— ответила она. — Я просто сделала эту связь крепче. Теперь ты можешь поделиться с ним своими силами, и он сможет поделиться с тобой своими.
— И так всё было хорошо. Зачем было ещё укреплять? — не понял я.
— Там, около портала тебе понадобится дополнительная сила, — ответила она. — И ты сможешь взять её у Услэг Мангаса.
В моей голове тут же появилась картина, как в критический момент Юнмей вынуждает меня выпить силу монстрёныша. Я это делаю и иду весь такой герой закрывать портал. По костям оставшихся снаружи друзей, по костям Мони.
От увиденного моя душа взорвалась протестом.
— Нет! — рявкнул я. — Я не буду использовать силу малыша! И тебе не позволю больше манипулировать ни мной, ни Моней, ни кем бы то ни было другим!
Юнмей с удивлением посмотрела на меня.
— Но так ведь лучше будет, — на чистом глазу возразила она.
И я понял, что она вообще не понимает меня.
Нет у богов таких понятий как честь, порядочность, достоинство. У богов есть только договора. И они следуют договорам.
Вот у меня с отцом Юнмей, с хранителем времени Машуто Обитами есть договор, и по этому договору Юнмей помогает мне. И с её точки зрения всё нормально — все средства хороши.
С её может быть. Но не с моей!
Ведь если я буду спокойно переступать через честь и достоинство, то чем я буду отличаться от иномирной хрени?
Поэтому я постарался спокойно, насколько мог, объяснить ей:
— Юнмей, так нельзя! Люди не марионетки! И демоны, и Моня… Мы все не марионетки! Понимаешь? У нас есть свобода воли. В том, что касается наших жизней, мы сами должны принимать решения! И если ради успеха нужно предавать, то грош цена этой победы! Нельзя идти по головам, понимаешь?
— Как так, по головам? — спросила Юнмей. — Мы же шли по земле? И никаких голов под ногами не было…
Вот как объяснять серьёзные вещи тому, кто понимает всё в лоб!
Ну раз в лоб, то и объяснять я буду максимально просто:
— Нельзя было уводить меня одного и бросать парней там, понимаешь? — спросил я, внимательно глядя в глаза девушке.
— Но ведь вы все вместе не прошли бы до портала, — проблеяла богиня судьбы. — Я имею ввиду тут под землёй не прошли бы. А там на поверхности твои друзья теперь сами по себе. Они теперь от тебя не зависят.
— Ты должна была сказать, что тут проход и какие трудности нас ждут, и тогда мы бы сами приняли решение. Вполне возможно, что мы сами решили бы разделиться. Но это было бы наше решение! А так получается, что я их предал!
— Но ты же не предавал? — удивилась Юнмей.
— Но они ничего об этом не знают! И они не знают, жив ли я! Они могут думать, что я их бросил. И тогда их боевой дух упадёт! Или они могут думать, что я погиб или меня завалили камни, и сейчас, вместо того чтобы отдыхать и набираться сил перед боем с армией мрака, они пытаются раскопать завал. Понимаешь? Нельзя использовать людей втёмную! Нельзя и точка!
Юнмей ненадолго задумалась.
— Но ведь люди поступают так, как будет в моей нити, — объяснила она. — Что я заложу, то и случится! Я ведь богиня судьбы! Или ты забыл? Я предопределяю, какой будет жизнь человека.
— А какой смысл тогда в свободе воли? — возразил я. — Зачем людям нужно было давать право выбора, если выбора нет? Если всё будет только так, как решишь ты, Юнмей, какой тогда смысл в нашем походе? Да и наш договор с твоим отцом тогда теряет силу. Ведь получится: это не я закрою портал, это ты так спрядёшь нить!
Юнмей с удивлением посмотрела на меня, а потом с не меньшим удивлением посмотрела на своё веретено, точнее, на нить — поднесла её поближе к свету, покрутила, разглядывая.
И тут я убедился, что действительно с нитью что-то не то. И это «не то» выражалось в длинной чёрной нити, которую Юнмей впрядала в мою нить.
Приглядевшись, я понял, что это ничто иное, как её волосы.
— Странно, почему не работает? — пробормотала она себе под нос.
Но я услышал. И тут же спросил:
— И как же оно должно работать?
— Ты должен стать более послушным… — бесхитростно ответила Юнмей. — А ты споришь со мной.
— Святая простота! — застонал я и требовательно протянул руку: — Дай сюда веретено!
Юнмей послушно протянула его.
Вспомнив, как она убирала свою работу в сумку, когда ходила в туалет, как следила, чтобы никто не прикасался к веретену и клубку, я удивился той лёгкости, с которой она подчинилась мне — отдала мне своё рукоделие.
Я взял у неё веретено и пучок шерсти. Рассмотрел внимательно. В нить действительно было впрядено несколько длинных волосинок. Вытянуть их было невозможно — они стали частью спрядённой нити. Можно было только оборвать. Но я понимал, что если оборвать мою нить, то я скорее всего умру. Но умирать, пока не закончил своё дело, я не собирался.
Юнмей сидела и смотрела на меня преданными глазами.
А я в тусклом свете пытался разглядеть нить.
— Что-то видно плохо, — пробормотал я, не спеша отдавать ей её работу. — Света бы побольше!
Юнмей тут же подложила в костёр корешков и пару камушков угля, которые лежали рядом — видимо, она подготовила их раньше, когда собирала для костра…
Понаблюдав, как она подкладывает в костёр топливо, посмотрев, как уплывает дым — чуть в сторону и наверх, видимо, в щель, я скомандовал:
— Встань!
Юнмей встала.
Это было странно и забавно.
Похоже, она хотела подчинить меня себе, но вот только не нашлась ещё женщина, которая подчинила бы меня!
Видимо, произошёл эффект, которого богиня судьбы, впрядая в мою нить свои волосы, не ожидала — не я подчинился ей, а она мне. Как, собственно, и должно быть! Мужчина должен быть главным! А женщина должна быть послушной. И это сейчас не мужской шовинизм. Это требование жизни. Иначе в трудных условиях просто не выжить.
Но сейчас выполняла мои приказы не просто женщина, а богиня судьбы!
Не знаю, почему так произошло — может, богиня чего напутала, или просто я сильнее.
