не предпринять, то нам хана.
Я подтолкнул Криса в соседнюю комнату, а сам кинулся к стене с картой…
— Ты чего творишь⁈ — в панике заорал Крис.
Не обращая внимания на его вопли, я ухватился за низ стены с картой и рывком поднял её вверх.
Передо мной предстал двухметровый боевой слуга. Он всё так же стоял, ровный и грозный, с красными дредами, рыжей заплетённой бородой до самого пола и в набедренной повязке из старой простыни, будто ждал своего часа.
— Откуда здесь морфи?.. — остолбенел Крис.
И на это я не среагировал — было уже не до объяснений. В гостиной снова загромыхали падающие кирпичи — грувимы громили маленькое жилище Гасперов и прорывались внутрь, будто им тут мёдом намазано.
У нас оставались считанные секунды.
Я подскочил к морфи, быстро достал из кармана мокрых брюк свой перстень, закутанный в тряпицу, и надел его на палец.
Накопитель был горяченный, будто его из кипятка вытащили, и я невольно поморщился от боли и скрипнул зубами.
Провернув череп с жемчужиной на кольце, я вытянул правую руку. Моя ладонь замерла точно над грудью воскового слуги, и я приготовился сделать всё точно так же, как делал с душой Криса, когда его оживлял.
На этот раз из перстня вырвалось не белое облако души, а аморфная энергия золотого цвета, после чего комнату оглушил пронзительный птичий клёкот.
Это был бог Гор — Мозарт.
И я выпускал его прямо сейчас.
Это был чудовищный риск, но в мыслях крутились слова Афены: «То, что побывало в накопителе коллекционера, подчиняется только ему».
Золотистый пар из перстня стремительно рос и клубился, продолжая издавать ястребиные крики, а потом вдруг устремился вверх, к потолку, но я не дал ему уйти.
Моя ладонь преградила богу путь, а потом прижала его к груди воскового воина.
Моя татуировка-стрела на правой руке вспыхнула оранжевым светом, только бог Гор не прекращал попыток вырваться. Он кричал всё истеричнее, золотое облако энергии пульсировало и порой даже обретало форму крыльев. Они трепыхались, взмахивали и метались в стороны.
— Хрен ты у меня вырвешься, — процедил я сквозь зубы и присоединил к хватке левую руку.
А потом начал вдавливать энергию бога в грудь морфи.
На тыльной стороне ладони тут же проступила татуировка чёрной короны — знак Годфреда. Значит, засранец был тут и помогал мне, но всё равно не показывался. Да и хрен с ним, но если я выживу, то поговорю с ним по душам!
Под моим давлением золотое облако закрутилось в миниатюрном смерче — точно так же, как было с душой Криса. И как только это произошло, я навалился обеими ладонями на этот смерч.
— Тайдер… ты что… — За спиной послышался шёпот ошарашенного Криса. — Это незаконно… это охренеть как незаконно… охренень как…
Он всё повторял «Охренеть как незаконно» и стоял за моей спиной.
Грохот в гостиной становился всё громче, твари разносили весь дом по камням. А я всё вдавливал бога в грудь морфи.
Золотой смерч утонул почти на треть. Я сосредоточился, насколько мог в такой хреновой ситуации, и не сводил глаз с энергии бога. Годфред во мне молчал, но я ощущал, что он всё так же помогает мне, одаривая своей силой.
Вместе мы вдавили смерч уже наполовину, а потом и на две трети. Я снова весь вспотел, обе руки задрожали от натуги, в глотке так пересохло, что даже слюну сглатывать было больно.
Вдруг в гостиной вскрикнула Афена.
Это вышибло Криса из ступора. Он схватил лук, лежащий на полу, и бросился к выходу, на помощь девушке, ну а я навалился на золотистый смерч так сильно, что перед глазами поплыло.
Нужно было пройти тот самый «Рубеж живого» — самое сложное, самое важное. Вживить энергию в грудь воина до последнего.
— Годф, поднажми… — прошептал я. — Давай же… ещё немного.
И он поднажал, как и в прошлый раз.
— Молодец… дай обниму, — добавил я всё тем же нервным шёпотом.
На моей татуировке-стреле опять проступила кровь, а чёрная корона на левой руке окрасилась в багровый.
Бог Гор сопротивлялся что было сил. Кричал, как бешеный, а порой и выл. Похоже, он уже понимал, какую участь я для него приготовил. Его птичий клёкот оглушал и становился уже невыносимым. От боли в башке я жмурился и скрипел зубами, в ушах звенело не только от криков бога, но и от грохота и треска ломающихся стен.
