Олег Верещагин - Горны Империи

Да и репертуар пришлось припомнить.

Если честно, Денис не взялся бы сказать, хорошо или плохо они выступали. Да он и не претендовал ни на что такое — на празднике было полно разных коллективов. С тех пор, как профессиональная эстрада канула в Лету вместе с прежним миром, глупый и нездоровый ажиотаж-скандал вокруг искусства закончился раз и навсегда. Люди — и взрослые и нет — хотели именно выступать, даря свои выступления будущему Родины — растущим мальчишкам.

Просто они оба ещё никогда не выступали перед такой большой аудиторией. Распорядитель указал одну из площадок, объявил номер очерёдности и скрылся, бросив мальчишкам: "Не робеть!" А они и не робели. Стояли за сценой и смотрели, как переливается вокруг море разноцветных огней и всё ещё горят вдали линии огромных факелов — там, где днём проходил парад и приём в пионеры. В прошлые разы они начинали с "Песня моя, Россия". Но тут вдруг Войко сказал:

— Денис, давай споём первой "Роль"?

Денис подумал — и согласился. Они оба не знали, кто автор этой песни, да вроде бы она и не очень подходила к празднику… Но сейчас просто кивнул. «Роль» так "Роль".

У Дениса голос был пониже, у Войко — повыше. Этим мальчишки вовсю пользовались для создания гаммы оттенков. Поэтому, когда на табло показался их номер и прозвучал голос, объявивший их выступление (снаружи активно зашумела группа поддержки), мальчишки вышли оба. Но Денис встал чуть в стороне, опираясь на гитару, как на меч и опустив голову. А Войко, подойдя к самому краю сцены, вскинул гитару, как винтовку наперевес… Но запел тихо и задумчиво — почти заговорил…

Он ударил по струнам, и тут же вступила гитара Дениса, который, играя, широким шагом подошёл и встал рядом с Войко, незаметно подменив его голос своим в следующих куплетах:

Удар по струнам, взмах головой, всё громче и громче голос и гитара:

— почти выкрикнул Денис и замолчал. А Войко тихо сказал:

1. Стихи В.Третьякова.

…Мальчишки не очень понимали, о чём песня. Вряд ли так уж поняли и слушатели. Но хлопали им здорово. Хлопали им на 10 баллов (так и табло показало). И другие их песни встерчали такими же аплодисментами.

Приз — гитару из хрусталя с оборванными серебряными струнами — они по очереди хранили друг у друга дома. По неделе.

— А как же та гитара? — спросил Войко. — Ну, приз?

От ночной непогоды и утреннего шторма не осталось и следа. Дул тёплый ветер, светило солнце на необычайно безоблачном небе… Вагон струнника скользил над проливом — в сторону Васильевского полуострова. Мальчишки устроились на заднем полукруглом сиденье пустой прозрачной капли. Обычно они в таких случаях прилипали к окнам и восторженно обменивались впечатлениями. Смотреть на город не уставали ни его уроженец Денис, ни приезжий Войко. Да город и не был никогда одинаковым. Он менялся каждый день — и менялся только к лучшему. И мальчишки радостно отмечали — а вон там ещё кусочек Кольцевой превратился в стройку… или в парк… а там — новые мачты струнника… а вон — гляди, гляди! — новая башня связи… О, глянь — новая облицовка на набережной у сфинксов!

Но не сегодня.

— Приз тебе, — твёрдо сказал Денис. — Это ты придумал тогда петь сначала "Роль".

— Ладно, — кивнул Войко. — Знаешь… мне не верится, что ты уедешь послезавтра. Правда.

— Мама тоже не очень верит… — хрюкнул Денис. — Что было-о-о-о… Бой за Севастополь. Я из дому-то так рано смылся, чтобы взрывной волной не зацепило.

— Да ну? — Войко хихикнул. — Ну и что?

— Да что, что… Куда она денется? Пошумела, а потом собираться станет, точно. Думаешь, ей нравится в городской лаборатории сидеть? Она же полевой врач, — гордо сказал Денис. — А там, в Семиречье — развернись рука!

— Развернись плечо у вас говорят, — поправил Войко. — А вообще знаешь, я тут смотрел литературу… Там и правда развернуться есть где. Если не убьют.

— Нас этим не остановишь, — объявил Денис. — Да, Драже вернулся?

— Они в Хельсинфорсе отстаиваются. Сообщили… Ребята говорят, чтобы ты непременно пришёл сегодня вечером, будет сбор. Специально по тебе.

— Конечно, приду, — Денис недовольно нахмурился. — Мне о таких вещах напоминать не надо. и писать буду. Подробно. Пусть публикуют в «Колючке», раздел "Наши зарубежные друзья".

Мальчишки рассмеялись. «Колючкой» называлась еженедельная отрядная газета, которая вполне оправдывала своё название. Но мысль о том, что он станет "зарубежным другом", Дениса тут же опечалила снова, и он уставился в пол.

— Там и пионеров нет, — пробормотал он.

— Ну, наши же живут, как же нет? — возразил Войко.

— Да это ты не знаешь… Наши живут, да. Но мы-то едем знаешь куда?! Какой-то Седьмой Горный посёлок. Рядом с хребтом Голодный. Шахты, лес, поля, ближайший другой посёлок — казачья станица Лихобабья.

— Как? — Войко разинул рот.

— Лихобабья… Там пока вообще никого наших нет. Откуда там пионеры?

— Будешь первым, — заметил Войко, и Денис перестал сетовать. В какой-то степени это было даже заманчиво. Антон Ковалёв тоже был один и первый. И Жан Саймонс… хоть он и не пионер, а скаут.(2.) Но всё равно.

2. Антон Ковалёв с родителями — витязями РА и мелиораторами — приехал в разгар Серых Войн в окрестности Тегерана, где проживало большое количество русских, беженцев с севера и их потомков. Заправляли всем в их среде полубандитские «конторы». Именно Антон организовал среди детей Тегерана первый пионерский отряд, который сыграл большую роль в борьбе за подрастающее поколение. Во время покушения на него Ковалёв был тяжело ранен, но выжил и в описываемый период является городским головой Тегерана. Примерно так же складывалась несколько раньше судьба канадца Жана Саймонса, который жил и действовал в районе Венесуэльского Залива — с поправкой на то, что его родители и старший брат были рыцарями «Фирда», профессиональными военными, и его «достать» боевикам наркокартелей так и не удалось. Но позже уже взрослый офицер исследовательского космофлота Англо-Саксонской Империи Жан Джереми Саймонс погиб во время экспедиции в Пояс Астероидов.