Я молчу. Пытаюсь продолжать есть. Не хочу об этом говорить.
- Не бойся. Она снова в итоге побежит к тебе.
Я усмехаюсь.
- Откуда такая уверенность?
- Ты снова покажешь себя на Арене… и она тут же начнет вилять перед тобой хвостом. Поверь, я знаю таких девушек.
- А я покажу себя на Арене?
- Конечно, покажешь.
Снова усмехаюсь.
- Я говно, - кладу ложку в тарелку, смотрю ей прямо в глаза. – Слабое ничего не стоящее говно. Слабак. И трус. Первый бой… там даже не я дрался… а моя Тень. Не знаю, что или кто Он такой… но ему в этом мире явно лучше, чем было в нашем. Посмотри на него.
Лицо Алиме вытягивается, когда она смотрит на наши тени. Она даже раскрывает рот от удивления. Мне не нужно смотреть вместе с ней, так как я только что уже это видел. Видел, как на тень от стола мой Тень уложил тень Алиме, и теперь с успехом дрючит ее, как хренов порно-гигант.
- Моя тень… она… - Алиме краснеет и отворачивается. Смотрит на меня. Красная как помидор. – Такое чувство… что меня…
- Это нормально, - говорю я, продолжая есть картошку. – Я к этому еще со школы привык. Он живет своей жизнью, делает, что хочет. Мне даже удавалось разговаривать с ним. А предки, решив, что я свихнулся, стали водить к мозгоправу. Пришлось делать вид, что я больше этого всего не вижу.
Я улыбаюсь, кладу в рот кусок мяса, жую. Черт, как же вкусно!
Глотаю.
- А теперь похождения моей Тени вижу не только я, но и все вокруг. И, как я понимаю, в этом мире… это тоже не есть норма?
Я смотрю на Алиме и вижу, как она смотрит на пол. Словно зачарованная.
- Они позу сменили, - шепчет она, и я тоже на это смотрю.
- Да, - подтверждаю, и кладу в рот очередную ложку с мясом, глядя на то, как мой Тень имеет мою новую знакомую сзади. И вдруг понимаю, что немного и сам завелся.
- Я тебе помогу, - вдруг говорит она, и я медленно перевожу на нее взгляд. Пытаюсь понять, что она имеет ввиду. – У меня есть знакомый… он… научит тебя драться…
Я хмурюсь. Что-то в ее взгляде меня настораживает. А еще фраза… она как будто не окончена.
- Но? – спрашиваю я.
- …но тебе будет больно.
***
Ночь я провел на софе, жесткой, как лавочка в парке.
Всю ночь мне снилось, как меня избивают на Арене. Причем врагами моими являются Мария, Эбби и Жеральдин. Каждая из них пыталась как можно сильнее меня избить деревянными палками, а в конце Мария наносит удар огромными ножницами прям в мой пах.
Я просыпался, снова засыпал… и сон повторялся почти в точности.
***
На утро мы с Алиме отправились чуть ли не на самый край гладиаторского городка. Правда, совсем не в сторону той тренировочной площадки, на которой меня отделал Бруно.
Поход занял примерно минут тридцать, а может и того больше.
И завершился, когда мы с ней остановились у большого, шикарного особняка.
Во дворе стояли деревянные манекены и вкопанные в землю доски с перевязанными веревками верхушками. Различные самодельные тренажеры, очень напоминающие тренажеры с нашего мира, и даже некое подобие тира. Вот только все эти тренажеры либо заросли травой, либо проржавели, либо и вовсе сгнили.
- Раньше у него было много учеников…
Фраза так и сквозила грустью.
- А что случилось?
- Он потерял сына.
Я представил, как он тренировал гладиаторов, одним из которых был его сын. Видимо, не такой уж он и хороший мастер… раз не смог натренировать собственного отпрыска.
- Уверена… что это хорошая идея?
- Лучше его нет никого в этих землях.
Видимо, она собиралась с силами, чтобы войти во двор. Ей тоже было нелегко.
- Как погиб его сын?
«На Арене… на войне… в бою», - я был готов к любому ответу.
- Отравлен на собственной свадьбе, - я удивленно уставился на Алиме, - собственной женой.
