Ознакомительная версия.
Он заметил мои интерес не к словам, а к движениям, сейчас же вынул одну руку из-за спины, протянул к стаканчику и очень грамотно, неторопливо, отпил из него воды. Будто всю жизнь пил из стаканов.
И долго потом держал стаканчик в руке, отхлёбывая по глоточку. Явно получал удовольствие. Я и не заметил, как поставил он пустой стакан на место и убрал руку за спину.
— Скажи, Вук, — продолжал я, — хуров больше, чем купов, или меньше?
— Мы не хуры, — мрачно возразил он. — Это купы называют нас «хуры» — «нелюди». А мы называем себя урумту — люди пещер. Когда-то мы были урумку — люди лесов. И жили в этих местах.
— Сколько вас?
— Много! — гордо ответил он. — Сколько купов, и ещё столько, и ещё больше. В пещерах свободно. Нас будет ещё больше. Мы тут сильнее всех.
— Почему вы ушли из лесов в пещеры?
— Нас прогнали. — Вук опустил голову.
— Кто?
— Злые боги.
— У них есть имена?
— Нур-Нур главный. Он бросался огнями с неба. Его слушались громы и молнии. Он был страшен и не знал жалости.
«Прямо Зевс-громовержец, — подумал я. — Так вот отчего они кричали «Нур-Нур!»… Только почему всё в прошедшем времени?»
— Где он живёт? — спросил я.
Пренебрежительная усмешка пробежала по лицу Вука. Немного, в его мнении, стоил человек, не знавший Нур-Нура. Однако пленник решил снизойти до ответа:
— Когда-то он жил за рекой купов. Где сейчас айкупы. Потом ушёл на небо.
— За что он прогнал вас?
Вук помрачнел, опустил взгляд, задумался. Похоже, не хотел отвечать.
— Отвечай! — потребовал я. — Хочешь жить — отвечай!
Он поднял на меня маленькие глубоко посаженные тёмные глазки. Ничего, кроме лютой ненависти, не увидел я в них.
— Это давно было, — тихо, как бы выдавливая из себя слова, произнёс он. — Столько разливов прошло — сосчитать невозможно. Но урумту всё помнят. Получилось, как сказал Нур-Нур… Он пришёл в наше племя после неудачной охоты. У нас не было тогда луков и стрел. Много было неудачных охот. Голодное племя ело двух своих стариков.
Вук слегка подвигался, поудобнее упёрся руками в основание палатки. Искоса я взглянул на Лу-у. Она напряжённо, зло смотрела на пленного. Остренький подбородок её выдался вперёд. Надбровные дуги чуть опустились. Маленькая тёмная рука её лежала на тюке с подарками как раз возле тёмно-зелёного куска слюдита.
— …Нур-Нур разозлился, — продолжал пленник. — Когда Нур-Нур злился, из ног у него вырастали огненные деревья. Он обрушил на урумту все громы и молнии, бросил на хижины все огни неба. Урумту бежали от своих хижин в холод. Нур-Нур гнал их ночью и днём. Он прогнал наше племя за большие озёра и сказал: «Живите здесь, в пещерах. У вас не будет стариков. Вы не будете есть людей. Вернётесь в тёплые леса — убью всех!»
Вук остановился, глубоко вздохнул, поглядел прямо в зрачок тихо щебечущей съёмочной камеры, потом перевёл взгляд на опустевший стаканчик возле себя. Подумалось, что хорошо бы снова наполнить его. Но не сейчас, когда у пленника развязаны руки. Попозже.
— Продолжай! — снова потребовал я. — Что было потом?
— Всё как сказал Нур-Нур, — спокойно повторил Вук. — В пещерах текла горячая вода, и было тепло. Люди стали там жить. Старики умерли. Больше стариков не стало. Урумту не едят людей и умирают молодыми. Женщины умирают раньше мужчин. Забираем женщин в других…
Он не договорил. Чем-то тяжёлым метнула в меня его рука, и я едва успел отклонить голову. Продолговатый предмет просвистел возле виска. Сзади раздался глухой удар в стенку палатки, затем металлический звон, металл ударил по металлу.
Вук тем временем мгновенно передвинул свой зад и снова опёрся руками в основание стенки. Глазки его метались из стороны в сторону.
И тут же в лоб ему врезался кусок слюдита, упал к его ногам, а на лбу отчётливо проступила и стала наливаться, набухать капелька крови.
Это Лу-у вступилась за меня.
Первая мысль была: «Кровь! Быстрей надо взять анализ. Пока кровь не запеклась!»
Вторая мысль была: «Что же он метнул? Дюралевый колышек от палатки? Здесь забивали их Тор и Сар. Значит, не вогнали по шляпку?»
Третья мысль была: «Сейчас он выдёргивает второй колышек. Вдруг не увернусь? ЭМЗ не включён… И анализ крови при его развязанных руках не взять…»
Левая моя ладонь ещё держала щебечущую съёмочную камеру.
А правая уже нащупала за поясом гладкий уголок слипа. Мысли и действия отмерялись, наверное, даже не секундами, а их долями.
Похоже, не миновать!
Я направил на бедного Вука слип, нажал курок и увидел предсмертный ужас в его глазах. Он успел понять: что-то страшное и неумолимое наваливается на него по моей воле. И тут же съехал по стенке палатки на матрасик, руки его непроизвольно выползли из-за спины. В правой был зажат выдернутый из земли второй колышек палатки.
Не до конца забили…
Ещё бы секунда — и сознание мог потерять я. А за ним — не исключено! — и жизнь.
Где-то тут блестящий холодильничек среди набросанных в баулы вещей?
Минута ушла на поиски. Кровь не успела остановиться, и анализ па стёклышки я снял дважды — на всякий случай. Тут же запечатал стёклышки обратно в холодильник. А потом залепил ранку на лбу пленника стептимиоловым пластырем. Пока проспится, ранка затянется.
Лу-у следила за мной быстрыми испуганными глазами. Зрачки её метались из стороны в сторону. Того, что я делал — да ещё так стремительно! — она, естественно, не понимала. Может, это казалось ей колдовством. А может, она думала, что я стану пить его кровь?
Затем, уже неторопливо, я разжал пальцы спящего, вынул колышек, показал его Лу-у и вбил каблуком обратно в гнездо. Потом нашёл второй колышек, упавший точно на шляпку своего собрата по другую сторону палатки, и его тоже вернул на место.
И, разумеется, пришлось снова связать руки пленника. Уже, правда, не лианой, а шнуром от парашютных строп.
Теперь хорошо бы сбегать в соседнюю — уже Торову! — палатку, взять геологический молоток да пройтись по всему кругу, забивая колышки по шляпку. Чтоб уже никто не выдернул… Но ведь звону будет!.. А купы давно спят…
Ладно! До утра потерпит.
— Ты, наконец, убьёшь его? — спросила Лу-у. — Он заслужил.
— Не убью! — ответил я. — Проснётся — закончим разговор. Потом отпущу.
— Я бы убила, — призналась Лу-у.
— Надо, чтоб он унёс в своё племя приказ: не приходить больше сюда!
— Они тебя не послушаются.
— Заставлю!
— Ты можешь наказать всё племя?
Милая Лу-у! Не видела она, как драпали по лесу ненавистные ей хуры!.. Не успели, видимо, поведать ей об этом ни отец, ни другие воины. Разговоры у них ещё впереди. Да, по сути, и не видели они этого панического бегства. Увидели только результаты.
Ознакомительная версия.
