Очнулся я упакованным со знанием дела: руки и ноги связаны так, что невозможно было пошевелиться, а во рту торчал плотный кляп.
Пока я находился без памяти, меня перенесли в другое помещение — должно быть, подсобку, забитую разным барахлом, чтобы никто, проходящий мимо лавки Ойкеса, случайно не увидел через окно связанного человека на полу. Кроме хозяина здесь находились еще трое. Один сидел на табурете, закинув ногу на ногу: лет тридцать, одет опрятно, полон уверенности и внутренней силы. Двое других — оборванцы, заросшие щетиной с лицами людей, пристрастных к алкоголю.
Сам Ойкес стоял у стола и любовно разглядывал мой диск.
— Дорогая вещица? — спросил его один из оборванцев — обладатель грубого голоса. — Что в нем такого? Могущественный артефакт?
— Не твое дело, Бран! — жестко ответил лавочник. — Ты получил деньги — будь любезен выполнить работу. Остальное тебя не касается.
— Попридержи язык, лавочник, — зло пророкотал Бран. — Мне не нравится, когда со мной говорят в подобном тоне. Не советую с нами ссориться, правда, Ковас?
Человек, стоявший надо мной то ли что-то буркнул, то ли просто прочистил горло.
— Могу сказать то же самое, — парировал Ойкес. — Иначе…
— Иначе что? — в голосе Брана прозвучала нескрываемая угроза.
Надо мной послышался приглушенный смешок.
— Иначе он тебя покусает, — сквозь смех произнес Ковас.
— Иначе кто будет потом сбывать все то барахло, которое вы отнимаете у несчастных путников? — Ойкес был полон решимости.
— Ты не единственный торговец в Хосте.
— Единственный из тех, кто не боится замарать руки, имея дело с такими как вы!
Признаюсь честно, мне хотелось, чтобы они вцепились в глотки друг другу.
Но тут вмешался третий персонаж.
— Пора расходиться. — Человек, сидевший на табуретке, говорил без акцента, впрочем, как и двое других, а значит, они, скорее всего, не были фаверцами.
Возразить никто не посмел, хотя Брон что-то пробормотал себе под нос.
— Куда этого Проклятого? — спросил Ковас, пнув меня ногой в бок.
— Как обычно, на корм рыбам, — равнодушно ответил незнакомец.
— А может… — хотел что-то предложить Брон.
— Я все сказал! — прервал его незнакомец. Он достал из кармана красно-белую пачку, щелчком выбил сигарету, чиркнул зажигалкой на пьезоэлементе, подкурил и, жадно затянувшись, пустил дым в мою сторону.
Снова бурча что-то неразборчивое, Брон попытался оторвать мое тело от пола.
— Ну, чего стоишь, помогай!
— Погодь, — остановил его Ковас. — Он, кажется, очухался раньше времени.
— Даже бить как следует не умеет, — проворчал Брон
Я увидел, как стремительно приближается к моему лицу носок его прочного сапога…
Вспышка. Темнота. Небытие.
Смутно помню, как меня куда-то волокли. Куда — непонятно, в темноте не разглядеть. Когда я попытался вырваться, Ковас слегка придушил меня, обвив сзади мою шею рукой, и держал так, пока Брон обрабатывал тело кулаками. Потом, чтобы я не привлек внимание своим криком, мне в рот вставили кляп и обмотали его куском веревки — так не выпадет. После чего меня снова тащили, взяв под руки. Когда мимо нас проходили запоздалые прохожие, дружки умело притворялись пьянчужками, сопровождавшими своего приятеля до места ночлега. Но встреч с патрулем Брон и Ковас старались избежать и при появлении вооруженных людей заблаговременно прятались в темные переулки.
Поступок Ойкеса меня не удивил. Таких как он хватает. Поэтому больше чем на него, я злился на себя самого. Ну и олух! Должен был бы просчитать подобное развитие событий. Но, видать, жизнь на лоне природы вдали от людской суеты и подлости и вскружившая голову крупная сумма золотом сыграли со мной злую шутку.
Сволочь Ойкес… Впрочем, его можно понять. У лавочника не было достаточно денег, чтобы расплатиться со мной за артефакт. Поэтому он предпочел пожертвовать меньшей суммой, заплатив каким-то разбойникам. В итоге Ойкес получил артефакт, Брон и Ковас — золото, а мне была уготована не самая завидная участь.
Но как ни странно, не это волновало меня в данный момент больше всего. Запах хорошего курева до сих пор щекотал мои ноздри. Откуда? Откуда в этом мире сигареты?! Здесь и табака-то никогда не было! Правда, после Затмения некоторые игроки приспособились покуривать сигары, скрученные из листьев какого-то местного растения, но это был не самый качественный суррогат. Запах не тот, ощущения другие. А главное, после пары затяжек начинал душить жуткий кашель. Я, будучи в реале заядлым курильщиком, попробовал однажды эту гадость. Нет, не то, совсем не то.
А незнакомец курил настоящие сигареты. С фильтром. И доставал их из пачки с легкоузнаваемым брендом. Откуда в этом мире могли взяться сигареты одной из популярнейших марок? А зажигалка? Это была самая настоящая пластиковая зажигалка, дешевка в реале, но предмет совершенно несвойственный для мира, где огонь добывали первобытным способом.
Эта загадка волновала меня гораздо больше, чем грядущая смерть.
На перекрестке улиц между дружками возникло недоразумение. Ковас рванул меня направо, а Брон — налево.
— Ты куда? — удивился Ковас. — Река вон там.
— Знаю. Но нам в другую сторону, — ответил его приятель.
— Но Венгил сказал…
— Плевать на Венгила! — рявкнул Брон. — Уверен, он за посредничество получил от торгаша больше, чем мы с тобой за выполнение грязной работы.
— Десять корон на брата — хорошие деньги за плевое дело, — попытался его образумить Ковас.
— Не спорю. Но зачем бросать в воду то, что еще может принести прибыль?
— Ты о чем?
— Я о Баррите, который остановился на постоялом дворе «Каменная чаша».
— Баррит в Хосте? — удивился Ковас.
— Проездом, — кивнул Брон. — Привез товар на рудники Обриса, но не сошелся с бароном в цене. Вроде как повздорили они, что ли. Баррит решил отправиться в Луд, но занемог. Подозревает, что люди Обриса подсыпали ему в еду какой-то гадости. Обратно на рудники его не пустили, а до Луда далеко. Вот и пришлось ему тащиться в Хост.
— Так он что, со своим товаром прямо в город явился?
— Нет, конечно! Обоз остался на левом берегу Удро во владениях барона Обриса. Баррит сам пришел в Хост, точнее, его привези сюда его люди. Совсем плох был. Но теперь уже оклемался, утром снова собирается в путь.
