Импровизированную отмычку адмирал нашел довольно быстро. В этом качестве выступила одна из его собственных силовых рапир, отброшенная взрывом как раз к выходу. Подобрав оружие, которое, к счастью, было не повреждено, Ковалев попытался рассечь цепь, но тут же сообразил, что рискует вместо этого отрезать себе что-нибудь важное и нужное. Клинок, способный одним прикосновением разрезать практически что угодно, из-за длинного клинка был слишком неуклюжим инструментом для подобной работы, поэтому Ковалеву пришлось подойти к Дайяне, которая вроде пришла в себя, но все еще смотрела ошалело, сунуть рапиру ей в руку и, показав наручники, скомандовать:
— Цепь режь. Только осторожно…
Дайяна справилась отлично. Ковалев кивнул благодарно, посмотрел вокруг, подобрал еще одну рапиру, проверил, действует ли она и направился туда, где лежала несуразная, зеленоватая туша адера. На полпути он обернулся и, ткнув пальцем в охранников, скомандовал Дайяне:
— Дорежь их пока.
Адер лежал неподвижно и Ковалев почти сразу понял, что он, вот невезение, тоже мертв. Носком ботинка перевернув адера на спину, он сразу понял причину этого — в груди ящера была здоровенная дыра. Очевидно, какой-то осколок, неясно, правда, чего обладал достаточно высокой скоростью и массой, чтобы, проломив чешую, эту природную защиту адера, прикончить его на месте. Было неясно даже, что это за осколок и осколок ли вообще — он полностью скрылся в ране и разглядеть его не было никакой возможности. Впрочем, Ковалев и не старался — ему был важен результат, а результат, увы, не впечатлял. Лужа крови и лежащий в ней труп, похоже, главного участника намечавшегося действа — совсем не то, что нужно. Шанс обзавестись ценным "языком" оказался упущен, и неизвестно было, когда он выпадет адмиралу снова и выпадет ли вообще. Обидно…
Сзади раздались неприятные звуки. Ковалев обернулся — так и есть, Дайяна, вместо того, чтобы, как он ей приказал, добивать раненых охранников, стояла на коленях посреди комнаты и извергала из себя непереваренный обед вместе с остатками завтрака. М-дя-а-а, дал же Бог помощницу. Похоже было, что справляться придется исключительно своими силами.
Подождав, пока девушка перестанет блевать, Ковалев аккуратно подхватил ее под мышки, поднял на ноги и усадил на чудом уцелевший стул, а сам занялся ранеными. К сожалению, годных для дальнейшего экстренного потрошения среди них не было, поэтому действительно оставалось лишь добить их. Нанести удар милосердия, иначе и не скажешь. И потом, не оставлять же за спиной врагов, имеющих хоть минимальный шанс выжить…
Он как раз закончил с неприятной процедурой и собрал с пола свое и Дайяны уцелевшее оружие (почти все уцелело, надо сказать, хорошо в империи оружие делали, крепко, жаль только — аптечку разметало в клочья, содержащиеся в ней стимуляторы сейчас очень бы пригодились, да сухпаек рассеялся по комнате в виде мелкой, почти невесомой пыли), когда за спиной раздался хриплый голос девушки:
— Что это было?
— В смысле? — Ковалев обернулся, осторожно распрямляя спину — похоже, приложило его все же сильнее, чем ему казалось раньше, движения причиняли тупую, хотя и терпимую боль. — Что и когда?
— Что это взорвалось?
— Да граната. Я ее в зуб встроил. Цени — пожертвовал зубом, улыбку испортил, вставил заряженный имплант. Мощность, конечно, невелика, но этим гадам, как видишь, хватило.
— Спасибо. И много у тебя еще таких… сюрпризов?
— Есть чуток. А что?
— Да нет, ничего. Предусмотрительный ты. Ой, у тебя кровь…
— Измазался, наверное, — безразлично пожал плечами Ковалев. И в самом деле, меньше всего его сейчас волновала испачканная одежда.
— Нет, у тебя на затылке кровь. Дай, посмотрю.
Ковалев послушно подошел, повернулся спиной, присел на корточки, чтобы девушка могла нормально посмотреть. Дайяна, с видимым усилием встав со стула, коснулась пальцами затылка…
— Уй-ю-юй!!!
Голову обожгла, как будто ее коснулся кусок раскаленного железа. Дайяна выругалась вполголоса:
— У тебя там скальп по всему затылку снят. Перевязать надо.
Пока она перевязывала рану, воспользовавшись для этого рукавом собственной рубашки, Ковалев стоически терпел, утешая себя мыслью, что на линкоре регенератор приведет его в норму за какие-то минуты. Однако до регенератора надо было еще дожить, поэтому после окончания экзекуции Ковалев немедленно занялся распределением собранного оружия и решением насущного вопроса — как жить дальше? И если с первым проблем, в общем-то, не было, взяли свое, плюс Ковалев навьючил на Дайяну еще два трофейных лучемета, то второе было, что называется, вопросом всех вопросов.
Путей, в принципе, было только два — или постараться прорваться на "Мечту" и рвать когти, или попробовать захватить вражеский корабль. Второй вариант был хотя и интереснее с точки зрения трофеев и пленных, но выглядел, скорее, утопией — в одиночку Ковалев, возможно, и рискнул бы, хотя шансов у одинокого супера в схватке с экипажем целого корабля было немного, но Дайяна… Она висела на адмирале, как гиря на ногах — несмотря на то, что девушка была сейчас увешена оружием и имела грозный вид, считать ее за полноценную боевую единицу было бы смешно. Правда, можно было попытаться малость попартизанить, вырезая экипаж постепенно. Это был, кстати, интересный вариант, но, во-первых, неизвестно было, какова численность этого самого экипажа, во-вторых, планировка корабля была незнакома, ну и, в-третьих, в подобной ситуации капитан корабля наверняка со всех ног ринется на базу, а там уж корабль прочешут частым гребнем и выкурят диверсантов, как крыс. Дайяна предложила еще, как вариант, угнать спасательную капсулу, но Ковалев забраковал идею сразу же. Будь капсула имперского производства — тогда да, стоило попытаться. В такой капсуле, по сути, миниатюрном корабле стояли двигатели высокого сверхсвета, которые позволяли без проблем, хотя и с минимумом удобств, доставить спасенного к населенной планете, даже если расстояние было достаточно большим. Капсулы же местного производства — это бочонок со слабыми двигателями и не слишком мощным гибернатором, только и способный, что дрейфовать в пространстве, подавая сигнал бедствия. Разница между конструкциями — как между спортивным катером и весельной лодкой. То и другое плавает, но как-то по-разному, и сваливать в капсулах было бы утонченной формой самоубийства. Так что, по сути, оставалось одно — прорываться на свой корабль и бежать.
После короткого и не слишком бурного обсуждения, на этом и остановились, но, прежде чем начать движение, адмирал задал Дайяне еще один вопрос, который мучил его уже несколько минут:
