– Н-нет, – переглянулись близняшки.
– Во-о-т, – поучительно протянул я. Ника утверждает, что очень противным голоском. Точь-в-точь, как наш новый знакомый, Влад. – Мы покажем фотографии, чтобы архитектор ничего не заподозрил.
– Один-один, – кивнула Варя. – Вы организовали прикрытие, а мы – настоящее решение проблемы.
– Какое?
– Ты не хочешь дождаться Макса? – удивилась Ника.
– Ну… – я сморщил нос и сделал вид, что чихнул, а на самом деле смутился.
Желание узнать, как же решить проблему с водорослями, было по-настоящему сильным. Интересно же, что такого успели придумать Вареники, до чего не смогли додуматься все ученые внутри купола, а потому вызвали комиссию аж с большой земли. А ждать Максима – это же тоска зеленая! Пока он там соизволит добраться, пока закончит хвастать, как он лихо там с водорослями расправлялся… или забавлялся? В общем, долго все это.
Но пока еще я не был настолько уверен в себе и других, чтобы вот так просто и честно сказать – нет, не хочу дожидаться никакого Максима. Как и все котята, я знал, что приучать людей к собственной власти нужно постепенно. Сначала ты как бы невзначай даешь понять, что твое мнение здесь самое главное. Затем постепенно учишь моментально исполнять желания. Ну, а уже после всего этого ты абсолютно спокойно ведешь себя так, будто ты самый главный, ничьи желания тебя не интересуют и по мановению когтя все бросаются выполнять твои приказы.
И все же к моменту, когда Макс неуклюже догреб до шлюза, снял скафандр, сдал его по форме и расписался в десятке бумаг, грустно поглазел на свое отражение в зеркальных стеклах домов на площади и добрел до ожидающих его спецагентов, мы с близнецами уже ощущали себя так, будто сидели на иголках. Одному хотелось поскорее все узнать, а другим – как можно быстрее рассказать. Поэтому героического ездока на швабрах встретили дружным:
– Ну, наконец-то!
– Как я выглядел? – спросил Макс, приосанился и смахнул с плеча невидимую пылинку.
– Глупо! – хором ответили близняшки, мстя и за долгое ожидание, и за то, что они не выбрались наружу, хотя тоже были не прочь.
Изрядно уставший командир – ИБД временами сильно утомляет, гораздо сильнее, чем полезная деятельность, – рухнул на скамеечку, открыл рот, чтобы огрызнуться в ответ, но только процедил что-то нечленораздельное. Уж больно утомительный получался день, и конца-края ему видно не было, так что лучше поберечь энергию до следующей ссоры.
– Все, Макс пришел, давайте уже, рассказывайте! – я устроился на коленях у Вари.
Девушка рассеянно почесала меня за ухом – молодец какая! – и они с сестрой поведали, чем же занимались все то время, пока мы занимались ИБД.
Картина была такая: приглашенный ухаживать за розами Варфоломей страдал и переживал из-за того, что не может применить должным образом все имеющиеся знания. Его ведь как учили? Видишь вредителя – трави его! Обнаружил сорняк – вырывай! Заросла тропинка – прореживай траву! И так далее. В подводном же городе розы мало того что чахли и отказывались цвести без солнечного света, так еще и архитектор активно принимал участие во всем. В частности, проинспектировав хозяйство садовника, запретил тому использовать искусственные подкормки и уж тем более яды. Валерий Валерьевич вбил в голову – сначала себе, а потом и окружающим, – что Триллиан должен стать закрытой идеальной экосистемой, свободной от всяких «вредных химикатов». Уж если вернулись назад, к истокам, – в океан, из которого когда-то вышли на сушу наши предки, – то и вести себя в этом океане надо «первобытно». Робкие попытки Варфоломея объяснить, что временами без пестицидов не обойтись, наталкивались на железобетонную уверенность архитектора в том, что природа сама во всем разберется. В этом утверждении и лежал корень большинства бед подводного города, к которым садовник относил и зеленый налет на внешней прогулочной галерее, и нашествия гремлинов.
«Взяли бы хоть раз нормальный чистящий гель, – приговаривал Варфоломей, подстригая живую изгородь вокруг клумбы. Словоохотливость его подкреплялась тем фактом, что розы – все, как одна, – вдруг полюбили лампы дневного света, чего раньше за ними не наблюдалось. – А Валерий Валерьевич ворчит, что енто химия, мол. Что за такое возьмет и взашей выгонит. Вас-то, девоньки, не выгонит? Вы-то дело сделаете и до свидания? Ах, как я завидую вам. В общем, у меня тут знакомые есть… через капитана общаемся… ну, и я могу попросить, чтобы правильное средство для мытья аквариумов нашли и вам сюда передали. Ну сил моих уже нет эту гадость видеть!»
– Через капитана общаемся, – протянул я.
– Хиппи, не иначе, – согласился Макс. – Интересно, что за дела у них с Варфоломеем?
– Вот и мы подумали, – Ника заправила за ухо прядь волос, сестры переглянулись, – хиппи варят зелье и передают его сюда через капитана.
– Садовник поливает им землю под видом удобрения, а на деле – привлекает гремлинов. Как вам версия?
– Правдоподобно, – пробормотал я. – Только как-то слишком уж просто.
– Почему просто?
– Ты думаешь, было так просто его разговорить?
– Яша прав, – Макс пожевал губами и сдвинул очки на кончик носа. Теперь, даже несмотря на то, что сам он сидел, создавалось ощущение, что командир смотрит на остальных свысока. Я оценил эффект от простого, казалось бы, приема и пожалел, что сам так не могу – за неимением в мире специальных моделей очков для котов. – «Убийца» – садовник? Слишком шаблонно. Хотя…
– Хотя именно из-за этого его никто не подозревает, – палец Ники победно уткнулся в мой лоб. Я машинально хотел за него цапнуть – когтями или зубами, – но девушка оказалась проворней и быстро убрала руку. – Все думают, что это старая надоевшая шутка, и никто ничего не подозревает.
– А он тем временем незаметно тут вредит, на пару с капитаном.
– И хиппи!
– Хорошо, – важно кивнул Макс. – Обязательно проверим.
Сказано это было таким тоном, будто бы сам Максим только что и предложил эту идею. Вареники переглянулись, но ничего не сказали. Я же оказался не столь сдержан.
– У меня есть план, – я старался ни на кого не смотреть. – Когда доставят удобрения, я проведу анализ, все ли там действительно в порядке, или это какая-то отрава. А Вареники смогут проверить, кто касался этой «посылки». Сможете же?
Девушки нахмурились, неуверенно поводили руками в воздухе, – потрясающая синхронность! – а затем кивнули.
