Вместо ответа Джон повернулся туда, где сидели воины клана хоков, и позвал:
— Роберт из клана филдингов!
Тотчас же к нему направился мужчина, одетый не в кильт филдингов, а в кильт крестьянина с поля, что на совете Конфедерации выглядело весьма необычным. Ведь здесь каждый старался одеться в самое лучшее, что у него было. У Роберта не висело на поясе ни меча, ни даже ножа.
Хотя на рядового члена клана смотрели вожди Конфедерации, а также тысячи других мужчин и женщин, он, нисколько не смущаясь, подошел к Джону из клана хоков.
Улыбнувшись ему, Роберт негромко, но внятно сообщил:
— С тех пор как я слился с Господом Кришной, я больше не Роберт из клана филдингов, а просто Роберт.
Наступила гробовая тишина.
Джон, которому все это уже было не в диковинку, уточнил:
— Ты отрекся от своего клана и стал безродным?
— Перед Святилищем Калкина нет кланов. Все человечество — один огромный клан. И все они — мои братья.
Подобное заявление потрясло даже самого Томаса из клана полков, который поднялся и начал что-то говорить.
Однако его слова были прерваны трубным пением раковины и криком глашатая:
— Пришельцы! Сюда идут пришельцы из Другого Мира!
Если бы пришельцы вдруг решили заранее отрепетировать свое появление, более эффектного выхода они бы не придумали. Летательный аппарат мягко опустился на площадку, отделявшую ораторов от рядов вождей и служителей.
Среди огромного числа собравшихся, твердо уверенных в том, что такой аппарат не может подняться в воздух, пробежал изумленный вздох. Очевидно, здесь не обошлось без некой могущественной, неведомой на Каледонии силы, которой управляли пришельцы из Другого Мира и о которой не подозревал даже самый набожный из служителей или хранителей Веры.
Множество глаз обратилось на ряды служителей. Однако их лица не давали ответа на безмолвный вопрос, а некоторые выражали даже недоумение и смятение. Да и что мог поделать служитель, столкнувшийся с верой, как видно на порядок выше его собственной?
Самолет замер, и в сплошной металлической стене неведомым образом образовалось входное отверстие. Возникшая там закутанная в оранжевое фигура повернулась назад, чтобы помочь выходившему следом человеку.
Джон из клана хоков, который стоял рядом с Робертом, когда-то самым бесстрашным воином клана филдингов, остался невозмутим. Джон не ожидал, что чужаки прибудут так скоро, однако понимал всю неизбежность встречи с ними.
Прилетевших оказалось четверо: гуру Святилища Калкина Марк, двое одинаково одетых людей помоложе, очевидно занимавших в иерархии новой веры более низкую ступень, и, наконец, командир космического корабля Хармон.
Главный служитель, Бертран из клана фаулеров, вышел вперед и занял место рядом с Джоном. Вероятно, вера старика оказалась сильнее, чем у его подчиненных, хотя и на его лице отражалось то же неприятное для Джона выражение.
Как и прежде, гуру держался со спокойным достоинством, которое гипнотически действовало на окружающих. Приблизившись, он ласково кивнул Джону из клана хоков.
— Сын мой, — начал он, — не решил ли ты еще принять сому и войти в Святилище Калкина?
Джон невозмутимо взглянул на старика:
— И никогда не приму, гуру из клана марков. — Затем воин показал рукой на вождей и кациков. — Мы собрались на совет Конфедерации Озер и теперь как раз обсуждаем, как нам отнестись к гостям из Другого Мира. Я уверен, что ваше прибытие означает неизбежное разрушение всего нашего уклада и даже веры.
Старик мягким голосом обратился скорее ко всем собравшимся, чем к Джону:
— Далеко с неба я прилетел, дабы дарить, а не забирать. Все вы обретете вечный мир, если последуете за Господом Кришной в Святилище Калкина.
Казалось, к Бертрану из клана фаулеров вернулось немного былого величия. С не меньшим, чем у гуру, достоинством он произнес:
— В Священной Книге говорится:
К той Чаше, опрокинутой над нами, что зовется Небом, Под сетью-куполом которой приходится нам жить и умирать,
Не воздевай ты рук с напрасными мольбами — Она настолько же бессильна, как ты иль я.
Гуру насмешливо взглянул на старика:
— Интересно, из какой это священной книги, брат мой?
Служитель удивился:
— Каждому из нас хорошо известно, что Священных Книг всего четыре. Хотя некоторые упорно считают, будто до великого пожара на прибывшем Священном «Инвенесском ковчеге» было целое множество Священных Книг, которые пропали или в огне, или в течение туманных лет. Кое-кто продолжает устраивать церемонию скорби над утратой человечеством Священных Книг, однако другие находят мудрость в следующем:
Перст медленно выводит письмена
И дальше движется. Вся ваша набожность иль разум
Не смогут заманить его назад, чтоб полстроки стереть.
Всех ваших слез не хватит, чтоб смыть одно лишь слово.
Очевидно, гуру не утратил чувства юмора. Улыбнувшись, он сказал:
— Брат мой, существовало много священных книг, и, наверное, в каждой было что-то хорошее. Однако теперь, с последней аватарой Бога Вишну, все религии должны объединиться в одну и все священные книги имеют разве что историческую ценность. Возможно, когда-нибудь нам выдастся свободная минутка, чтобы поспорить о некоторых из них. Но, как я уже говорил, интерес к ним преходящ, брат мой.
— Я тебе не брат, мы даже не в родстве, — с негодованием возразил Бертран из клана фаулеров. — И говорить так о Священных Книгах нельзя. Это нарушает запрет! Хотя с годами мои глаза не позволяют мне лицезреть Священные Книги, в прошлом я так
часто читал их, что они запечатлелись у меня в памяти.
Кивнув, гуру пристальнее вгляделся в собеседника.
— Катаракта, — пробормотал он, а затем продолжил: — Брат мой, само положение обязывает тебя стать первым, кто позволит Господу Кришне вмешаться в твою судьбу. Ты снова будешь читать — самое позднее, завтра.
Беззвучно открывая и закрывая рот, старый служитель недоуменно уставился на гуру:
— Я… неужели я вновь смогу читать?
— Да, — просто ответил тот и огляделся. — Как только мы расположимся на постой, я тотчас же призову от твоего имени Господа Кришну.
Выступив вперед, Томас из клана полков заметил:
— Но мы еще не проголосовали о том, как вас принимать, пришельцы из Другого Мира. Впрочем, как путешественников мы приглашаем вас остаться у нас как минимум на три дня, хотя в прошлый раз посетившие Абердин ваши сородичи злоупотребили нашим гостеприимством.
Джон из клана хоков обратился к Хармону, на лице которого, как всегда, блуждала усмешка:
— В тот раз, мистер из клана хармонов, вам предоставили мою квартиру в доме хоков. Хотя сейчас вы мой кровный враг, как сказал вождь, вы путешественники и потому имеете право гостить три дня. Если пожелаете, моя квартира снова к вашим услугам.
Хармон отвесил шутливый поклон, а затем повернулся к гуру:
— Обычная квартира, не хуже других. Я пошлю людей за вашей передвижной клиникой… э-э, то есть вашей святыней.
Гуру слегка нахмурился, однако лишь мягко заметил:
— Пагоде, сын мой, совершенно безразлично, что ее окружает. Она там, где сердце последователя Господа Кришны.
— Разумеется, — сухо бросил Хармон и вернулся на самолет.
Джон направился туда, где сидели вожди. Среди них был и Дон. Джон кивком отозвал его в сторону— удивленно подняв брови, друг последовал за ним.
Когда они отошли подальше, Дон спросил:
— Скажи мне на милость, зачем ты предложил этому недоноску свою квартиру?
— Скоро поймешь, — буркнул Джон. — Много лет назад я случайно узнал о планах этих проходимцев. Сейчас мы не будем надеяться на случайность. Надо торопиться — когда пришельцы войдут в квартиру, думая, что одни там, то наверняка заговорят о цели своего прибытия.
Дон поспешил за кровным братом, однако воина одолевало любопытство.
— Неужели ты собираешься шпионить за путешественниками, которых Абердин принимает как гостей? — решился спросить Дон.
— Угадал, — фыркнул Джон. — Если это дойдет до хранителей Веры, меня лишат кильта. Много лет назад я уже проделывал такое, но тогда я был еще мальчишкой, а не полноправным членом клана. Кроме того, как я уже говорил, я подслушал их разговоры случайно. Однако положение гораздо серьезнее, чем многим кажется, и ради такого случая я готов пожертвовать даже честью. На карту поставлен не только Абердин, но и вся Конфедерация Озер. Да что там наша Конфедерация — вся Каледония.
Дон недоверчиво отмалчивался.
Дойдя до дома хоков, друзья по лестнице поднялись на плоскую крышу. По дороге Джон заметил:
