Это он о рукопашном бое. Драться я в детстве так толком и не научился. Зато потом меня научили голыми руками убивать. И научили хорошо. Так что мне теперь пулей человека остановить легче, чем руками. Руки так и тянутся к жизненно важным органам. Вот и сдерживаюсь изо всех сил. А террористов наших натаскивают по системе Ли – Дзит-кун, «железная рука».
– Извини, Коль. Не выйдет. Завтра у меня тяжелый день.
– Ну ничего, – Швыдченко пожал плечами. – В другой раз.
«САНКТ-ПЕТЕРБУРЖСКИЕ ВЕДОМОСТИ»,
19 сентября 1979 года
«Вчера его высочество наследник престола цесаревич Михаил Александрович вместе с сопровождающими прибыл на Яковинский космодром близ Царицына, чтобы присутствовать при запланированном на сегодня запуске российско-европейского спутника ретрансляционной сети «Великое Кольцо». Вместе с цесаревичем за стартом корабля-носителя будут наблюдать министр связи Французской Республики Дешантен и его итальянский коллега синьор Монтальи. Если запуск пройдет согласно намеченному плану, то послезавтра его высочество вылетит в Ташкент, а оттуда – в Бухару, где будет принят эмиром Абдуррахманом...
Интересующихся современными достижениями спутниковой связи мы отсылаем к четвертой странице нашей газеты, где своим мнением поделятся один из виднейших российских ракетчиков г-н Абдрашитов и представитель Священного Синода отец Гурий (Слепян). Для остальных же читателей напоминаем, что запуск нового спутника улучшит телефонную и элефонную связь с европейскими странами, в том числе не входящими в Римский Союз. Хотя Британия и страны социалистического блока не входят в «Великое Кольцо», однако теперь связь с ними будет осуществляться не по кабелям, а непосредственно между орбитальными ретрансляторами».
Рига, 19 сентября 1979 года, среда.
СЕРГЕЙ ЩЕРБАКОВ
Странно, но выспаться мне удалось преотлично. Может, оттого, что за окнами с приходом сумерек наступила тишина, такая, что казалось – уши заткнуты ватой. Не то что в Питере или тем паче Москве, где даже за полночь по улицам снуют дорогие авто, нагло гудя клаксонами, и лучи фар заглядывают в окна, будто зеваки. Все же есть своя прелесть в провинции. Над Елизаветинской стояла свинцовая влажная мгла, сусальное золото лип в парке тускнело и осыпалось. Я глядел в раскрытое окно, пока не замерз; потом нырнул под невесомое теплое одеяло и тут же провалился в сон.
Поднял меня звонок элефона. Я машинально похлопал по столику, пытаясь найти и удавить будильник, потом вспомнил, что сам же заказал разбудить меня в восемь утра, рассчитывая, что на новом месте так и так не высплюсь. Просчитался: надо было дать себе еще хоть полчаса.
Поднявшись, умывшись и приведя себя в порядок, я вышел из гостиницы. Портье вежливо кивнул, когда я сдал ключ от номера. Все равно ничего ценного я бы не рискнул оставить в гостинице, где любая горничная может порыться в твоих вещах просто из любопытства. Такое случается куда чаще, чем можно подумать, – очевидно, стремление копаться в чужом грязном белье неискоренимо. Идекарты, коды доступа, секретные номера покоились в моем бумажнике, «орел» и рация – в складном чемоданчике, вместе с обычными принадлежностями сыскного дела.
На улице немного развиднелось по сравнению со вчерашним, но именно что немного. Сизая мгла по-прежнему висела над головой, только не цеплялась за крыши и не сыпала мелким дождиком. Липы роняли листву, ложившуюся на асфальт причудливой чешуей.
От гостиницы до полицейского управления я без приключений добрался пешком, решив, что ради нескольких кварталов не стоит ни брать такси, ни спускаться в подземку. Заброцкий, похоже, явился раньше меня, хотя машины я не заметил, швейцар у входа, очевидно, предупрежденный моим напарником, пропустил меня, когда я назвался. Не забыть бы выяснить, откуда все же у него авто. Да еще такая марка – «Лотос-патруль». С виду неказиста, но по надежности и мощности с ней не сравнится ни одна из отечественных машин среднего класса. Моторный парк охранки укомплектован почти исключительно ими.
В узких коридорах я чуть не сбился с пути и набрел на отдел особо тяжких преступлений едва ли не случайно. Мой напарник уже сидел за столом и сосредоточенно перепечатывал какие-то бумаги.
– Доброе утро, Андрей Войцехович, – приветствовал я его. – Что, машинистка заболела?
– Какая машинистка, – махнул рукой Заброцкий, потом, спохватившись, добавил: – Доброе утро, Сергей Александрович. – И продолжил с того места, на котором прервался: – В наше машинописное бюро отдавать – себе дороже. Неделю провозятся, да потом еще за ними ошибки замазывать два часа. Сами справляемся.
Подразумевалось, очевидно, что справляется за всех Андрей Заброцкий. В это я мог поверить с легкостью: горка бумаг перед ним громоздилась изрядная, а пальцы летали по клавишам «Зингера» со скоростью, говорящей о большой практике.
– Боюсь, придется вас оторвать. – Я устроился на стуле «для посетителей» – жестком и неудобном.
– Да бога ради, – отмахнулся Заброцкий. – Буду только счастлив. Сил моих нет их каракули разбирать.
– Я хотел бы лично осмотреть место преступления, – пояснил я. – Сможете устроить мне такую прогулку?
Напарник мой широко улыбнулся.
– Сколько угодно. Пойдемте.
Я обратил внимание, что одет он был опять в неудобную модную куртку работы братьев наших румын. Что за притча? Неужели и правда денег нет на одежду? А куда деваются – на бензин все изводит?
Мы спустились во дворик, где Андрей Заброцкий оставлял свое авто.
– Садитесь, Сергей Александрович, – молодой человек опять открыл передо мной дверцу, и я с беспокойством поймал себя на том, что эта услуга перестает меня раздражать.
Если вчера я обращал внимание сначала на город, а потом на своего невольного спутника, то теперь меня интересовал сам автомобиль. Началась моя любимая игра – определить характер, склонности, прошлое человека по его вещам.
То, что Андрей Заброцкий не курит, я уже понял, и авто мою догадку подтвердило – ни пепельницы, ни зажигалки. Вообще салон привел мне на память старую поговорку о том, что чистота – это роскошь бедняков. Удивительно практичная машина, чистенькая, как немецкие бабушки в Верманском парке. И никакого украшательства. Только коврики под ногами резиновые, удобные и глянцевые... как в день покупки. Можно поручиться, что на них нога человеческая не ступала. Кроме, конечно, того, что под водительским креслом.
– У вас, полагаю, в Риге не много знакомых? – поинтересовался я как бы невзначай.
– Да почти нет, – ответил Заброцкий. – Я тут недолго. Только из Варшавы, знаете.
