Порядок!
Он сел в кабину. Рядом разместилась его спутница. Хлопнули дверцы, взрыкнул мотор. Машина резво тронулась.
Упс-с… А как же я?!
Бросился вслед. Замахал руками.
Машина притормозила. Никита высунулся в окно:
– Чего надо?
Ни фига себе?! И это после моих трудовых подвигов?
– Я… я ж это самое… С вами!
Он нахмурился. Зыркнул из под густых бровей:
– А ты уверен?
– Да! – выдохнул я.
– Как хочешь, – пожал он плечами. И махнул рукой, – Лезь в кузов.
Трястись поверх сена, вцепившись в верёвки – удовольствие небольшое. На каждой колдобине рискуешь слететь на землю. Хорошо, путь по бездорожью оказался близким. Вдоль реки – до деревянного моста.
А река – вовсе не такая широкая, как мерещилось утром в тумане. По ту сторону – редколесье и чуть заметная колея грунтовки.
Живут люди. И ездят. Не боятся вертолётов.
Может всё не так уж фатально? С кем я общался до сих пор? С взбаламошной девчонкой и сумасшедшим Инютиным. Маловато, чтоб объективно разобраться…
Да, за последние сутки в меня стреляли. Гнали, как дичь…
Но есть же кругом и нормальные люди!
А Ксения… Думаю, она не пропадёт.
Мы въехали на мост. Доски угрожающе заскрипели под колёсами. Я глянул вниз и ощутил сильное желание пройтись пешком. Кажется, мост недавно чинили, но основательности это ему не добавило.
Глубоко здесь? Нет, проверять совсем не хочется!
К счастью, Никита ведёт машину спокойно, без рывков. Вероятно, не первый раз ездит этой дорогой.
Ну, вот…
Пара минут и можно перевести дух. На другом берегу реки.
Как много зависит от настроения! Ещё недавно, затянутое пеленой солнце нагоняло тоску. А сейчас кажется совсем летним, ласковым. И путешествие в кузове – почти комфортное.
В конце концов, чего мне бояться?
Объявят в розыск?
Вряд ли тот урод, которого я приложил кирпичом, меня запомнил. Если составят фото-робот – думаю, им долго придётся искать по такому описанию. Другие «скорпионы» моего лица не видели… Кроме тех, что на «еврокоптере». Могло там сохраниться что-то из записывающей аппаратуры?
Несколько секунд я перед ними маячил – весь в грязи и тине. Даже если выцарапают это из памяти вертолётного компа – что толку? Ещё… отпечатки пальцев где-нибудь в ксюхиной «хижине». Это им мало поможет! Я ведь знаю: моих «пальчиков» нет в базах данных. Сам не знаю, откуда. Но уверен!
По нынешней жизни, в округе полно бродяг. Личность моя тут нисколько не выделяется.
Я вдохнул полной грудью. Густой аромат сена навевал безмятежность…
Хватит марш-бросков. Имею право расслабиться. И без опаски смотреть в облака.
Несколько километров по грунтовке и машина остановилась у широких деревянных ворот.
Я полез вниз. Но где-то на полпути раздумал. Внизу меня ждал пёс неизвестной породы. И не просто пёс, а целый волкодав. Приглушенное рычание не обещало ничего доброго.
– Фу! – сказала Елена, выходя из кабины, – Не бойся, он не тронет.
Я засомневался. Но сидеть всю оставшуюся жизнь в кузове слегка обременительно. И я спустился на землю. Волкодав не двинулся. Только следил за мной зорким взглядом.
Елена открыла ключом калитку в трёхметровом заборе. Вместе мы распахнули выкрашенные в синий цвет створки ворот. Грузовик въехал на обширное подворье.
Я расслабился. А зря. Внутри меня встретил чёрный ротвейлер. Без поводка.
Вот, блин!
– Нельзя, Рекс, – коротко объяснила Елена.
Хорошо, собака оказалась понятливой.
– Милый пёсик, – улыбнулся я.
Ротвейлер плотоядно облизнулся.
М-да…
С другой стороны, нельзя осуждать хозяев. Живут на отшибе. В глухом месте. А тут есть что охранять.
Дом хоть и бревенчатый, но основательный, двухэтажный. Крытый металлочерепицей. Хозяйственные помещения – тоже крепкие на вид. Пристроены прямо к дому – так, что зимой нет необходимости выскакивать на мороз.
Рядом с сараем – обширный навес для сена. Именно туда Никита подогнал машину.
Мы занялись разгрузкой.
– Значит, так, – сказал Никита, когда всё сено оказалось под навесом, – Вон там имеются дрова и топор. А там – поленница. Задача ясна?
– Ага, – кивнул я. Излагает он вполне доступно. Только кой-чего мне не хватает. Я даже знаю чего…
– Как насчёт пожрать? – максимально доступно сформулировал я.
– Закончишь, поедим, – лаконично ответил Никита. И ушёл куда-то по делам. Елена ещё раньше скрылась в доме.
Остался только ротвейлер.
– Эй… Как думаешь, успею до темна? – вздохнул я, рассматривая кучу дров.
Пёс не ответил. Как и его хозяева, он не отличался многословностью.
Уже после первого взмаха топором я сделал важное открытие.
Я совсем не умею колоть дрова.
Здорово… Хоть что-то выясняется из моего смутного прошлого. Прежде, я наверняка не работал дровосеком. И вероятно, у меня никогда не было собственной печки.
Около часа я трудился, как проклятый.
Но больше ничего ценного открыть не удалось.
Я зачерпывал ковшиком холодную воду из ведра. Пил жадными глотками. И продолжал овладевать новым ремеслом. Куча дров уменьшалась. Поленница росла. Жаль не так быстро, как мне хотелось.
А солнышко уже понемногу начинало клониться к западу.
Точно не успею.
У меня два выхода. Или плюнуть на всё и уйти. Или таки договориться с хозяевами. Жрать-то охота! И ночевать не под открытым небом…
В конце-концов, должны они понять – я старался!
По-моему, даже ротвейлер проникся сочувствием. Положил башку на лапы и смотрит так грустно, совсем по-людски…
А его-то, гада уже кормили! Елена вынесла ему здоровенную миску чего ароматного, мясного… Я до сих пор чувствую аромат! Хотя ротвейлер давным-давно всё слопал. Ещё и миску вылизал до чиста… Прожорливая зверюга!
Я зыркнул на него исподлобья. Сытый, ухоженный… Не то, что я… Интересно, сколько он весит? Килограмм шестьдесят? Это ж сколько мяса под чёрной, лоснящейся шкурой!
Я облизал губы. А что? Корейцы – не дураки…
Ротвейлер поднял массивную башку и приглушенно зарычал. Будто прочёл, гад, мои мысли.
Я улыбнулся:
– Рексик – хороший пёсик. Упитанный…
Ротвейлер вскочил и отбежал в дальний угол двора. От греха подальше.
Ладно, ещё не вечер… Ещё побегай, бифштекс на лапках!
Скрипнула дверь. На крыльце возник Никита. Окинул взглядом оставшиеся дрова и поленницу. Задумчиво почесал бороду.
А я покосился на ротвейлера. Ну, что зверюга… Сейчас всё и определится. Вот уйду я… А ночью вернусь! Патронов в «макарове» хватит для небольшой охоты.
– Идём ужинать… работничек, – сказал Никита.
Я подозревал, что на особо обильную трапезу рассчитывать не стоит. В лучшем случае – кусок хлеба и тарелка собачьей похлёбки.
