Непонятно в чем причина сбоев? По логике, «БТК» мог разделаться с «Фантомом» за доли секунд, задействовав лишь малую часть своего потенциала. Среди роящихся, оставшихся не у дел модулей «конструктора», были хорошо различимы блоки лазеров малой и средней мощности. Хватало и импульсных систем вооружений. Большинство выглядели, как завершенные, готовые к применению устройства. Внешне они напоминали длинные кофры со скругленными краями, сочетая в себе хранилище боекомплекта, энергоблок и ускоритель. В этом удалось убедиться спустя пару минут, когда пассивное чтение сигнатур накопило достаточно данных для анализа.
Тем временем «БТК» прекратил метаморфозы, принял вид округлой платформы. Его основание не касалось поверхности земли, — для перемещения комплекс явно использовал антигравитационную тягу. Нижний слой — броня. Понятно. Поверх нее располагались силовые элементы, структурирующие общий вид и функции остальных модулей. Далее, на третьем уровне, в коконе силовой защиты был зафиксирован крупный цилиндр непонятного предназначения. По периметру его окружали сборки лазеров и электромагнитных импульсных орудий. Венчал конструкцию купол силовой защиты, с вкрапленным в него (под углом к горизонту), еще одним ярусом вооружений.
Эдакая неприступная ощерившаяся «ЭМГами», лазерами и генераторами плазмы, подвижная крепость, способная быстро (без вреда для себя) преодолевать лавовые озера и, наверное, даже парить в воздухе, поднимаясь на небольшую высоту.
Идеальная боевая машина. Непонятно, почему такая форма не поддерживается постоянно? К чему технологические метаморфозы, когда существует оптимальная конфигурация? Зачем все эти дешевые спецэффекты, к примеру камни и различный мелкий мусор, спорадически выброшенные навстречу атакующему «Фантому»?
«Странно все это. Даже более чем странно», — думал Захар, соображая, как быть дальше?
Рискованный вариант подсказало еще одно неожиданное событие.
Невдалеке показался андроид пехотной поддержки. Наверняка он таился где-то в окрестных бункерах, поддерживая энергосберегающий режим, но скоротечная схватка вывела его из стазиса. Возможно убежище, где человекоподобный робот дожидался «лучших времен» оказалось разрушено.
Выглядел он крайне потрепанным. Броня сохранилась лишь местами. Большинство кожухов отсутствовало. Видимо датчики машины тоже были повреждены: он брел по прямой, не видя противника, не различая опасностей.
Удивительно, но на появление андроида последовала сдержанная реакция. Несколько рагдов отделились от стаи и спикировали, но тут же снова набрали высоту, каким-то образом определив, что механизм не представляет потенциальной угрозы. «БТК» вообще не отреагировали на появление столь ничтожной цели.
У Захара появилась рискованная идея. Прочитав сигнатуру, излучаемую андроидом, и еще немного понаблюдав за ним (пока увечный механизм не забрел в лавовое озерко), он задумался о дерзкой вылазке.
В любом случае ему предстоял выбор: либо поворачивать назад, либо принять вызов.
* * *
Больше всего на свете Захар ценил личную свободу, а путь к ней лежал через высокие технологии.
Так устроен современный мир. Либо ты на гребне волны прогресса, либо за бортом, в глубоком омуте прозябания.
Он не пытался разобраться в мотивах своих поступков. Самоанализ, во-первых, нес давнюю потаенную боль, во-вторых, не добавлял ничего полезного.
Тут не о чем говорить. Он рано потерял родителей, а «добрые люди», приютившие сироту, на самом деле сделали это не из милосердия, а корысти ради. В мальчишке разглядели генетическое наследие мнемоников [11], кустарно имплантировали, чтобы усилить способности, и в двенадцать лет он уже пилотировал грузовой корабль в условиях «Изоляции».
Те годы Прилепин категорически не любил вспоминать. В наследство от юности ему достался весьма сомнительный имплант и стойкое недоверие к незнакомым людям. Он моментально замыкался в себе, если ему вдруг предлагали где-то осесть, навязать определенный образ жизни.
