и уселся на лавку, вытянув ногу.
— На маршруте, просто в объезд надо. Прямо к дому не проедем, моторку нашу точно запомнили, — Стеча начал комментировать выбор маршрута. — Есть один дом сквозной, через него пешком пойдем.
— Ты сможешь по-тихому в дом пройти и раму спалить?
— От забора и обратно если только и то, если никого не встречу, — задумался Стеча. — А вот через всю улицу не потяну.
— Можно проще, — отозвалась Банши, — зажигательную в окно кинем и гори оно все синим пламенем. Даже бабку с обрезом не жалко, если вдруг зацепит. Там, похоже, вообще нормальных людей нет в этой семейке.
— Не стоит, там застройка плотная, пол района спалим, — покачал головой Стеча. — На месте глянем, что там и как вообще.
На месте оказалось оживленно. Ворота распахнуты, стоит полицейский фургон и моторка частной охранки, полно зевак. Натурально зевающих с раннего подъема. Идут следственные действия. Пожилой следак допрашивает глухую горничную, по несколько раз перекрикивая свои вопросы. Сам ювелир рядом — сидит на крылечке, закутанный в плед, бьется головой о косяк и причитает, что его ограбили.
Здоровяк с блондинкой протиснулись поближе к ограде, высматривая короткий путь до дома.
Меня оставили в «буханке» на соседней улице — хромой компаньон делу не поможет. Я выждал какое-то время, разглядывая вывески на ближайших лавках. «Мануфактура Петровъ и дочери», «Книжный домъ Дамирофф и компания», магазины и склады. Отдельно бросалась в глаза витрина с двуглавым орлом на вывеске и надписью: «Рекомендовано императорским двором — мастерская Этьена де Фуа».
Блин, знакомое что-то. И дед газанул, перепугав стайку пацаненков разглядывающих мой «уазик». Фуа, де Фуа — фуа гра! Вспомнил! Мастерская, где изготовили дневник деда. И в котором можно попытать счастье отследить геолокацию. То есть заклинание поиска по версии мадам Дюпонд — добродушной владелицы магазина магических редкостей из Белого Яра.
Мастерскую как раз готовили к открытию. За стеклянной дверью мелькнул лощеный мужичок с тонкими чернявыми усиками. Поглазел на улицу, отодвинув занавеску, посмотрел на часы и скрылся внутри помещения.
Надо зайти. Дернулся, совсем забыв о том, что меня ждут напарники и больно крякнул от резкого движения. Уселся обратно и вытянул ногу, над которой подрагивало свечение от терапии Харми. Ладно, завтра сюда вернусь, а пока дело еще есть.
— Белка, выходи, побегаем, — я прикрыл глаза, переключаясь на зрение горностая.
Картинка немного поплыла и смазалась по бокам, будто виртуальная реальность в картонных очках со смартфона. Увидел себя и хмыкнул, представив, как в таком виде — рваный, чумазый, с синяками и ссадинами пытаюсь прорваться в место, рекомендованное самим императором. Подмигнул и погнал горностая через приоткрытое окошко. Бордюр, тротуар, дверь с окошком для собаки, лестница. Чертова собака! Коридор, комната, окно, форточка. Прыжок на дерево, бег по веткам, снова прыжок и так далее до толкучки возле дома ювелира.
Лабиринт из человеков — ноги, сапоги, ботинки, юбки, штаны, чья-то рука, тиснувшая кошелек из женской сумки. Опять чертова собака! Я унюхал ауру своих и, спасаясь от людей-топтунов, и главное, одергивая Белку от расправы над бешеным пекинесом, увязавшегося за нами, забрался к Банши под куртку. Протиснулся под воротником и забрался ей на плечо.
Стеча чуть сдвинулся, закрывая нас от ненужных взглядов, и пяткой стал отталкивать пекинеса. Блондинка протянула руку, и в поле моего зрения показалась миниатюрная, практически игрушечная граната. Пузырек со смесью полыни и чего-то зажигательного — три ровных слоя, будто коктейль Б-52.
— Аккуратней, пробку не прокуси, а то сам спалишься. И не тряси!
Белка потерлась мордочкой о щеку Банши и, широко разинув пасть, аккуратно сжала стекло зубами.
Вот теперь действительно аккуратно. Во-первых, стекло самое тонкое, что нашлось в запасах, во-вторых, смесь при ударе должна сдетонировать.
Звук пинка и обиженный писк пекинеса сработали как команда к старту. Я сиганул на Стечу, с него на забор, и оттуда уже скрылся в сугробах. Прошмыгнул вдоль дома, а потом и мимо ювелира причитавшего в духе Милославского про два магнитофона и два портсигара.
