— Он искалечил-ил меня, — оправдывался Айск. — Оу…
Но все-таки ворота позволил поднять. Роун с облегчением перевернулся и сел, сразу же глянув в сторону вил. Стеллери перехватила его взгляд.
— Землянин, ты должен обещать, что не станнешь снова затевать драку…
— Я все равно его убью…— с трудом вымолвил Роун, каждое слово болью отдавалось в его ребрах.
— Да понимаешь ли ты, что если б не я, он бы прикончил тебя! Так что вы квиты! Роун взглянул на нее:
— Может, и убил бы, а может, и нет. У него ведь куцые мозги и замедленная реакция.
— Слушай, ты должен забыть о случившемся. А уж Айск мстить не станет, — настаивала Стеллери.
— Эй, — начал было Айск.
— А ты заткнись, — огрызнулась она, — и убинрайся подобру-поздорову. Ну, быстро!
Роун наблюдал, как поплелся Айск, придернживая больную руку.
— Ладно, — наконец сдался он, — я оставлю его в покое, если он не будет ко мне приставать.
Преодолевая боль, он осторожно улегся на металлический пол, довольный, что сумел сдержать стон; ему было бы стыдно проявить слабость пенред девушкой. Стеллери положила прохладную ладонь ему на лоб.
— Отдохни минутку, хороший…
— Я должен работать.
— Да ты совсем еще сосунок, чтобы тебя так сурово наказывать! Лежи, пока не наберешься сил.
— Но он работает, и я могу…
— Конечно, ты сильный, кто сомневается в этом. Я видела, как ты дрался с исканами, когда они схватили тебя. У исканов мало мозгов, но уж силы не занимать, а ты сумел изувечить Айска! Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так отважно сражался, а уж мне за свои сиротские годы много подобного довелось повидать! А из-за чего ты так на них разозлился?
Роун сел, возвращаясь памятью к случившенмуся, и почувствовал, как горькие слезы снова готовы хлынуть из его глаз.
— Они убили моего отца, — доверился он Стеллери.
— Да, хороший, это паршивое, страшное дело, и тебе сейчас очень тяжело. — Она опустилась на колени и погладила его по голове. — А ты понплачь, знаешь, тебе станет легче. А что касается Айска, то ведь ты хорошо проучил его. Он больнше не сможет работать в охране, Гом Балж понслал его сюда, вниз, уборщиком.
— Он не должен был убивать моего отца, — твердо повторил Роун. — Мой отец стал каленкой, защищая меня, когда я еще даже не рондился.
— И сколько в тебе настоящего земного пронисхождения? — поинтересовалась Стеллери. — Твоя мать?
— Я чистого земного происхождения, — отвентил Роун. — Я был приемным сыном Рафа, а манма — гуманоидом. Из-за меня ей всю жизнь приншлось жить возле мусорной кучи, и папу убили из-за меня. А Айск убил отца и разгуливает, как ни в чем не бывало. Подумаешь — рука! Да он легко отделался.
— А мои родичи были забавной парочкой, — весело откликнулась Стеллери. — Папа был воднным горняком на Арко-четыре. Он выходец из Ганнских Крестов, настоящий коротышка, он мог запросто не дышать пятнадцать минут, кожа у него была очень грубая. А вот мама из Тирского мира, темнокожая, со светлыми волосами и очень стройная. У меня ее глаза, но во всем остальном, мне кажется, я — атавизм.
— Ты красивая, — сказал Роун. — Мне нравятнся твои глаза. И если бы не смерть отца… я был бы рад, что меня похитили.
— Это правильно, — Стеллери нежно улыбнунлась, — старайся думать только о хорошем.
— У меня никогда раньше не было друга, — признался Роун. — Настоящего друга.
— Вот это да! — воскликнула Стеллери, и ее глаза округлились, как у ребенка. — Кем меня только не называли мужчины здесь, в зоо, но чтобы — другом! Такое со мной впервые. — Ее мягкие ладони нежно скользнули по его груди и рукам. — Странный ты все-таки. Эта щетинка, зачем она? — Стеллери прикоснулась к его щенкам. — У тебя колючее лицо.
— Это борода. Я должен бриться почти кажндый день.
— А мне нравится. Проводишь по ней, и прянмо мурашки по телу! Зачем это? Открой-ка рот. — Девушка увидела зубы Роуна. — Какие отличные белые зубы, но их так много. — Она быстро их пересчитала. — Целых тридцать два. А у меня только двадцать шесть…
— В таком случае, с тобой выгодно обедать, моя хорошая…
Решетчатая дверь внезапно со стуком отворинлась. Толстое бескостное щупальце со ртом на кончике дотянулось до Стеллери, обвилось вокруг нее и потащило к двери.
— Стеллери! — Роун задохнулся и, вскочив, вцепился в серую конечность, напоминающую хобот.
Но, к его удивлению, Стеллери смеялась, усанживаясь в кольцо массивного щупальца. За дверью Роун увидел огромное существо, наподобие груды серых камней. Девушка поставила нонгу на его гигантский изогнутый кверху бивень и спокойно шагнула на массивную голову животнного.
— Да это же Джамбо! Он знает, как работает лифт, и иногда отвязывается.
Джамбо тем временем запустил свой хобот прямо в кормушку и вытащил оттуда охапку сенна, которую тут же отправил себе в рот.
— Стел! — окликнул ее скрипучий голос. — Отправь этого проклятого самца на место обратно вниз.
Топая огромными ногами, подошел лысый Наг. Он снова сердито покосился на Роуна.
— Этот землянин опасен, Стел, держись-ка от него подальше…
— Ты сейчас разговариваешь не со своими уборщиками, Наг, — оборвала его Стеллери, — так что не командуй тут. Лучше бы ты присмотрел за Айском, а то он уж слишком донимает мальнчика.
Наг снова покосился на Роуна.
— Ладно, парень, все в порядке, иди работай.
— Он сегодня не будет работать, Наг. Не иснключено, у него сломаны ребра, этот проклятый тупица придавил его воротами. Я собираюсь отнвести юнца к ветеринару.
— Слушай, Стел…
— Скажи об этом Гому Балжу. Иди со мной, землянин.
Роун с опаской посмотрел на огромное сущенство, потом на Стеллери, осторожно притронулся к серой коже гиганта, затем робко вступил в изнгиб щупальца, и животное с невероятной легконстью подняло его к девушке.
— Это самое удивительное существо, которое я когда-либо видел, — как можно более небрежно произнес Роун. — И пожалуйста, не называй мення больше землянином, зови Роуном.
Роун едва удерживался на ногах, когда слонноподобное существо тяжело развернулось и, раснкачиваясь, двинулось по коридору.
— Да и потом, зачем мне идти к ветеринанру? — добавил он. — Со мной все в порядке.
— Слушайся меня. Я отведу тебя в свою комннату и дам тебе умыться. От тебя же несет, как от настоящего мусорщика. К тому же я хочу оснмотреть этот порез на твоем лице.
Глаза Роуна от удивления расширились, когда он увидел апартаменты Стеллери. Большая комнната, три на четыре ярда, низкий светящийся потолок, три стены, разукрашенные рисунками цветов, в качестве четвертой — панель из зеленноватого стекла, за которой на фоне мрачного миниатюрного пейзажа, шевеля пестрыми плавнниками, с какой-то удивительно мечтательной медлительностью двигалась маленькая живая рыбка. У одной из стен стояла низкая кушетка и столик из полированного черного дерева, а мягнкий ворсистый ковер серого цвета, в котором нонги тонули по самую лодыжку, покрывал пол.
