- Почему же они нас не предупредили? – удивился кто-то сзади.
- А зачем? – тогда придется тратиться на эвакуацию, палаточные лагеря, еду для беженцев. Гораздо экономичнее спасать только себя. А народу много, Россия большая…
- Миш, как ты можешь так говорить? – возмутилась Света.
- Я говорю как есть! Плевать они на все хотели! Никто нас спасать не будет, если только мы сами себя не спасем!
Между делом мы уже выехали на площадь Ленина. Здесь, наверное, один из очагов заражения. Больно много мертвецов. Зараза распространялась с огромной скоростью. Еще и двенадцати часов не было, как уже столько зараженных… Что же здесь будет через пару дней… Чуть дальше по улице стояло здание училища МВД. Когда проезжали мимо, увидели, что вход перегораживает БТР, а все ворота и окна на первом этаже закрыты.
- Миш, - позвала Света, - Кате хуже...
- Что такое? - подошел я.
Катю била крупная дрожь... Я приложил руку ко лбу. У нее жар, причем сильный... Может даже за сорок. Повязка уже какой-то дрянью пропиталась и воняет... Господи, а я даже не знаю, как ей помочь...
- Миша, я умираю? - спросила меня Катя.
Я взял ее за руку.
- Нет, конечно, ты поправишься... У тебя был шок и это... эээ... Ну, что-то вроде как отходишь...
- Не ври мне, - сказала она слабым голосом, - я ведь по глазам вижу... Я знаю, только попросить хочу...
В ответ я только кивнул.
- Обязательно сделаю, если в моих силах будет.
- Не хочу так, как эти... Не хочу такой же... если оживу, убей...
- Конечно... Но ты выживешь, не думай об этом...
- Больно, - неожиданно она пожаловалась мне, - очень больно.
Похоже на агонию... Глаза красные, не голос, а хрип какой-то...
- Не отпускай, - попросила она, голос уже совсем плохой, - не отпустишь?
- Не отпущу...
До чего же горячие руки... Й ее прям так и колотит. Сашка позади меня щелкнул предохранителем.
- А мне ведь только двадцать, - сказала она, еще крепче сжимая мою руку.
- У тебя вся жизнь впереди, - добавил я, заставляя себя смотреть на нее.
Как же это страшно вот так смотреть в глаза человеку, который знает, что сейчас умрет... Хуже всякой пытки.
Она мне улыбнулась... Я ей тоже... И понял, что уже не чувствую ее пульса.
- Назад! - сказал я всем.
Забрал у Сашки пистолет. Жду... Воскреснет или нет... А если не воскреснет?
И тут ее трупа распахнул глаза.
- Я обещал тебе, - прошептал как клятву и спустил курок.
Пуля вошла точно в лоб. Вот как ни цинично будет сказано, а Макаров в таком случае гораздо полезнее. Его тупоносая пуля не способна пробить голову насквозь и заляпать салон.
- Ты была хорошим человеком, - сказал я, закрывая ей глаза, - и всем нам жаль, что ты ушла. Да смилостивится Бог над твоей душой и избавит от мук вечных.
Теперь стоял вопрос с тем, что делать дальше… Пришлось остановится и мы быстро вынесли тело на улицу, облили бензином и подожгли, чтобы мертвякам не досталась. У всех нас на душе кошки скребли...
Настроение у меня испортилось. Сидел как в воду опущенный.
- Миш, наша остановка, - сказал Артем, тормозя у магазинчика, на который я рассчитывал.
Магазин был сделан в подвале, специализировался на торговле всяким туристским и охотничьим снаряжением. Пора, как говорится, экипироваться.
- Егор, за главного! - сказал я, - Сашка, бери пистолет и за мной.
У самого автомат на плече, в руках железка... вышли наружу. Молодец, Артем, припарковал тютелька в тютельку, даже от мертвяков отмахиваться не придется, до магазина два шага в буквальном смысле...