Глава 10
Глава 10. Мастер
Мать вашу, чуваки! Тут творится какая-то дичь!
Короче, пока мы шли к двери этого Мастера, Алиме мне рассказал про свадьбу! Какой-то враг этого самого Мастера, значит, нанял убийцу - какую-то деваху из клана ассасинов, чтобы она отомстила этому самому Мастеру как можно больней! Так вот…
Был у Мастера сын. Последний родственник типа. Жена умерла давно еще, а больше детей у них не было. И эта самая ассасинка замутила с его сынишкой, влюбила в себя, и в итоге все привело к свадьбе. И вот после фразы «жених может поцеловать невесту», ну или как-то так, они целуются… сын отстраняется… хватается за горло и начинает задыхаться. Лицо становится синим, взбухают вены, а ассасинка сразу пытается дать деру… но, в общем, Мастер ее перехватывает… и давит ее голову, как хренову гнилую дыню! Она прям взрывается в его руках – ее башка, в смысле.
Но перед этим она успевает вонзить ему в глаз вилку, и теперь он типа одноглазый…
Жуткая история…
Больше всего жалко сына… он же типа… как бы вообще не при делах.
Блин…
Короче, с вами снова Спенсер…
***
Алиме медленно отворяет дверь, предварительно постучавшись.
Делает несколько медленных шагов.
- Разве ты не должна быть сегодня на работе, Алиме? – голос Мастера очень хриплый, да и говорит он тихо, но каждое слово слышно более чем отчетливо.
- Я отпросилась, Мастер. Меня заменяет Карина.
- Ясно…
Я пытаюсь понять, откуда идет звук. Особняк огромен до невозможности. Настоящие хоромы! У нас, наверное, так живут лишь самые богатые бизнесмены, да кинозвезды.
- Что за унылое чмо с тобой, Алиме?
Я охренел. Вопросительно смотрю на нее, она подает мне знак рукой, мол, все нормально.
- Это мой знакомый, Мастер. Он хотел бы…
- Я больше не беру учеников.
Мы медленно пересекаем огромный холл, идем в большой зал, украшенный самыми разнообразными шедеврами искусства – картинами, статуями, многочисленными антикварными предметами мебели. Этот Мастер чертовски богат… определенно…
Где-то в углу расположено кресло, развернутое к двери спинкой. Мастер, судя по всему, сидит в этом кресле и курит табачную трубку, аки Шерлок Холмс.
- Помните, Мастер… Вы сказали мне, что окажете услугу?
Рука Мастера с зажатой в ней трубкой показалась из-за спинки и замерла. Он ждал продолжения.
- Так вот… я пришла за этой самой услугой. И мы будем в расчете.
- Судя по скорости его шагов… силе, приложенной к каждому шагу и расстоянию между ногами, он совсем еще птенец.
- Так и есть, Мастер.
- По количеству адреналина в его крови и запаху пота, смешенного с аренской пылью, он был в Колизее вчера.
- Так и есть, Мастер.
- И ты хочешь, чтобы я сотворил чудо за эти пять дней, ибо уже на шестой он должен быть готов.
- Именно… Мастер.
- И мой долг будет выплачен, так?
- Если он выживет на следующей битве.
Трубка с рукой исчезают, он затягивается, выдыхает дым, тут же заклубившийся над креслом.
- Договорились, Алиме.
И он встает.
Широкоплечий и накачанный. В одних штанах с обнаженной грудью. На его спине – татуировка в виде огромного дракона, извергающего огонь и расправившего крылья. Грудь волосата, широка и мускулиста, живот со всеми восемью кубиками. Широкий волевой подбородок с ямочкой; черные, как смоль, волосы, такая же черная бородка, сливающаяся с усами и обрамляющая его рот. На правом глазу – черная повязка. Бицепсы такие, что сам Арни, который Шварценеггер, обосрался бы от увиденного. И рост… он выше меня на голову, хотя я – второй по высоте после Бруно в классе.
- Ты не достоин быть моим учеником, - говорит Мастер и затягивается. – Но уговор есть уговор. Не знаю, что в тебе нашла Алиме, но я ее должник. Долг, как известно, платежом красен, - и он улыбается белоснежными, как жемчуг, зубами. – Даю слово, Алиме, на Арене он не помрет…
