– Ты – Фуртиг из Пещеры Предка…
– Откуда ты знаешь?
– Как это – откуда? Ведь ты притащил сюда Фоскатта, и кто-кто, а он тебя превосходно знает.
– Фоскатт! – Впервые за все время пробуждения Фуртиг вспомнил имя соплеменника. – Что с ним? Он сильно пострадал от нападения Крыстонов.
– Да, пострадал, и еще как! Но теперь он находится в лечебнице, оборудованной в свое время Демонами. Мы, – и в ее голосе почувствовалась гордость, – знаем многие секреты Демонов. Ведь они умели не только убивать, но и лечить. И с каждым днем мы овладевали их знаниями все больше и больше. Если бы нам выпала такая возможность, мы бы узнали все, что знают они…
– Чтобы применять эти бесценные знания в таких же гадких целях, Лили-Ха.
Фуртиг вздрогнул от неожиданности и уставился на женщину. Он знал, что его Народ не умеет ходить так бесшумно. Но Фуртиг был настолько напряжен, что он даже не заметил прихода еще кого-то.
– О, Великий Предок! – с этими словами он поставил чашу на огромный камень, чтобы выразить знаки почтения к Предку и низко поклонился. И он был очень сильно горд (и смущен, ибо это было сущей правдой), когда Гаммаж потерся своим носом об его, по древнему обычаю их Народа.
– Ты – Фуртиг, сын Фуффора, сына Фору, сына другого Фуртига, который приходился мне сыном, – проговорил Гаммаж, как истинный Старейшина, который путем долгих изучений досконально знал всю историю клана на протяжение нескольких поколений. – Добро пожаловать в Логовища, воин. Похоже, твой первый визит сюда прошел со многими трудностями.
Гаммаж был стар. Лицо избороздили глубокие морщины, отчего он казался старше многих Старейшин, которых знал Фуртиг. И все же нечто говорило об огромной его мощи, но скорее умственной, нежели физической.
Как и у женщины по имени Лили-Ха, хотя она явно скорее была молода, чем стара, у Гаммажа почти не было шерсти. А тело было тонким, худощавым и костлявым, так что мускулов у него почти не было. К тому же он не носил привычный для Народа пояс. Его плечи закрывал длинный кусок материи, держащейся на нем при помощи застегнутого на горле странного предмета. В позе чувствовалось величие и достоинство. С шеи также свисала цепь из блестящего металла, к которой был прикреплен кубик, смахивающий на переговорное устройство, которое было у Фоскатта. Но руки!.. Фуртиг выпучил глаза от изумления. Он еще ни разу не видел ни у кого из Народа таких рук. Да, Гаммаж совершенно отличался от того Гаммажа, о котором повествовали древние рассказы.
– Поешь еще, – он указал Фуртигу на чашу. – В Логовищах надо обладать силой, которую нам придает добрая пища. Гм, Крыстоны… – он тихо зарычал. – Выходит, они обосновались здесь! Они пытаются завладеть знаниями Демонов! Кстати, возможно, очень скоро мы сможем встретиться с самими Демонами лицом к лицу. – Теперь его голос превратился в сплошное рычание, а не в слова, и это звук явно говорил о предстоящей битве.
– Ладно, об этом поговорим позже. Фуртиг, расскажи-ка мне лучше, что сейчас происходит в Пещерах? Они по-прежнему считают, что я сошел с ума… и что мои слова – не более чем нечленораздельное бормотание младенца? Поведай мне правду, воин, ибо это очень важно!
Голос Предка был настолько повелительным, что Фуртиг выложил ему всю правду.
– Старейшина – Фал-Кан – говорит, что ты передаешь секреты Демонов чужакам, даже Лайкерам. Они называют тебя…
– Наверное, кем-то вроде предателя, – произнес Гаммаж и с силой ударил хвостом по земле. – Наверное, из-за их недальновидности и узколобости – иначе это назвать я не могу. Так оно и есть… по крайней мере сейчас. Но наступит день, когда Народ, Лайкеры и Клыкастые объединятся или погибнут. Я не говорю о Крыстонах, поскольку они попытаются объединиться с Демонами, о чем и указывают их знания. И когда Демоны вернутся, Крыстоны объединятся с ними, чтобы погубить нас всех.
– Неужели Демоны могут вернуться? – услышав такую уверенность в голосе Предка, Фуртиг действительно не сомневался, что Гаммаж знает, что говорит. А если и вправду представить это, то да, то не лучше ли примириться с Лайкерами, чтобы сражаться против общего врага?
– Время! – с этими словами Гаммаж хлопнул в ладоши с такой силой, что хлопок эхом распространился по помещению. – Время – вот в чем мы нуждаемся в первую очередь, и как раз его-то у нас может не оказаться. Так что нам придется отказаться от наименее ненужных вещей, к примеру таких, которые привели в Логовище Фоскатта. Он тщательно обследовал Логовища, но так и не обнаружил записей, принадлежавших Демонам. Однако, несмотря на то, что не нашел искомое, он обнаружил новую опасность… – Гаммаж сложил и показал. – Он обнаружил, что Крыстонам удалось создать свою базу на самых границах наших территорий. А если Крыстоны обнаружат хоть толику из того, что известно нам, – он снова показал пальцами – сколько, – то Крыстоны станут хозяевами не только Логовищ, но и всей земли, находящейся за их пределами. Передай это Старейшинам, Фуртиг, и, возможно, они внимательно выслушают тебя, и вероятно намного внимательнее, ибо сейчас их уши, похоже, закрыты от скверных новостей.
– А что еще искал Фоскатт?
Гаммаж промолчал, его взор устремился куда-то на стену за Фуртигом, словно он увидел там явственно обозначенный охотничий след. И вместе с ним ответ, который Гаммаж и не преминул дать Фуртигу:
– Фоскатт? – переспросил Гаммаж, будто это имя было для него совсем незнакомым. Потом он внимательно посмотрел на Фуртига. – Фоскатт… он едва дышал и, судя по всему, был близок к концу, когда ты притащил его сюда, воин. Но теперь мы его вылечим. И он обязательно выздоровеет. Ведь Демоны были настолько величественны и мощны, что были способны играть жизнью и смертью, как игрушкой. Они играли этим, как дети забеляются игрою. В камешки без всякого смысла. Единственная разница заключается в том, что Демоны со своими безумными играми закончили очень прискорбно. Демоны знали очень много подобных игр, пока все это не привело для них к печальным последствиям. И с каждым днем мы узнаем о них все больше и больше. К примеру, они могли вызвать дождь, когда им заблагорассудиться, или снова заставить светить солнце. Но это не удовлетворило их, и поскольку им захотелось большего, они решили овладеть управлением жизнью и смертью. И в конце концов их же знания обернулись против них.
– Но если они все умерли, то почему говорят об их возвращении? – отважился спросить Фуртиг. – Его первоначальное благоговение к Гаммажу постепенно стало убывать. У него возникло чувство взобравшегося на высокую гору и удостоверившемуся, что подъем оказался совсем не трудным, как это казалось с земли. То, что Гаммаж производит впечатление, он не сомневался. Для Фуртига он по-прежнему оставался самым главным из Старейшин. Помимо всего прочего, Гаммаж не пытался поставить себя выше всех, и поэтому не унижал соплеменников в глазах самых молодых и почтительных представителей клана.