- Егор, никого не впускать, никого не выпускать. Кроме нас, конечно.
- Да понял я!
Спускаюсь первым, следом за мной, прикрывая спину, идет Сашка.
Проходим лестницу вниз... На ступеньках мертвяк с проломленной головой... Даже не обгрызан. Интересно, кто его так? У меня в голове на секунду возникла картина закрывшихся внутри продавцов и охранников магазина, держащих оборону против всех и вся. Будем надеятся, что с нами поделятся.
Кажется, что-то слышу... Точно, голоса...
- Э... бля, здесь нет стволов...
- Серый, ну ты, блин, удод... на кой ляд мы сюда приперлись...
Нет, это точно не продавцы магазина. Значит, мы тут не первые... Ничего, сейчас будем первыми... Меняю железку в руках на автомат, распахиваю дверь и вваливаюсь внутрь. Там стоят три типичных гопника... Спортивные костюмы, кепки эти дурацкие и сигареты в зубах.
- Э, Колян, а во и стволы, - сказал один из них, взмахнув окровавленной битой.
Вот она, американская культура... Бейсбол этот дурацкий нигде не прижился, а вот бита из спортинвентаря быстро заняла свое место в ряду доступного всяким гнидам оружия.
- А ну на выход, - скомандовал я, наводя автомат в морду самому уродливому, Коляну этому.
- Ты, бля, че несешь, бля... - сказал второй, с заточкой.
Только как он отошел в сторону, я заметил продавца с перерезанной шеей и проломленной головой ничком на прилавке. Значит, эти на убийство готовы... И вряд ли уйдут по своей воле.
- Слыш, пацанчик, отдай пукалку и убирайся, - сказал мне Колян и даже руку протянул.
Я демонстративно щелкнул затвором.
- Че, так прям и патроны есть? - оскалился урод, - а ну пальни в потолок.
- Ты, гад, думаешь, - прошипел я, - что шугануть тебя я патрон тратить буду? Я лучше его сразу тебе в морду всажу.
Урода, видимо, проняли мои слова, даже скорее интонация. С такими только и надо на языке силы разговаривать. Другого они просто понять не смогут.
Даже отступил на два шага...
Гопник с заточкой попытался обойти меня по флангу. И это Сашка под прицелом урода с битой держит. Ну я его на него и переключился.
Взмахнув монтировкой, Колян бросился на меня...
Скорее из инстинкта самосохранения, нежели реально осознавая, что делаю, я вновь прицелился в урода и выстрелил.
Пуля мигом остановила гопника, войдя ему в переносицу. Глаза скатились к раскуроченному носу и он упал, перхая и дергаясь... Странно, должен же сразу умереть... Пуля как-то не так вошла. Что ж, ему же хуже, помучается перед смертью.
Дружки его сразу же растеряли всю молодцеватость. И оружие побросали, руки вверх подняли.
- Пацан, в натуре, не стреляй больше, мы уйдем... Ну не стреляй, у меня мама больная... Не стреляй, пацан...
- Забирайте своего дружка и сваливайте, - сказал я, переводя прицел на них.
Те с радостью закивали головой, подхватили за руки еще дергавшегося приятеля и мигом вылетели... Вот и все. Уроды... Мните себя крутыми, а только со слабыми так себя и ведете... Чуть прижми вас, растечетесь как снег в кулаке... Слякоть...
- Скажи Егору, - сказал я Сашке, - пусть спускаются, все чисто.
Я убил... Убил живого, здорового человека. Одним нажатием оборвал чью-то жизнь... И что самое страшное, не чувствовал при этом никакого разочарования. Даже наоборот, где-то в глубине души считал, что сделал все правильно... Что так и надо было... И этот грех не будет тяжким грузом висеть на моей совести... Как тот, что не смог спасти Катю... И когда величайший из судей призовет меня к себе и спросит за все содеянное, я пожму плечами и скажу, что это убийство не считаю грехом...