И вот когда мне оставалось совсем немного, чтобы вживить бога в морфи, стены комнаты затряслись сильнее, с полок повалились пустые птичьи клетки, задребезжали по полу.
В ту же секунду в комнату ввалился Крис вместе с Афеной.
Грувим расцарапал девушке бедро вместе со штаниной, а ревма-рендера с ней уже не было. Точнее, от него остался только сам ремень. Трубки оборвало, кобура была пуста.
С лука в руке Криса капала зелёная слизь, но он продолжал отбиваться, размахивая им, как дубиной.
Вслед за ними в дверной проём комнаты ломанулся один из грувимов.
Его чёрная узорчатая лапа ухватила Афену за ступню и рванула к себе. Девушка завизжала. Крис кинулся вместе с луком прямо на тварь, размахнулся и со всей силы двинул по когтистым пальцам лапы, но грувиму было всё равно. Он уже раскрыл пасть, подтянув к ней вопящую Афену.
— Тай, помоги-и-и-и!! — Крис не переставая бил лапу твари, только гигантский ящер не обращал на это внимания.
Он был занят Афеной.
— Та-а-а-ай!!! — вопил Крис. — Я не отобью оди-и-и-ин!! Тайдер!! Та-а-а-й!
Девушка рвалась из чёрных лап грувима, ну а я продолжал давить на бога Гор, а сам безотрывно смотрел на то, как по всему телу Афены проступают белые сосуды, как сгусток души начинает собираться у её груди.
Кажется, именно так грувим собирался пожрать душу девушки.
Внезапно Афена извернулась и двинула ногой по свиному рылу твари, а потом заорала что есть мочи:
— Я использую силу дисгения!! Только не дайте грувиму меня сожрать, пока я в отключке!!!
Она внезапно перестала рваться и обмякла, потеряв сознание. Ну а Крис не придумал ничего умнее, как броситься вместе с луком прямо на пасть зверя, чтобы прикрыть Афену собой.
Меня он уже не звал.
Грувим оттолкнул его мордой и снова потянулся к Афене. Похоже, она была для него важнее.
В ту же секунду откуда ни возьмись на грувима налетели скворцы, все сразу. Десятки жёлтых плотоядных птиц! Ими будто кто-то управлял — так организованно они атаковали. Клевали глаза грувима, лезли в пасть, в ноздри и уши. И острыми клювами раздирали его самые уязвимые места. Особенно доставалось глазам.
Ну а потом к атаке присоединился ещё и Князь Тьмы.
В смысле, кот.
Чёрный питомец Афены появился, как всегда, неожиданно — прямо на голове грувима — и в то же мгновение вонзил выросшие красные когти в левый глаз противника, а потом ещё и зубами вцепился. Тоже, кстати, красными.
Котяра выл и шипел, скворцы атаковали, как бешеные мухи, и грувиму пришлось снова оставить Афену, чтобы отмахнуться.
Не знаю, откуда во мне взялось столько настойчивости и выдержки, чтобы тоже не кинуться спасать несчастную девчонку. Нет, я продолжал давить на бога Гор, потому что понимал: это единственное наше спасение.
Моя дрожащая рука вдавливала последние сантиметры золотого смерча. Пот застилал и разъедал глаза, тело ныло от макушки до пят.
Ещё десять секунд.
Девять…
Крис снова вскочил с пола и бросился к грувиму, прямо в его пасть, но опять был отброшен, теперь уже намного сильнее, чем в первый раз. Весь в крови, парень рухнул на пол прямо у моих ног. Золотой лук отлетел в сторону.
Семь секунд.
Шесть…
Афена вдруг очнулась в лапах монстра. Она распахнула глаза и бешено задёргалась. Её душераздирающий крик «Тайде-е-е-е-ер!!!» был настолько пронзительным и страшным, что я чуть не кинулся к ней.
Чудовищным усилием воли я удержался на месте.
Четыре секунды.
Три…
Скворцы разлетелись в разные стороны, разом перестав атаковать, но кот всё так же отчаянно рвал грувиму левый глаз и шипел, спасая хозяйку.
— Тайде-е-е-е-ер!!! — кричала Афена. — Тайде-е-ер!!!
Внизу меня за ногу ухватил Крис.
— Тайдер! Сделай что-нибудь!
Две секунды.
Одна…
— Всё! — объявил мне Годфред. — Мозарт уже не выберется!
Смерч полностью исчез в груди воскового воина, а потом началось невероятное.
Глаза морфи вспыхнули золотым огнём, рот приоткрылся, и снова раздался оглушительный птичий клёкот — прямо из утробы двухметрового морфи. Грувим тут же отвлёкся от Афены и повернул морду в сторону меня и ожившего воскового солдата.
Он будто оторопел.
