— Уважаемые, извините, у нас тут с Дмитрием разговор запланирован. Неудобно просить, но не перекурите полчасика, а? Не возьмите за оскорбление, такая накладочка просто.
Я просто кивнул и направился к двери, а Игорь сказал:
— Хоп, лады, — и пошел следом.
Вид у бородатого стал еще тоскливей, когда он увидел, что мы уходим. Страшно ему один на один с бандитами оставаться. А чего он хотел — чтобы мы просто так вписались или что? У всего цена есть, голова твоя бородатая. Дверь захлопнулась, и было слышно, как один из «быков» навалился на нее спиной с той стороны, словно запечатав собой единственный выход.
В «приемной» было еще двое «спортсменов» с «калашами», сидевших развалившись на диванах и выложив ноги в грязных кроссовках на низкий столик. Мужики, сидевшие до этого с чертежами, опасливо сдвинулись в уголок, стараясь как можно меньше отсвечивать.
Это они зря вообще-то развалились так. Диван низкий, сидят глубоко, быстро им теперь ни на что не среагировать. Понты одни. Когда мы вошли, «быки» дергаться не стали. Видать, слышали, что разговор не на повышенных тонах шел, да и вообще они здесь хулиганить не собирались пока. Сейчас за закрытой дверью Дмитрия с его подругой будут словесно кошмарить, всячески намекая на те проблемы, которые возникнут у местных из-за отказа идти под крышу. А то, что разговор именно об этом, сомнений у меня не вызывает.
А еще Дмитрий у меня не так много сочувствия вызывал при этом. Почему? А потому что он дурак. По всему выходит так, что бандиты с ним уже раньше беседовали и явно какие-то свои предложения выдвигали. А чего хорошего может быть в их предложениях? Да ничего. Ну ему их принимать и не хочется, но и выбора, похоже, ему не оставляют. Будь он умным, он бы сразу после прошлой их встречи скатался бы в Нахабино, например, как в самый ближний военный анклав, и сейчас встретил бы пришедших фразой: «Извините, я не сам по себе, у нас другие люди по этим вопросам. Сейчас свяжусь и встречу назначу, если хотите». Так это делалось раньше, в веселые девяностые годы, и так это будет делаться всегда. Тогда, разумеется, прощай независимость, но сравнивать крышу бандитскую и крышу со стороны просто сильного анклава глупо.
А вот Дима бородатый, похоже, думал, что «само рассосется». А само по себе вообще ничего в этом мире не происходит. И сейчас Диму просто возьмут под крышу, хоть он явно мечтал о полной независимости. Но так не бывает, тем более в такое время. Скорее сам Дима того… «рассосется».
Сопротивляться? Смешно. Пусть они все вооружены и всякое успели наверняка повидать, а не сработает. Дмитрию и его коллегам есть что пожевать до тех пор, пока они сохраняют свободу перемещения и пока имеют возможность работать, не отвлекая все силы на оборону. Ну начнут они сейчас стрельбу, ну отобьются от этих визитеров, а дальше-то что? Им же потом за ворота будет не выехать — расстреляют или взорвут. Или кого-то возьмут в заложники. Или еще что — власти теперь нет, простор фантазии ничем не ограничен. Идти вовсе войной? А сколько их после этого уцелеет? Не зря всегда разделение обязанностей существовало: кто-то воюет, а кто-то работает. Эти работать планировали, для них война — разорение и гибель.
Я выглянул в окно. У самых ворот две машины. Грузовик, новенький и блестящий двухосный «Урал» мародерской комплектации, со стрелой крана за пятиместной кабиной, вроде того «ивеко», который мы добыли с Сэмом в Малаге. А рядом с ним вроде как тоже пятиместный в прошлом «Егерь», но переделанный во что-то вроде джипа-переростка. Не этого ли самого сервиса работа, интересно? Вообще серьезно выглядит, красивая работа.
Возле машин еще двое, курят, присев на мощный бампер машины. Санек, кстати, неподалеку и явно насторожен. Еще во дворе пара невооруженных вроде как молодых мужиков с какими-то железяками возится. Один лист держит, а второй на трубе его молотком гнет, какой-то желоб делает. Стук, звон, грохот.
Так, ну и что делать будем? Оставим Дмитрия решать свои вопросы самостоятельно? Не те расклады вроде как, чтобы за него сейчас вступаться. И нас трое всего против семерых бандитов, и на гаражников, откровенно говоря, надежды никакой: вон как эти двое — сидят, словно мыши под веником.
Но тут такой моментик присутствует: категорически не хочется мне этого сервиса под бандитской крышей. Просто потому что он с нами конкурировать будет, а договариваться станет с ним сложно, потому что договариваться придется с бандитами. Это раз. А два — это то, что мне бандиты вообще не нравятся. Не нравятся — и все тут, как вот крысы людям не нравятся. Имею полное право. И вот в совокупности эти два фактора заставляли думать о происходящем по-другому. В частности, вызревала мысль о том, что бандитам до хрена будет. Харя треснет. Здесь уже наше, нечего пасть разевать. Пусть не сервис, но земля уже наша.
А еще во дворе по железу стучать продолжают. И вот это мне некую идею подкинуло, простенькую, но, кажется, должно все как надо получиться. И правильную идею, потому что так надо.
Поглядел аккуратно на «быков». Эти нет, не расслабились: один меня контролирует, второй — Игоря. Вроде не откровенно враждебны, но автоматы на коленях, пальцы почти что на спусках. Что не так — успеют стрельбу начать, это однозначно. Пусть даже одновременно со мной, но успеют. Тем более что оба в брониках под подвесными, и черт знает в каких. У меня с собой МП-5 бесшумный, взял на случай, если пошариться где соберемся, а у него скорость пули, и без того не самой быстрой, снижается еще сильнее, так что только в башку стрелять надо, чтобы не рисковать… Патрон в патроннике, но оружие на предохранителе, так что еще какое-то мгновение лишнее нужно.
Кстати, о чем это я? Да все о том же, что очень сильное у меня желание появилось граждан уголовников положить здесь. И просто так, потому что не хрен им крысячить: людей и так слишком мало осталось, для того чтобы дать бандитам волю над ними изгаляться, и потому что… что у сервиса потом выбора не останется другого, как идти под нахабинскую, а как следствие союза — и под нашу крышу. И вот тогда дела пойдут совсем по-другому. Как мне надо пойдут.
Так, ну и как же начинать? Известно как — согласно придуманному плану, который уже оформился в голове так ясно и четко, словно кто-то довел мне его в письменном виде, а я сутки наизусть учил.
Мысль была только такая, «тактическая». Какой-нибудь другой, о том, например, что просто так вот убивать нехорошо, не возникло. То ли я уже совсем изменился, то ли… таких убивать хорошо. А может, так оно и есть? Я вот по убиенным албанцам не скорблю ни разу, равно как и по аризонским «трейлерщикам», которых я тогда пострелял возле Юмы. И по сожранному с моей подачи мертвецами Дитмиру тоже не скорблю. А эти чем лучше? Тем, что свои? Так своя зараза опасней.
