— Эй, хватит дрыхнуть, летучку проспишь, — толкнул его в плечо Ульман. — И как у тебя получается? — завистливо добавил он.
Артем встряхнулся и виновато посмотрел на остальных. Судя по всему, забылся он всего на несколько минут. Отряд сидел кругом, в центре которого с картой расположился Мельник, показывая и объясняя. — Вот, — рассуждал он. — До места назначения, наверное, километров двадцать будет. Это ничего, если быстрым шагом и без препятствий, за полдня успеть можно. Часть находится на поверхности, но под ней бункер, и туннель подходит к нему. Ума не приложу, как получилось, что он уцелел. Но времени думать нет. Нам разделиться придется. Проснулся? Ты возвращаешься в метро, к тебе Ульмана приставлю, — сказал он Артему, — я с остальными ухожу к дивизиону.
Артем открыл было рот, собираясь протестовать, но сталкер оборвал его нетерпеливым жестом. Наклонившись к сваленным в кучу рюкзакам, он принялся распределять снаряжение. — Вы забираете два защитных костюма, у нас четыре остаются — неизвестно, как там получится. Плюс рации, одну вам — одну нам. Хорошо, я на складе всего набрал в два раза больше, чем надо было, — похвалил он себя. — Значит, так. Теперь инструкции. Идете на Проспект Мира. Там вас ждать должны, я гонцов отправил. Через день, — он посмотрел на наручные часы, — ровно через двенадцать часов подниметесь на поверхность, ловите наш сигнал. Если все в порядке, и мы в эфире — следующая стадия операции. Задача — подобраться к Ботаническому Саду как можно ближе, забраться повыше и помогать нам огонь наводить и корректировать. Площадь поражения у «Смерчей» ограниченная, а сколько там ракет осталось — неизвестно. А сад немаленький. Ты не бойся, — заранее успокоил он Артема, — это все Ульман делать будет, ты уж там так, до кучи. Польза от тебя, конечно, тоже есть — по крайней мере знаешь, как эти черные выглядят. — Я думаю, — продолжил он, — Останкинская башня для наведения очень даже подходит. У нее там такое утолщение посередине. И в этом набалдашнике ресторан был. Там еще подавали крошечные бутербродики с икрой по заоблачным ценам. Но люди туда не из-за них ходили, а из-за вида на Москву. Ботанический сад оттуда — как на ладони. Попробуйте на башню попасть. Не получится на башню — рядом стоят многоэтажные дома, белые такие, буквой П, судя по рапортам, почти необитаемые. Так… Это вам карта Москвы, это — нам. Там уже все по квадратам разбито. Просто смотрите и передаете. Остальное — за нами. Ничего сложного, — заверил он. — Вопросы? — А если у них там нет никакого гнезда? — спросил Артем. — Ну, на нет — и суда нет, — сталкер хлопнул ладонью по карте, давая понять, что обсуждать такую невероятную ситуацию не намерен. — Да, у меня тут для тебя кое-что есть, — добавил он, подмигнув Артему. Заглянув в свой ранец, Мельник достал оттуда белый полиэтиленовый пакет с истершейся цветной картинкой на боку. Артем развернул его и достал паспорт, выправленный на в меру потрепанном бланке, и детскую книжку с заложенной в ней заветной фотографией, которую он нашел в заброшенной квартире на Калининском. Увлекшись поисками Олега, он оставил ее на Киевской, а Мельник не поленился забрать ее и нести с собой все это время. Сидевший рядом Ульман недоуменно посмотрел на него, потом на сталкера. — Личные вещи, — с улыбкой развел руками Мельник.
Артему вдруг захотелось сказать ему что-то теплое и доброе, но тот уже поднимался со своего места, раздавая приказания остающимся с ним бойцам. Он приблизился ко все так же погруженному в свои мысли Антону. — Удачи! — Артем протянул дозорному руку.
Тот молча кивнул, надевая на спину рюкзак. Глаза у него были совсем пустые.
— Ну, все! Прощаться не будем. Засекайте время! — сказал Мельник.
Он развернулся и, больше не говоря ни слова, пошел прочь.
Вдвоем отодвинув тяжелый чугунный блин, закрывавший лаз, они начали спускаться вниз. Узкая вертикальная шахта была сложена из бетонных колец, в каждом из которых торчала металлическая скоба.
Как только они остались вдвоем, Ульман переменился. С Артемом он общался короткими, односложными фразами, главным образом отдавая приказы или предостерегая его. Как только крышка люка была снята, он велел Артему потушить фонарь и, надвинув на глаза прибор ночного видения, первым нырнул внутрь.
Ползти вниз, цепляясь за скобы, Артему пришлось вслепую. Он не очень хорошо понимал, к чему были нужны все эти предосторожности, ведь после Кремля они встретили на своем пути никакой опасности. В конце концов Артем решил, что сталкер дал Ульману какие-то особые инструкции, или что, оставшись без своего командира, тот просто начал с удовольствием исполнять его роль сам.
Боец хлопнул Артема по ноге, давая знак остановиться. Он послушно замер, ожидая, пока тот объяснит ему, в чем дело. Но вместо объяснений снизу послышался мягкий удар — это Ульман спрыгнул на пол, — а через несколько секунд раздались тихие хлопки выстрелов. — Можешь слезать, — громким шепотом разрешил Артему напарник, и снизу зажегся свет.
Когда скобы закончились, он отпустил руки и, пролетев метра два, приземлился на цементный пол. Поднялся, отряхнул руки и огляделся по сторонам. Они находились в коротком, шагов на пятнадцать, коридоре. С одной его стороны в потолке был лаз — оттуда они и вылезли, а с другой — в полу виднелся еще один люк с такой же чугунной рифленой крышкой. Рядом с ним в луже крови лежал ничком мертвый дикарь, и после смерти сжимающий в руке свою плевательную трубку. — Проход охранял, — тихо отозвался Ульман на вопросительный взгляд Артема. — Но заснул. Не ждал, наверное, что с этой стороны кто-то полезет. Ухом на люк лег и заснул. — Ты его… во сне? — уточнил Артем. — А что? Не по-рыцарски? — фыркнул тот. — Ничего, будет знать, как при исполнении спать. И потом, он все равно плохим человеком был — священный день не соблюдал. Было же сказано — в туннели не соваться.
За ноги оттащив тело в сторону, он открыл люк и опять погасил фонарь.
На этот раз шахта была совсем короткая и вела в заваленное хламом служебное помещение. Лаз полностью скрывала от чужих глаз гора металлических листов, шестеренок, рессор и никелированных поручней — деталей хватило бы на целый вагон. Они были беспорядочно нагромождены друг на друга до самого потолка и держались каким-то чудом. Между этой кучей и стеной оставался узкий проход, но протиснуться сквозь него, не задев и не обрушив на себя всю гору железа, было почти невозможно.
Засыпанная грунтом до середины дверь из помещения вела сразу в необычный квадратный туннель. Слева перегон обрывался: там был то ли завал, то ли в том самом месте работы по прокладке путей почему-то прекратили. Направо он выводил в стандартный круглый и широкий туннель. Сразу чувствовалось, что граница между двумя переплетающимися между собой подземными мирами пересечена. Здесь, в Метро, даже дышалось иначе — воздух был хоть и сырым, но не таким мертвенным и застоявшимся, как в тайных ходах Д-6.