Забрался в кабинет, шарахнулся от картины — она пульсировала красным цветом, будто сигнализируя об опасности. Почувствовал, что меня заметили и жмут тревожную кнопку, призывая ювелира вернуться. В воздухе зажглась энергетическая нить, пахнуло плесенью и гнилью, воздух загудел и наэлектризовался. Шерсть у белки стала дыбом, пришлось успокаивать, чтобы не потерять контроль.
Я запрыгнул на стол, оттуда на шкаф и на люстру. Прицелился, выискивая под собой раму, и послал сигнал на открытие челюсти. Склянка медленно, будто нехотя, раскачиваясь в воздухе, полетела вниз. Шмякнулась об пол и всего лишь треснула. Но разноцветные слои внутри пришли в движение, смешались и тогда уже рвануло.
Локальный, не выше полуметра, огненный армагедончик брызнул огненными каплями на картину. Занялось моментально — прожигая целые куски, полотно вспыхнуло, а языки пламени перекинулись на раму.
В горностая потекла энергия изгнания. Для мохнатого фобоса это было чересчур — сила вкачивалась, раздувая не только тело, но и самомнение. Это уже не горностай, а как минимум какой-то гризли. Белка вспомнила пекинеса, зарычала и, раскачав люстру, прыгнула в окно. Связь между нами прервалась.
Я очнулся, встряхнул головой и понял, что уже не один. Со стороны водительского сиденья к окну прилипла чья-то морда. Один из бандитов Клепы, пальцами сделал козырек над глазами и всматривался внутрь моторки.
Со стороны пассажирского в окне маячил бритый затылок на широких плечах. Мужик приподнял кепку, похоже с кем-то здороваясь или прощаясь. И это мне не понравилось — возле мастерской де Фуа крутился тот самый лощеный и закрывал дверь на замок. А рядом на тротуаре стояла кипа чемоданов, которые уже начали грузить в таксомоторку.
Черт, как же все не вовремя. Сейчас бы уже ехать домой, принять грамм сто чего-то живительного и забуриться под одеяло. Но нет! Именно сейчас одному приспичило уехать, а второму проверить, как у исполнителя работа продвигается.
«Харми, есть у тебя еще что-нибудь бодрящее и лечебное?» — ране на ноге не понравилось, что я собрался встать.
«Есть, конечно…» — заботливо, даже с сочувствием в голосе, ответила египтянка: «…но тебе больше нельзя…»
«Прям ни капельки?»
«Капельку можно, если ты готов к, выражаясь понятным тебе языком, передозу. Сдохнет печень, начнет отказывать мозг, будешь слюни пускать и только и делать, что мечтать о новой дозе…»
«Понял, не дурак…» — я приметил под лавкой, закатившийся кривой осиновый кол, чтобы использовать его вместо трости: «А, может, хотя бы подорожник есть?»
«Все безопасное, я уже использую…» — фыркнула Харми: «Потерпи, за пару дней заживет…»
В окошко постучали. Сначала легонько выбили что-то веселенькое музыкальное костяшками пальцев, а потом уже кулаком и требовательно.
— Земеля, уснул там что ли? Отпирай давай. Клепа повидаться хочет.
— Так срок же еще не вышел? — я распахнул боковую дверь и, щурясь от яркого света, вывалился на тротуар, стараясь не наступать на больную ногу.
— Шумно от вас, — вокруг меня быстро образовалась четверка бойцов до этого окружавших моторку, говорил со мной самый молодой и с виду очень наглый, — Ювелир кипишь поднял, весь район на ушах стоит. Легавые шустрят, работать мешают, а Клепе это не нравится. Где там твои? Вы достали нашу посылку?
— Нет еще, — я оперся на кол, стараясь сделать вид, будто в руке у меня элегантная трость, дернул бровями и кивнул на лавку де Фуа. — Но я знаю, где она. И сейчас ее заберу, у меня здесь все схвачено.
— Брешешь небось! — дернулся наглый. — А щегла этого мы сейчас сами раскатает.
— А, ну валяйте, — я сделал вид, что умываю руки. — Че, вы крутые. Магические ловушки и охранного голема по-любому раскидаете. Гонорар только мой отдайте, пока у вас руки еще на месте.
— Ладно, не ерепень, — парни переглянулись. — Мы подождем, но если обманул, то вам хана.
— Ага, — я кивнул, стараясь унять Муху, рвавшегося перевести разговор в другое русло, но шуметь действительно не хотелось, хрен потом фуагра этого найду. — Извозчика тормозните только, чтобы вывезти не успели.
Парни переглянулись, но больше спорить не стали. Расступились, пропуская меня, и перестроились, опершись на капот «буханки». Молодой свистнул, привлекая внимание извозчика, и поманил его к себе. Я же поковылял к французу.
— Месье
