— Согласен. Надо планировать. Брать вертолет и гнать в Мигалово, нечего время терять.
Что военные скажут?
Капитан и военный в «горке» не возражали. Решение было принято. Седой, оказавшийся кем-то вроде начальника местной разведки и контрразведки, увел Крамцова с Лехой на предмет получения с них информации по базе бандитов в Васильевском Мхе. Колесо закрутилось.
Олег остановил меня, спросил:
— Ты как, с нами планируешь лететь?
Нет, ребята, лететь с вами я не планирую. Там уже внешняя политика начинается, а заодно и лишняя известность. Совсем лишняя, в стиле «вот этот мужик придумал как завалить Колено и поделить его делянку». Нет, я так высоко не лезу, мне реклама не нужна.
— Да зачем? — вроде как удивился я. — Я все равно там не знаю никого и пользы с меня ноль. И своей работы хватает. Тут еще одно дело, надо пока приватно обсудить, а ты уже сам решай потом, как дальше его проводить?
— Да? — заинтересовался он.
Заинтересовался. А заодно обрадовался, что я «знаю свой шесток», не лезу представлять анклав в других местах, не толкаюсь боками с мудрым руководством. Забавно, но бюрократические правила, наверное, умрут только с последним человеком, а так они вечны как проституция.
А мы еще подарок ему:
— Руководство нахабинского анклава просило о приватной встрече. Они хотят оттуда откочевать в нашу сторону, на пустую территорию.
— Под нашу крышу? — сразу уточнил он.
— В какой-то степени, с сохранением автономии, насколько я понимаю. Но анклав сильный, со своими проектами, отнюдь не голодают, да и как военная сила хоть куда.
Момент судьбоносный, я свой успех в нем уже сейчас застолбил, а вот на обсуждение проект вынесет уже «Первое Лицо», то есть сам Олег.
— Да я знаю, что хоть куда, — задумался он. — Пошли ко мне в кабинет, обсудим быстро, время есть еще. Кстати, по твоим делам у тебя все в порядке? Помощь какая-нибудь нужна?
— Да так, по мелочам больше.
— июля, — , -
г. Ржев Тверской области
Хорошо в парной, так хорошо! Запах березовых веников, мокрого дерева, горячего пара.
— Мама, как хорошо, — простонала она. — Ты сволочь, ты полтора года меня уже не парил. Я даже забыла, как это вообще бывает. Баня — место семейное, а я все время одна.
— Ну… вспомнила вот, — ответил я резонно, встряхивая двумя вениками, чтобы листья в пару снова нагрелись. — Я и сам чуть не забыл, как это вообще делается.
Веники со звонким мокрым шлепком прилипли к ее коже. Маша вздохнула и потянулась, скрестив ноги в щиколотках.
— Золотая, а ты как-то еще красивей стала, — сказал я, отдуваясь.
Кого-то парить — занятие трудное, особенно когда пару много и температура зашкаливает. Зато и жене удовольствие, и себе настоящая тренировка.
— Да ладно, разве что похудела со всеми этими проблемами, — сказала она. — Я тут чуть вообще не поблекла и не увяла в одиночестве, а когда связь прервалась, так не знала куда девать себя.
— Ну, не знаю, на тебе не отразилось.
Веники равномерно плюхали, я тяжело дышал, пот по лицу ручьем лил. Боже, как же я без всего этого жил столько времени? Всего-то два дня прошло, как мы здесь обосновались, а уже прошлое как страшный сон. Вроде бы спал и кошмары видел, а теперь проснулся, наконец.
— Отразилось, — сказала Маша. — «Дессанж» закрылся, придется не краситься. Корни лезут, видишь? А краситься чем попало не хочу. Буду свой цвет отращивать. А как это все делать? Постричься, что ли?
— Я не знаю, — развел я руками с вениками. — Тут я не специалист, сама понимаешь. А что нужно?
— Нужно пережить тот момент, когда корни отрастут так, что на улице не покажешься. Правда, сейчас почти у всех женщин такая проблема, присмотрись.
— Да заметил я, присматривался. Хочешь, прорвусь в «Дессанж» на Тверской и вывезу оттуда все их запасы? Все равно в Москву надо будет съездить.
— С ума сошел? — аж подпрыгнула на полке Маша. — Даже не думай. И в Москву соваться не смей, у тебя семья на руках. Забыл?
Нет, я не забыл. Сегодня вместе с переделанным речным трамваем утопили Колено. А еще Васильевский Мох был занят военными двух анклавов, равно как был конфискован дом бандита в Медном. Приближенных его частично арестовали, частично постреляли при взятии. А я дома. Точнее был на работе, а потом домой пришел. Все, больше я самостоятельно в такие дела не лезу, я теперь начальство. Поучаствовал в планировании, в штабе посидел, и все, достаточно. Я свою долю приключений по пути домой под край выхлебал, нехрен дальше лезть куда не надо.
Завтра опять в Нахабино поеду, дня на три-четыре. Выберусь со своими «на автомародерку», поедем в Москву за машинами подходящими. Может даже и постреляю, но больше посмотрю, как процесс организован, а потом обратно, в свой кабинет на сервисе, руководить. К чему и стремился, собственно говоря. Не мальчик уже за приключениями гоняться.
А между тем, Серж сегодня сказал, меня вроде как проталкивают в «руководители направления», а это в новой системе ценностей что-то вроде отраслевого министерства.
Постоянную охрану, кстати, прикомандировали, Колю-прапорщика и троих его бойцов. Так охрана мне не нужна, но вот если по дорогам гонять вне предела анклава — то все совсем по-другому выглядит. Ну и боевой подготовкой сотрудников они так и будут заниматься.
Крамцов, кстати, какую-то премию получил за помощь в разработке планов атаки на Васильевский Мох. Видел его сегодня, довольный до ужаса. Не знаю даже, что ему наша власть отвалила. А завтра он с нашей колонной обратно отправится. Вернется к рутинному занятию разведки бандитских банд. А что, полезное дело.
— Все, не могу больше, — вскочила с полка Маша и рванула из парилки.
Из предбанника послышался плеск воды, тихий взвизг, затем шум душа. Вода у нас здесь артезианская, ледяная, а тут под душем еще и огромная деревянная бадья стоит, чтобы уже с головой нырнуть можно было. Доживем до зимы — будем в снегу купаться, вообще благодать.
Когда я из парилки выскочил, жена уже у самовара сидела, за деревянным столом из скобленой сосны, чай разливала. Заскочил в бочку, окунулся с головой в ледяную воду, вынырнул. Хорошо… как есть хорошо, как в рай живым взят.
Опять перехватил взгляд жены на свежие дырки от дроби. А хорошо затягиваются, кстати, неожиданно быстро. Тут наврать не удалось, она все же не совсем того. Сказал, что попутчик с ума сошел, за мертвяка принял, да и пальнул. Не надо ей всего знать, а то потом всего и бояться будет. Я даже про Дрику с Сэмом рассказывать не стал, потому что это мое. Она их не знала и никогда не узнает, ну и про случившееся тоже знать нечего. Я их хоронил, я и помнить буду.