– Это второй пилот на самолет Савицкого.
– А Скворцов куда делся?
– Командиром поставили.
– Во новости! Пойду девчонкам расскажу!
Иван тихонько прикрыл окно, а то получилось, что он вроде бы подслушивал. Хорошо – комэск мужик с понятием, полеты обещает днем и в свой тыл – что-то вроде вывозных полетов. Должности как для Ивана, так и для Александра новые, пообвыкнуться надо.
До вечера бортмеханик занимался с новичком – опыта полетов на двухмоторных самолетах у того не было. Но война, спрашивать никто не будет, готов ли ты.
И на следующий день поступил приказ на вылет. Лететь предстояло днем, да и недалеко, в Пермь, – прямо отдых.
Когда уселись в кабину, Иван сказал Александру:
– Ты присматривайся к тому, что делает борт-механик, что делаю я. На взлете и в полете руки на штурвале держи, а ноги на педалях, чтобы почувствовать машину. Но не мешай.
– Понял.
Вырулили на взлетную полосу, взлетели.
– А теперь попробуй сам, – предложил Иван. – Курс тридцать пять градусов, эшелон три с половиной тысячи метров.
И демонстративно убрал руки от штурвала и снял ноги с педалей.
Саша вцепился в штурвал.
– Да чего ты за него ухватился? – едва заметно усмехнулся Иван. – Легче держи.
Штурвал Саша доворачивал понемногу – привык на легкомоторном У-2. Но на Ли-2 движения требовались размашистые, этот самолет в десять раз тяжелее поликарповской машины. Однако приловчился новичок быстро, потеть перестал. Снижался тоже он, уже перед самой посадкой Иван взялся за штурвал и посадил самолет.
– На стоянку заруливай. Наша седьмая, КДП передал.
КДП – контрольно-диспетчерский пункт. На земле, во время рулежки, при взлете и в полете пилоты обязаны выполнять все указания диспетчера, иначе быть беде.
Самолет разгрузили, заправили и снова набили фюзеляж ящиками.
За погрузкой следил бортмеханик, чтобы ненароком не нарушилась центровка самолета. Самый тяжелый груз – к кабине пилота, полегче – в хвост.
В диспетчерской попросили:
– Двое офицеров-летчиков от своего полка отстали. Сам понимаешь, не догонят – под трибунал пойдут. Подбросишь до Москвы?
– Место есть, возьму.
Самолет у Ивана не пассажирский, и эскадрилья особая, отдельная, поэтому диспетчер навязывать ему никого не имеет права.
– Лейтенант и старшина у КДП стоят.
Держа в руке полетные документы, Иван вышел из диспетчерской и обратил внимание, что недалеко от входа стоит летчик в военной форме, но один. Пилот повернулся и… Ба! Знакомое лицо! Это же Витька Фирсов, из ВВС Северного флота, с аэродрома Африканда. Пересекались они как-то.
И Виктор его узнал, обнялись.
– Ты как здесь? – спросил Иван.
– А, хуже не бывает. В Хабаровск, в командировку ездили. Наши перегон самолетов с Аляски наладили. Перегонщики ведут самолеты до Хабаровска, а дальше уже мы должны. Вышли на станции – у бабушек яблок купить, у нас на Севере их нет, сам знаешь, а поезд-то и ушел. А нам в Москве край как надо быть до его прибытия, иначе… – Виктор махнул рукой. – А ты как? Слышал я – сбили тебя, из экипажа один остался?
– Правда. Штурман в воде замерз, бортстрелок в бою убит был. Мне одному спастись посчастливилось.
– Ты извини, друг, я на КДП побегу. Обещали словечко замолвить, на самолет посадить.
– А зачем бегать? Я командир этого самолета. Случайно попал в отдельную эскадрилью. Вроде на один полет брали, а получилось – на постоянную службу.
– Да ну? Вот здорово!
– Да, мне сказали, что вас двое. Где второй-то? А то нам вылетать пора.
– Он у проходной с яблоками. Подожди, я сейчас, одна нога здесь, другая там.
Виктор вернулся быстро – вдвоем они несли мешок яблок.
– Не себе брали – парням в полк, витаминчиками подкормить.
Конечно, с мешком яблок разве догонишь уходящий поезд? И бросить жалко, деньги уже уплачены.
Они прошли к самолету, и Виктор восхитился:
– Здорово ты пристроился! Ли-2, полеты в тыл… Ни тебе «мессеров», ни тебе зениток. И летаешь над землей, не то что мы.
Иван помрачнел. Это было его больное место, но ведь всем не объяснишь.
– Садитесь, нам пора.
Запустили моторы и, получив разрешение, вырулили на полосу, взлетели.
Виктор зашел в кабину:
– Эх, благодать, не то что у нас на «Хемпденах». Простор, тепло!
– Сам говоришь – повезло.
– Давно командиром?
– Три дня. Вторым пилотом летал, пока командира не убили.
Улыбка медленно сползла с лица бывшего сослуживца.
Чувствовалось приближение осени. По ночам стало прохладно, начали желтеть листья на деревьях, жухнуть от ночных заморозков трава. За месяц, что Иван летал с новичком, сделали восемнадцать вылетов. Иван уже вполне освоился в качестве командира и натаскивал Александра. Доверял ему самостоятельно, под своим приглядом, взлетать и садиться. Постепенно старший сержант влился в экипаж. Летчиком он оказался хватким, а человеком простым и общительным.
Ивана вызвал комэск:
– Время присмотреться было. Как тебе Никифоров?
– Оботрется – толк будет.
– Вот и отлично. Дал я вам время, но курорт закончился. Экипажей не хватает. Сегодня ночью в немецкий тыл летите. Смотри сюда. – Комэск разложил на столе карту. – Здесь, южнее Минска, партизаны подготовили площадку. Условный сигнал – крест из пяти костров. Садишься и ждешь.
– Чего?
– В Минске немецкий полковник есть, артиллерист. Наши в его окружение своего человека внедрили. По радио он шифровку передал, что полковник в Берлин ездил, в Генштаб, привез план нового наступления и документы. Его сегодня вечером выкрасть должны, полковника этого, – вместе с документами. Так что будешь ждать сколько надо. Но за три часа до рассвета улетай. Недалеко от места посадки шоссе проходит. Ночью движение по нему немцами запрещено – из-за активных действий партизан. А рассветет – тебя обнаружат.
Комэск помолчал.
– Пароль при встрече – «Дедушка приехал». Только ты не пугайся.
– Партизаны с рогами будут, что ли? – улыбнулся Иван.
– Тебе бы все зубы скалить… Они в немецкой военной форме будут. А то вы с перепугу стрельбу устроите. Как полковник этот с документами на борт поднимется, головой за него отвечаешь. Хочешь – на бреющем иди, твое дело. Но живым доставь.
– Легко сказать! А вдруг немецкие истреби-тели?
– Когда в досягаемости наших истребителей будешь, дай сигнал.
– Какой?
– Не будем мудрить, сигнал тот же – «Дедушка приехал». Наши эскадрилью поднимут, прикроют.
Ого, эскадрилью истребителей! Видимо, в полковнике и документах наша разведка очень заинтересована.
