Ознакомительная версия.
Дежурный офицер поднял их обоих незадолго до рассвета.
Торн, одетый в точно такую же «канадку», что и Дирк, ждал своих офицеров под прожектором возле штабного барака. Несмотря на вчерашнюю пьянку, он выглядел вполне свежим. Впрочем, Винкельхок хорошо знал, что старый кавалерист никогда не мучается похмельем и может идти в бой даже после чудовищной попойки.
– Ребята, – глуховато начал он, – до меня дошел слух, что сегодня к нам пожалуют наши английские друзья. Я прекрасно понимаю, что подставляю вас под нож, как баранов, но другого выхода у меня нет. Вам придется висеть над заливами до тех пор, пока вы не сожжете все горючее. После этого вы сядете у итальяшек в Триполи – гауптман Больт знает, где и как, он уже там бывал, – заправитесь и подниметесь снова. И так до тех пор, пока…
– Машины готовы? – бесстрастно поинтересовался Больт.
– Да. Вы вылетаете прямо сейчас. Дирк, – Медведь, прищурясь, покосился на оттопыренный карман кожанки Винкельхока, – что там у тебя такое?
– Талисманы, – мрачно ответил тот. – Сегодня мне не хочется с ними расставаться.
– Ты что-то чуешь? – насторожился Торн.
– Ничего определенного.
– В таком случае – вперед, господа!..
Их «Мессершмитты» стояли на полосе один за другим. Прицепив к правой ноге протянутую механиком связку сигнальных ракет, Винкельхок резко выпрямился и посмотрел в светлеющее небо. Сегодня оно наливалось сумеречным серым светом, предвещая возможную облачность.
– Погода не особенно летная, – процедил он сквозь зубы. – Гм…
Он хлопнул механика по плечу, забрался на левое крыло и влез в кабину. Правая рука привычно захлопнула откидывающийся набок фонарь. Дирк застегнул на шее замок ларингофона, поправил очки и болезненно поморщился. Знакомые уколы в затылке, так поразившие его ночью, не отпускали. Это было невозможно… Электромагнитные возмущения в проклятой атмосфере не давали ему сосредоточиться и точно определиться с ответом… С другой стороны, они же, в принципе, могли быть и источником беспокойства. Он не знал.
Фельдфебель-выпускающий, неестественно сосредоточенный, как и все люди, в конце наряда уже заспанные, но понимающие необходимость и ответственность своего дела, стиснул тонкие губы и взмахнул флажком. Стоявший первым Больт отпустил тормоза. Виляя для проверки рулем направления, «мессер» плавно покатился по полосе. Следом за ним фельдфебель «отмахнул» и Дирка.
– Давай-ка залезем повыше, – предложил Винкельхок. – Если мы и в самом деле наткнемся на ораву англичан, нам лучше иметь резерв высоты, чтобы вовремя смыться. Хотя мне кажется, что сегодня к нам никто не прилетит.
– Там, над морем, на четырех тысячах такой ветер, – согласился Больт, – что любому «Веллингтону» оторвет, к черту, крылья.
– Да, а впереди, похоже, грозовой фронт. Что за чертовщина: дождь посреди лета? Это в Ливии?
– Ты его чувствуешь?
– А чтоб я так понимал, что я чувствую. Чувствую вихревые электромагнитные возмущения… и где-то высоко над нами нарастает ионизация. Ты что-то понял?
– Ни слова.
– Ну вот, а морочишь мне голову своими вопросами.
Северо-восток был затянут мощной седой пеленой грозы, представлявшей собой поистине феерическое зрелище. «Мессершмитт» входил в зону резких порывов ветра, и Дирк отчетливо чувствовал медленно нараставшую вибрацию его хрупкого алюминиевого тела. Его взгляд скользнул по приборной доске: белая стрелка альтиметра показывала две с мелочью тысячи метров. Забираться выше было опасно. Идущий впереди Больт понял это одновременно с ним. Его машина прекратила набор высоты, теперь они шли горизонтально, и летевший выше Дирк видел большие черные кресты на крыльях напарника.
Впереди, в сером мареве рассвета, появились белые барашки далеких волн залива. На Триполитанское побережье обрушился редкий в это время года шторм. Он загнал в глубину залива рыбацкие шхуны ливийцев и заставил итальянский противолодочный патруль вернуться в гавань. Для британских подводников мерзкая погода могла быть весьма благодатна, но Дирк прекрасно понимал, что вряд ли найдется такой кэп, который решится выйти на траверз Триполи, да еще и днем. Ожидать налета торпедоносцев было и вовсе смешно: даже если авианосец и подойдет к побережью, хрупкие маломощные «Свордфиши» не смогут покинуть его палубы. Разве что, в конце концов, александрийские бомберы наберутся мужества и поднимут свои громоздкие «Веллингтоны» и «Галифаксы», справедливо рассудив, что далекие от героизма итальянские истребители не станут взлетать в дождь?..
То недолгое время, которое Дирк провел в полку, позволило ему убедиться в том, что сладкоречивые сыны Рима не особенно горят желанием подставлять свои откормленные на макаронах задницы под английский огонь. Всем был памятен относительно недавний умопомрачительный позор итальянского флота у южной оконечности Греции, когда британские торпедоносцы, несмотря на не самую летную на свете погоду, едва не утопили лучший в мире линкор «Витторио Венето», при этом вызванная с Сицилии авиация и не подумала прийти на помощь гибнущей эскадре, сославшись на «шквальный ветер и ограниченную видимость».
Этого разум Дирка Винкельхока осознать не мог. Дохлые бипланы-торпедоносцы, даже не способные разогнаться до трехсот километров в час, смогли подняться с качающейся палубы авианосца, а героические асы итальянских королевских ВВС якобы не сумели оторвать свои самолеты от твердой земли!
Вспомнив об этом, он недовольно поджал губы и ощутил желание сплюнуть на пол кабины.
– Пойдем в облет заливов? – прорезался в наушниках голос Больта.
Дирк ответил не сразу. Пульсация в затылке, всю ночь сводившая его с ума, неожиданно усилилась. Он что было силы стиснул пальцами ручку управления. На секунду ему показалось, что сознание захлестнет волна отчаяния. Он не мог ошибаться!.. Да, теперь уже точно не мог – он явственно ощущал характерное стрекотание поршневого движка, он чувствовал пульсацию электромагнитных импульсов зажигания в каждом его цилиндре, и это был «Роллс-Ройс» британского «Спитфайра».
– Одномоторный «англичанин» готовится выскочить из-под грозы, – быстро, сбиваясь на почти невнятную скороговорку, произнес он, – Гюнтер, уходи, скорее! Уходи на итальянский аэродром, ты успеешь дотянуть, я тебя прикрою…
– Что?! – Ведущий не понял его слов. – Что ты плетешь? Ты спятил?.. Нас же двое!..
– Гюнтер! – в отчаянии заревел Винкельхок. – Это не человек!!! Уходи!!! Это – лойт!!!
Больт не стал спорить. Его «Бф-109» накренился и, взяв форсаж, ринулся вверх, туда, где через редкие разрывы облачности вдруг прорезались робкие солнечные лучики. Верный старой тактике истребителей Люфтваффе, гауптман стремился прикрыть друга со стороны солнца.
Ознакомительная версия.
