Ознакомительная версия.
Хозяева схватились за голову, но жест этот запоздал, и они схватились за другое место, куда, видимо, как говорят в моем регионе, их клюнул жареный петух. Была срочно организована новая служба, получившая нейтральное название — Планетарная Разведка, и сформирован Мобильный Флот, который, основываясь на разведданных, мотался по звездным системам, отлавливая корабли-лазутчики и бомбя базы амфибий, где это было возможно.
— Вы меня слушаете? — Кочевник недовольно нахмурился.
— Так точно, группенфюрер, — руки уже слушались, и я попытался сесть, опираясь о холодную стену. — Пытать будете электричеством или немного повтыкаете под ногти иголки?
— Отчего же немного? Программа специального допроса предусматривает как раз «много и больно». Сами понимаете, этого можно избежать…
— Ну все, я уже боюсь и согласен на любое предложение, — равнодушно перебил я кочевника, приступая к разогреву ног.
— Как-то неискренне вы соглашаетесь. — Кочевник поморщился и поправил пенсне.
— Что конкретно вы хотели бы от меня узнать? — Я практически оправился от паралича и теперь мог сосредоточиться на беседе.
— Кто бомбил наши базы?
— Вы же знаете.
— Отвечайте на вопрос.
— А то что? Укусите? Хотите подтверждения? Да. Все ваши лабазы разбомбил Мобильный Флот клайров с подачи Планетарной Разведки. Что дальше?
— Ничего особенного. Сейчас мы пройдем в соседнее помещение, где установлен подарок вероломных клайров местной контрразведке — Многоканальный Обучающий Конструктор, и снимем ваш блок против Великого Дара Внушения, а дальше…
— Понимаю, понимаю, хотите заполучить двойного агента в стане Хозяев. — Я усмехнулся. — Должен вас предупредить: после каждого задания я прохожу профилактический осмотр, в том числе на мыслесканерах, так что ничего у вас не выйдет. Как ни грустно…
— А мы попытаемся, в конце концов выбора у вас нет, а мне терять уже нечего.
— Нечего? А жизнь? Вас за такие дела даже арестовывать не станут, бах-бах — и нет последнего кочевника на планете Земля.
— Глупо в вашем положении угрожать мне насилием. Поднимайтесь, дружище, нас ждут великие дела.
Я не спеша поднялся и, потягиваясь, двинулся к выходу.
Конструктор, надо же… Где, интересно, клайры его выкопали? Такие мощные машины требовали не только особых условий эксплуатации, но и тщательного ухода и обслуживания. Им в связи с этим даже «мозг» вставлялся особый: с несносным характером и непомерными претензиями. Он был так привередлив, что инженеры больше месяца Конструктор не обслуживали — уходили на «больничный» с нервным расстройством. А если условия казались Многоканальнику неподходящими, скажем, влажность в помещении превышала норму на тысячную долю процента или по лаборатории летала пара лишних пылинок, он вообще не включался. Мой вечно ворчащий Макс по сравнению с Конструктором выглядел, как ласковый теленок.
В соседнем помещении было светло, сухо и почти стерильно. Лаборанты в специальных костюмах водили деловитый хоровод вокруг достаточно портативного Многоканальника, настраивая его бесчисленные параметры. Среди присутствующей публики, конечно же, выделялась сладкая парочка «художников-пейзажистов». Они давали землянам советы и на меня внимания не обращали.
— Этот канал отвечает за рост миелиновой оболочки нервных волокон, — поясняла Анна замученному инженеру, который кивал только для вида.
Его мыслительный процесс остановился давно и прочно. Бедняга, наверное, не вылезал из подвала уже суток трое.
— Проверь систему формирования динамического стереотипа, — командовал своему помощнику Вик. — Нет, это не нормально! Она должна запускаться с первого раза, а не со второго или, не дай бог, с третьего! На черта тебе умение бить белку в глаз, если ты сначала попадешь ей в хвост и напрочь испортишь шкурку?!
— Ну как, готов аппарат? — поинтересовался кочевник, держа меня под руку.
— Пять минут, Степан Андреевич, — заверил его Вик. — Осталось проверить канал «всплывающей команды», и можно начинать.
— Как глубоко ныряет ваша «всплывающая команда»? — я заинтересовался.
Аппарат оказался неожиданно новым, и если он был способен погрузить секретную команду в мое подсознание глубже десятого условного уровня, специалистам в нашем Центре до нее было не докопаться.
А всплывала такая команда неожиданно при произнесении кем-либо ключевого слова и запускала все заложенные в мозг Конструктором приложения. Так, в сельском учителе мог вдруг проснуться Эйнштейн или Ван Дамм, или и тот и другой, а в верном и преданном агенте Хозяев Алексе — шпион амфибий. Перспективка, прямо скажем, была невеселая.
— Двенадцать уровней. — Кочевник неприятно улыбнулся. — Такая глубина устроит?
— Валяйте, только быстро. — Я знал способ побороться за собственные мозги, но не знал — сработает он или нет.
Дело было в том, что его никто еще не опробовал. Опять я был первым. Вечно лезу в первопроходцы, что за привычка?
Меня усадили в кресло, надели на голову шлем Конструктора и запустили программу. Никаких неприятных моментов не было. Перед глазами мелькали обрывки образов, по телу вихрями проносились необъяснимые ощущения, а конечности подергивались, реагируя на свежеприобретенные навыки. Но я сосредоточился на одном: как не допустить снятия блока, оберегающего меня от Великого Дара Внушения «жаб»…
9. Полет. Семь дней назад
Инструктаж подходил к концу. Десантники изучили культуру, язык и особенности военной подготовки грунмарцев. Они до седьмого пота тренировались на макетах в стремительном захвате основных телецентров, сводя условные потери в условных боях к минимуму. Тренировки проводились с применением обычного земного оружия, и боевые костюмы не подвели ни разу, выдерживая выстрел из автомата в упор. Операция обещала стать успешной и стремительной. Настроение солдат с каждым днем повышалось, а неприятные ощущения, связанные с последним вечером перед инструктажем, почти стерлись из памяти.
Взвод Орлова отрабатывал технику прикрытия ударной группы второго взвода первой роты. Кровицкий командовал настолько грамотно, что прикрывать особо было нечего. Захват макета регионального телецентра каждый раз укладывался в четыре минуты, и пока никто этот рекорд побить не смог.
— Все дело в гениальности полководца, — артистично потупив глаза, хвастался Кровицкий. — Да и ребята у меня как на подбор — спирт с молоком!
— Меня всегда поражала твоя завидная скромность, — рассмеялся Сергей.
— Чего нет, того нет. Скромность — это скудость ума, господин майор, или светобоязнь, если выражаться помягче. — Капитан самодовольно улыбнулся. — «Пулю» вечерком распишем?
Ознакомительная версия.
