Анатолий Матвиенко - Восточный квест

Ввод в строй двенадцати мини-крейсеров, девять из которых планировалось отправить на патрулирование торговых маршрутов и сопровождение конвоев, снизило бы убытки от пиратства. Еще предстояло урегулировать торговые взаимоотношения, потому что войны компаний приводили к уничтожению судов в количествах, сопоставимых с ущербом от корсаров. Но для достижения договоренностей нужно было, чтобы укрепилась новая власть в Англии и Испании. Кроме того, могущественная Ост-Индская компания Нидерландов не слишком прислушивалась к мнению руководства Объединенных Провинций. Контролируя ключевые острова и проливы между Индокитаем и Австралией, посланцы компании без колебаний топили английские суда, а к французам только в последний год стали относиться терпимее. Миноритарный пакет акций не давал возможности надавить на главных владельцев, поэтому поход французского конвоя в 1671 году преследовал также цель демонстрации растущей мощи Франции. Наконец, голландцам предложено снова отбить у Китая Формозу, но лишь на следующий год, когда в строй войдет большой трансокеанский стальной корабль.

В Ригу пришла весна. Строгий средневековый город, отгороженный от латышского простонародья крепостной стеной, простился с последними сосульками. Величественный Домский собор, башня ратуши, черепичные крыши бюргерских домов все чаще ловили на себе весенние солнечные лучи. Запоздалые ледяные глыбы удалились в Рижский залив. Начинался новый торговый сезон, город, развившийся в Ганзейском союзе, не мог его пропустить. Многочисленные крутые повороты и подводные камни, начинавшиеся километрах в сорока выше по течению, не могли остановить крепкие одномачтовые купеческие суденышки. Их хозяева были исполнены решимости подниматься по Даугаве к литовскому Полоцку, перекатывать на бревнах по суше к Днепру и спускаться вниз к Черному морю по знаменитому маршруту «из варяг в греки».

Последний переход стоил Мохаммеду большого числа нервных клеток. Балтика не до конца освободилась ото льда, и отдельные куски вполне могли повредить тонкую стальную обшивку. Шли днем и ночью, хотя электрический прожектор имел только «Олег». Мощность его была невелика, и вахтенные головного корабля, боясь моргнуть, до боли вглядывались в черные волны.

Ингвард Линдгрен, принявший рекомендательное письмо Голдберга у Олега, крайне огорчил его рассказом о том, что морские суда с осадкой порядка трех метров не поднимутся выше сорока километров от Риги без риска пропороть себе брюхо. Банкир не учел, что до сооружения каскада плотин полноводная Западная Двина далеко не на всем протяжении была удобной для судоходства.

— При всем моем уважении, господин Сакратов, у вас остается всего два варианта. Так как сорок километров вам никакой погоды не сделают, рекомендую отпустить ваши удивительные корабли обратно в залив, пересесть на лошадей и двигаться до Москвы. Еще вы можете обождать отправки очередного купеческого каравана и рассредоточиться по их судам, доберетесь до Полоцка, купите лошадей и с Божьей помощью продолжите путь. Я вам советую первый вариант.

— Почему? — удивился Олег, не ожидавший пересадки на четырехкопытный транспорт раньше Витебска, рассчитывавший купить там карету и доехать в ней хотя бы до Волги.

— Как вы знаете, там уже территория Великого княжества Литовского. Полоцким воеводой только что назначен Казимир Ян Сапега. У нас и так сложные отношения с литвинами. Новый воевода успел прославиться крутым нравом, властолюбием и карьеризмом.

— Мы готовы к встрече с ним. У меня есть письмо к королю и воеводе, а также подарки.

— Само собой. Только ваше посольство движется в Россию, а не в Польшу. Получается, что с враждебным восточным царством вы торопитесь установить отношения, а с католической Речью Посполитой — нет.

— И что, Сапега нас не пропустит к русским? — Олег понимал, что может проложить себе дорогу силой, но начинать посольский вояж с побоища никак не входило в планы.

— Не думаю, что все зайдет так далеко. Но кучу мелких неприятностей он вам наверняка обеспечит. В том числе с приобретением лошадей. Да и сам вариант появления посольства, раскиданного на пять-шесть попутных судов, не выглядит достойно.

С досадой признав правоту шведского торговца, Олег принялся сгружать свою команду с пароходов, чтобы потом пересадить на крепких латышских коней, предоставленных партнерами Голдберга. Он последний раз взошел на борт флагманского мини-крейсера, с ухмылкой глянул на собственный профиль в честь героя, давшего имя кораблю, и тепло попрощался с Мохаммедом. Вскоре три низких силуэта отправились вниз по Даугаве в ранние мартовские сумерки, а Сартаков собрался с визитом вежливости к губернатору. На следующий день предстояло выдвигаться к Полоцку. Но до этого еще можно было поплескаться в бадье с горячей водой, отдохнуть на свежих простынях. А потом, меняя коня на заводного, скакать вперед в диковатые и загадочные славянские земли.

Мохаммед, получив сообщение от Тиита, вызвал Дирка. «Миссури» надлежало покинуть Средиземное море и двинуться к Лиссабону на случай, если опальная регентша вздумает бежать на борту какого-либо судна. Но Дирк не отвечал. Адмирал нахмурился, вызвал навигационную систему. Горошина связи пеленговалась в сорока километрах на юго-восток от Марселя и не двигалась. «Что, он потерял ее? — подумал Мохаммед. — Если да, то, клянусь бородой Пророка, выну из него душу, когда встречу». Он не знал, что душа голландского моряка уже покинула тело, которое вместе с переговорным устройством нашло последний приют в морской пучине.

— Господин министр, я никогда в жизни не разговаривал с королем или регентом, не знаю протокола.

— Не робей, Тиит. С президентом Франции вон сколько раз общался, и ничего.

— Господин Джонс, не шутите со мной. Он — Петро, а не де Голль.

— Еще раз повторяю, не трусь. На твоей стороне сила и право. Пусть он волнуется, как вести себя.

— Прошу вас, не уходите со связи. Мне застрелить короля — раз плюнуть. А говорить с ним сложно.

— Хорошо, буду с тобой.

Совсем не воодушевленный диалогом с бывшим «святым», Тиит вошел в зал, служащий королевской приемной. К регенту он ввалился как есть — в скафе, с бластером за спиной, разве что шлем снял и держал в руке. По меркам эпохи — рыцарь в доспехах.

— Джонс, меня держат в приемной двадцать семь минут, дескать, правитель занят.

— Подойди к секретарю и скажи, у него сейчас появится другая занятость, если Франция отправит войска на Лиссабон.