выгнал, потому что она зека и убийца.
Искандер поперхнулся чаем.
— Кстати, ты тоже по тонкому льду ходишь, — сказал Василь, сделав глоток настоя и поморщившись. — Где ты так махать дубинкой выучился? Мастерство сразу видно.
Ким замолчал, смотря в огонь.
— Я служил. 6-й Чекмагушский аэросанный батальон, — ответил он неторопливо, — сержант, водитель-механик.
«Снежная кавалерия», — подумал Василь отстранённо. Звучало складно — на Западе шла война за Туймазы, и там воевали лучшие части Уфы. Защищённые стенами и пулемётами нефтяные городки делали бесполезным прямой штурм, и вся война шла на коммуникациях — взять укреплённую точку в осаду, уничтожить обозы, перехватить подкрепления. В такой войне аэросани с пулемётами были смертельным оружием. Народ там подбирался под стать — все с опытом войны против степных налётчиков, кто мог починить любую поломку. Это объясняло и навыки механика, и военные навыки.
— А в Сибай зачем поехал? — спросил Василь.
— Купили, — махнул культей Ким. — Когда руки лишился, меня на пенсию вышибли. Как механик мотался по всей Республике. Сейчас в Сибае работу предложили — сказали механики нужны на станцию.
Василь смотрел на лицо Кима — если тот и врал, то никак себя не выдал.
— Звучит складно, — сказал Василь, — но я позвоню в Уфу и проверю.
— Проверяй, — ответил Ким безразлично. — Ты так и не сказал про Алёну. Даже если она зека, зачем гнобить?
«Интересно, — подумал Василь, — она ему не безразлична? Или это какая-то легенда, чтобы объяснить, почему он ввязался в драку? Так-то складно звучало — ради такой девушки можно и в ледяной ручей прыгнуть».
— Вначале ответь на один вопрос, — сказал Василь. — Ты ей перевязку сделал?
Ким кивнул.
— Да. Сама позвала, попросила помочь.
— А почему тебя?
— Не его, меня, — вклинился Искандер, — но я не рискнул с ней оставаться. Попросил Кима.
Василь рассмеялся.
— От такого подарка, да и отказаться. Искандер, не ожидал. А как ты смог одной рукой ей перевязку сделать?
Ким выругался, подскочил и скрылся в чуме.
«Легенда должна соответствовать твоей личности и навыкам, — подумал Василь, — это базовое правило конспирации. Снежную кавалерию не учат фехтовать — к аэросаням с пулемётом ни один мечник не подберётся. Это нужно только законникам — когда на тебя идёт уголовник с ножом, ты должен быть лучше, чем он. Так кто же обучил тебя драться на саблях так, как это делают только в Квадрате?»
— Ты его подозреваешь? — спросил Искандер.
— Конечно. И хорошо, что попались ордынцы, иначе бы я так и думал, что он просто безрукий инвалид.
— А что тогда с Алёной не то? — спросил Искандер. — Он ведь прав. Алёна воевала с нами на одной стороне. Ты сам ее взял с собой в Белорецк, а потом выгнал.
— Вот скажи мне, почему не стал с ней оставаться наедине? — ответил вопросом на вопрос Василь.
Искандер нахмурился, подбирая ответ. «Наверное, и сам не знает ответ, — подумал Василь, — но вот чутьё у парня есть».
— Ты же сам сказал, не подходить к ней, — осторожно ответил Искандер.
— А у тебя даже сомнений не возникло? — рассмеялся Василь. — Ладно, объясню тебе. Видно, мало ты с урками общался. Помнишь, на стоянке ордынцев упряжка эвенков была? Это ведь на ней она нас догнала. Думаешь, эвенк просто так отдал своё главное богатство?
— Может и отдал, — запротестовал Искандер. — Почему думаешь, что сразу убила. Могла украсть. Могла угрожать.
Василь помолчал, отхлёбывая чай. Беда с парнями, очаровала она их.
— Я приехал в Сибай с караваном из Белорецка. Мы на нартах втроем должны были ехать — ко мне сел боец, и ещё бросили связанную девушку. Я её знал до этого, но встретить тут? Я тогда спросил у бойца, кто он такая? А тот с улыбкой отвечает, мол, волки нападут, чем патроны тратить, проще им мяска подкинуть.
Искандер промолчал. Лицо было непроницаемым.
— Белорецкие парни простые, — продолжил Василь, — чтобы они такую девчонку и волкам отдали? Ну и одёжка у неё, сам видишь какая — она из Зауральских, а это такой народ, с которым не ссорятся. Те за своего пятерых убивают. Решил поговорить с ней, а она только шутками сыпет — видно, не хочет при Белорецких разговаривать. Ночью волки нас нагнали, хотя и стреляем в них, но что-то не отстают. Вижу, что боец уже её выкинуть собрался, а она на меня смотрит и говорит тихо «Nobiscum Deus». Знаешь, что это значит?
Тот покачал головой.
— Был такой боевой клич у римлян, — пояснил Василь, — Но не суть. Главное, что такой клич ты можешь у смертников услышать, и только в одном месте. В Квадрате. Но чтобы туда попасть, нужно что-то экстраординарное совершить — не просто эвенка порезать, а минимум деревеньку зачистить. Я все же решил ей помочь. Разрезал верёвки, вручил нож и выпихнул с саней.
Василь замолчал, сел и отхлебнул остывшего чаю. Во рту оставался мерзкий кислый вкус настоя.
— Потом, уже у самого Сибая, она нас нагнала — просыпаюсь, а она внутри чума. Сижу, пистолет на неё направил, а она нож мне отдаёт и волчьи уши. У бойцов из Зауральских, если мальчик хочет жениться, идёт и убивает волка одним ножом. Понятно, не замуж она хотела, намекнула, что может быть полезной. Ну а потом у меня дилемма — Белорецкие на меня смотрят хлеще, чем волки. Они-то её пристрелить хотели, а теперь она типа со мной, не тронешь. На привале ночью сидел с ней в чуме и сторожил — то ли её от белорецких, то ли себя от неё. В город приехали, я спрашиваю у десятника охраны, что за птица. Того аж затрясло — запри её, кричит, поглубже и ключ выкини! Или лучше шлёпни — у неё вышка ломится и в Уфе, кучу охраны положила.
Он помешал в костре угли. Сейчас был ход Искандера, и через минуту тот тихо спросил:
— Так почему ты здесь?
Василь про себя улыбнулся. Парень уже на крючке.
— Крысы у вас в администрации. Охрана их покрывает.
Искандер дёрнулся, сжав кулаки.
— Врёшь! — Почти прорычал он.
— В городе такого размера, как у вас, примерно пятьдесят руководителей и человек двести младшего руководства. Иногда больше, иногда меньше, но в целом по республике пропорция одинакова. И, можешь быть уверен, хоть одного, но каждый год ловят на воровстве. А у вас когда последний раз суд был? Молчишь? Так я сам скажу: четыре