Захар мечтал о настоящей свободе, упорно шел к ней, но до последнего времени сила жизненных обстоятельств высказывалась против.
И лишь тут, на Везувии, как бы странно это ни прозвучало, он снова ощутил вкус возможностей, а его потаенная мечта встрепенулась, невзирая на опасности.
Глядя как андроид утонул в лавовом озерке, он задался вопросом: почему на границе сферы влияния Иных рагды, как бешеные бросаются на все, что движется, а тут, всего в полусотне километров от «ничейной полосы» игнорируют древние механизмы, словно отлично понимают, кто несет угрозу, а кто нет?
С точки зрения логики ответ напрашивался сам собой. «Местные» дроны обладают базами данных, содержащими различные вариации сигнатур и их точную расшифровку.
Но кто же внедрил им полезное знание? Вряд ли примитивные устройства могли сами накопить такой «жизненный опыт»…
Размышляя, Захар по привычке анализировал ситуацию с точки зрения собственных интересов.
Мне что с того?
Есть шанс пробраться мимо «БТК» незамеченным. Но зачем? Не проще ли сделать крюк в десяток километров, обойти стороной место крушения хитваров?
Либо рискнуть и получить возможность заглянуть внутрь одного из инопланетных исполинов? Добыть информацию, которую не смогла заполучить группа Саввы?
Да, было бы круто. За данные такого сорта «Стальные» наверняка дадут хорошую цену. И не только они. Сведения об инопланетном корабле, даже обыкновенная видеосъемка его внутреннего устройства, — это уникальная информация. Корпорации Окраины предложат за такую видеозапись приличную сумму, а если дополнить изображение файлом сканирования, фиксирующим годные для анализа сигнатуры, то можно раз и навсегда решить свои финансовые и жизненные проблемы.
Риск, конечно, огромен. При прочих равных нельзя забывать — «Х-страйкер» сбит, связь с машиной прервалась и неизвестно, как теперь выбираться с Везувия.
Тем не менее рискованная возможность уже завладела воображением. Если механизмы Иных умеют различать сигнатуры и анализировать угрозу, то их несложно обмануть, особенно обладая такой экипировкой, что была у Прилепина.
«Решено. Попытаюсь».
Он снова мысленно взглянул на записанную датчиками сигнатуру андроида. Ничего примечательного. Источник энергии фактически разряжен, систем вооружения нет. Ядро системы работает нестабильно, видны явные искажения информационных потоков, вполне понятные мнемонику.
Конечно, сомнения оставались. Захар не был специалистом в узких областях интерпретации данных. Но попробовать стоит. Потихоньку, небольшими шагами, в готовности дать отпор и быстро ретироваться при возникновении угрозы. Он ведь никуда не спешил. Сначала надо наметить возможные укрытия и пути отхода.
«БТК» конечно же внушали серьезные опасения, но ни один из технологических комплексов не отреагировал на появление андроида. Значит они понимают разницу между вооруженной машиной и увечным, влачащим жалкое существование сервом?
«Захар, это безумие. Зачем так рисковать?» — шепнул внутренний голос.
«А жить с самодельным расширителем сознания, на побегушках у разного рода «Рапсов» — это ли не безумие?» — мысленно огрызнулся он, намечая путь к наиболее пострадавшему кораблю Иных, в окрестностях которого не было видно дронов.
* * *
Пока он размышлял, «погода» внезапно испортилась.
Подул ветер, вновь поднимая в воздух частицы пыли, вдобавок началась сухая гроза. Мрачные пепельные тучи клубились над головой, из них били молнии, трескуче рокотал гром, но ни капли влаги не выпало. Об обычном дожде на Везувии можно лишь мечтать. Здесь нет воды в привычном понимании слова.
Захар вскрыл капсулу с нанитами, полученную от Арчибальда, обновил маскирующее покрытие экипировки, сменил фильтр в дыхательной маске и немного подкорректировал работу энергосистем, подключив микроядерную батарею.
Теперь блеклая сигнатура, которую излучали элементы его защиты, ничем не отличалась от энергоматрицы древнего андроида пехотной поддержки, канувшего в лавовом озерке.
