– Сколько и зачем?
Иван подумал – не похмелиться ли хотят? Однако Илья его приятно удивил:
– Сколько можешь, сколько не жалко. Но учти – без отдачи.
– Да ты объясни, зачем?
– Чудак-человек! Мы в Ленинград летим, там люди от голода умирают. Картошки хочу купить. Мешок, два – как получится. Деревня-то рядом.
Иван поразился – как же он сам не додумался? Ну, Илья, мудрая голова! Он вытащил из кармана все деньги, которые были у него в наличии – целую пачку, и отдал Илье, не считая.
– Держи.
– Многовато тут, – начал сомневаться Илья. – Может, хоть немного себе оставишь?
– Бери-бери. И Савелия возьми в помощь, все равно дурака валяет.
– Уже припряг. Он тележку возить будет, на которой авиабомбы подвозят – не на себе же картошку тащить?
Илья ушел. А Иван в душе корил себя – ведь они с Ильей почти одногодки. Почему же Илья додумался, а он, Иван, – нет? Даже как-то обидно стало. Он командир самолета и сам должен был пример подать. В Ленинграде люди от голода на улицах падают, дети умирают от дистрофии. А на поверку оказалось, что Илья-то почеловечнее будет, подушевнее.
Часа через два Илья заявился вместе с Саве-лием:
– Картошку в хвост загрузили.
Был в хвосте маленький отсек за дверью – почти треугольный. Там хранились чехлы для моторов, колодки для стоянки, нехитрый инструмент.
На грузовиках подвезли груз – ящики с патронами Тульского патронного завода. Илья груз по самолету распределял. Груза немного, но тяжелый! Под конец еще два больших, но легких ящика с медикаментами на патронные ящики уложили.
– Командир, я немного отлучусь, – попросил Илья.
Иван кивнул.
Илья вернулся вскоре и принес ящик американской тушенки.
– Украл? – насторожился Иван.
– Обижаешь, командир. Купил, не все деньги на картошку потратил. Места знать надо.
Ну да, места. Только с покупкой так быстро не обернешься. Небось у интенданта же и купил. Всегда найдутся люди, готовые на любой беде нагреть руки. Воистину – кому война, а кому мать родна.
Иван направился на дальнюю стоянку – туда недавно зарулил самолет, экипаж которого в Ленинград уже летал.
С началом блокады все аэродромы рядом с городом оказались под немцем. Руководство города решило построить аэродром в поселке Сосновка, что на окраине был, – ранее там располагался летний лагерь Осоавиахима. А вокруг дачи, красивейшие места отдыха. Силами рабочих и саперного батальона оборудовали взлетно-посадочную полосу. Аэродромом эту площадку назвать было трудно: бетона на полосе нет, да и заход на нее непростой, особенно ночью. Немного промахнулся с заходом – как раз над немцами. Не успел высоту при взлете набрать, а перед носом уже городские дома стоят. К тому же немцы, услышав звук авиационных двигателей, зачастую стреляли по Сосновке из орудий. В общем, одна головная боль.
Командир рассказал, что в Ленинграде и пригородах действуют несколько аэродромов.
– На полетной карте они обозначены. На нескольких из них я был, скажем – в Янино. Там «транспортник» укрыть негде. Истребители – те в капонирах. Потому сел – быстро груз выкидывай, грузи что дают и улетай к чертовой матери. Есть Комендантский, но не советую. Все время немцы или из орудий обстреливают, или бомбят, если какое-то движение заметят. Паршиво. Сосновка лучше, но там полоса плохая. Когда взлетаешь или садишься, тучи пыли поднимаешь, себя демаскируешь – тогда жди снарядов. По мне же, если сел там, сразу глуши моторы, меньше пыли будет.
– М-да, картина безрадостная.
– Ночью лучше в Сосновку. При посадке синими фонарями подсвечивают, и пыли не видно. Но опять же, пыль – только в сухую погоду. Если моросит, что в Ленинграде часто бывает, никакой пыли нет. Сама ВПП – от Ольгинского пруда в направлении Суздальских озер протянулась.
Пилот достал карту и разостлал ее на земле.
– Смотри, вот здесь. Со стороны Ладоги заходишь, тут вираж – и полоса перед тобой. На малом газу подходи. После полосы на небольшом удалении здания лесного института и Политехнического. Как сел – бей по тормозам.
– Сложновато, особенно ночью.
– А ты думал! Но наши туда летают.
Как позже узнал Иван, в Сосновке базировались 44-й бомбардировочный авиаполк, 159, 44 и 26-й истребительные, 22-я отдельная эскадрилья связи, 13-я отдельная разведывательная, 6-й транспортный авиаотряд. Именно там приземлялся легендарный Г. К. Жуков и улетал оттуда А. А. Жданов.
По обеим сторонам от взлетно-посадочной полосы, в лесу, укрывались самолеты, были отрыты землянки для летчиков и технического состава, располагались склады горючего и боеприпасов. А летом 42-го года рядом с аэродромом, в лесу, разместилась спецшкола № 2, готовившая диверсантов. Часть их планировалось забросить в немецкий тыл, других оставить в городе в случае захвата его немцами – им готовили тайники с взрывчаткой, взрывателями, оружием. Зачастую все это размещали в ложных могилах на кладбищах.
Иван рассчитал полетное время. Если лететь напрямую, то Ленинград недалеко, чуть более шестисот километров, два часа с четвертью лета. Но сейчас придется обходить Калинин с северо-востока, выходить на Ладогу, лететь на бреющем и с севера подходить к аэродрому. Крюк получался изрядный. Курвиметром по карте измерил, и выходило, что без десяти километров – восемьсот. Но, как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги…
Вечером получил «добро» на вылет. Было еще светло, полосу хорошо видно.
Поднялись на три тысячи метров. Кучевая облачность, в воздухе болтанка. Но облака – к лучшему. Случись нападение «худых», можно спрятаться в облако.
По расчетам, поскольку местами летели вслепую, уже должна быть Ладога. Озеро большое, что море.
Начали снижаться, увидели отблески воды. Солнце уже село, звезд за тучами не видно. Шли над самой водой, ориентируясь по высотомеру. Пятьдесят метров высоты для «транспортника» мало, при неосторожном маневре, слегка потеряв скорость и высоту, можно задеть крылом за воду. Это с виду вода мягкая, а на скорости становится твердой, как бетон. Задел – и крыло отлетит. Видел уже Иван на северах, как случались такие происшествия.
К пригородам Ленинграда выскочили неожиданно. Внизу – ни одного огонька, благо – в городе и возле полно рек и каналов.
Иван убрал скорость до минимума и сориентировался. В Сосновку уже сообщили по телефону о его прибытии, поэтому Иван вышел в эфир и сообщил номер борта. Посадочная полоса должна была быть где-то совсем рядом, но пока он видел только темные громады зданий.
Слева вспыхнули, скорее – неярко зажглись синие лампы, обозначив полосу. Иван немного довернул и аккуратно притер шасси к полосе.
