— Подтверждаю, — двойной Ответ прозвучал как один.
— Двинули. — Сержант устремился в проход между сигнальными заграждениями, пропуская вперед обоих бойцов. Пехотинцы, точно гиены на охоте, потрусили, увеличивая дистанцию и расходясь веером. Челтон двигался размеренным шагом, внимательно вглядываясь в каждый встречный куст и камень. Растянув дистанцию до сотни метров, рядовые перешли на такой же неспешный размеренный шаг. Так они могли идти многими часами, сохраняя единый темп и экономя силы. Через полчаса ходьбы чуть правее их курса открылась ложбина, плавно спускавшаяся вниз и огибавшая сопку, выбранную в качестве цели. Челтон дал сигнал остановки и в электронный бинокль внимательно осмотрел новую особенность рельефа. Поодаль ему почудилось подобие узкой тропы, пересекающей ложбину и скрывающейся за сопкой. Тропа эта, скорее всего, принадлежала каким-то животным, ходящим на водопой или пастбище. Но обследовать ее было бесспорно необходимо. К тому же появлялась возможность подстрелить или поймать в знак примирения для профессора и того, кто эту тропу натоптал. Еще несколько сигналов, и пехотинцы сменили направление движения. Теперь так же размеренно все трое двигались параллельными курсами: рядовые по высоким краям ложбины, а сержант по ее дну. Еще через полчаса они оказались в непосредственной близости от тропы. Теперь совершенно отчетливо было видно, что это действительно тропа. Челтон сделал знак, что идет один посмотреть на тропу в упор, но в это время Линк застучал по гарнитуре, привлекая внимание. Боец залег и делал знаки о приближении потенциального врага. Челтон тоже залег, приказав остальным затаиться. Он, не отрываясь от окуляров, рассматривал склон, из-за которого должна была появиться цель. И тем не менее слегка вздрогнул, когда она все же показалась. Это был караван, если можно так назвать трех навьюченных животных и четырех верховых. Караван этот выглядел так, словно вышел из сказочного фильма. Крупные животные — и вьючные и верховые — принадлежали к одному виду. Они походили скорее на огромных ящериц, не уступавших в росте взрослым коням. Только в отличие от рептилий лапы их двигались не в стороны от туловища, а почти прямо под ним, как у млекопитающих. Это бросилось в глаза, и Челтон активировал в бинокле функцию электронной записи видеоизображения. Воины, качавшиеся в седлах, выглядели еще необычнее. О том, что это именно воины, свидетельствовали кожаные доспехи и разнообразное холодное оружие, как притороченное к седлам, так и висящее на самих всадниках. Эти всадники на первый, беглый взгляд смахивали на людей. То же строение, примерно та же осанка. Но различия казались столь же очевидными, как и у млекопитающих с ящерицами. Головы их напоминали львиные, но были покрыты вместо шерсти тугой гладкой кожей. Гривы волос у троих из четверых сплетались в различные косички и хвосты. Лишь один из всадников ловил ветер в пышную распущенную гриву. Караван шествовал спокойно, не догадываясь о внимательном наблюдении. Челтон, не шевелясь, пропустил путников мимо, и, лишь когда их скрыл от взгляда противоположный склон, пригнувшись, потрусил к тропе. Он успел увидеть спины всадников прежде, чем караван совсем исчез за поворотом тропы. Преследовать всадников было глупо и рискованно. Сержант дал отмашку возвращаться и сам повернул по направлению к лагерю.
Аль Гаррудт просто трясся от восторга, когда Челтон вывел запись с бинокля на монитор исследовательского терминала.
— Невероятно! Они выглядят очень колоритно. Интересно было бы посмотреть на их руки. Они очень похожи на земных кошачьих, но скелет явно иной. — Огромный черный гурянин, восторженно пританцовывающий около монитора, выглядел глуповато, и Челтон, которому профессор стал уже симпатичен, вновь тихонько ухмылялся. — А на животных их полюбуйтесь. Это, несомненно, что-то новое, но визуально здорово смахивает на земного эуоп-лоцефала. Только явных костных колючек не видно.
— Что такое этот ваш… цефал? — Сержант присмотрелся еще раз к массивным животным, каждое из которых послушно шло под седлом.
— Эуоплоцефал — это один из видов панцирных динозавров, или анкилозавров, появившихся на вашей Земле в поздний мел. Это именно такие вот приземистые четвероногие растительноядные животные, как мы сейчас видим. С головы до кончика хвоста они покрыты прочной броней из костных пластин и прочной ороговевшей кожи. Вот только земные эуоплоцефалы имели на спине и по бокам костные колючки для защиты. Здесь же такого нет. Вместо этого ровная ороговевшая кожа. Восхитительно. Это просто смешанная со сказкой доисторическая модель живого мира. — Ну что ж, профессор, оставляю запись в вашем полном распоряжении. Пользуйтесь, наслаждайтесь. А мы на днях посмотрим с ребятами, откуда и куда эти сказочки топали.
* * *
Свежий ветер бодро раздувал паруса, гоня пузатый кораблик с легкостью птичьего пера. Утреннее солнце еще не успело разогнать прохладу, которая в этих широтах не могла слишком долго противостоять стремительно наступающему дню. Свободные от хлопот члены команды, как всегда, с любопытством следили за тренировкой старика и юной улючки. Из растворившейся бесшумно двери появилась огромная фигура токса. Каждый, кто бросал мимолетный взгляд в сторону мрачного гиганта, замирал, с изумлением рассматривая его. Тренирующиеся тоже удивленно остановились. И это всеобщее изумление легко Объяснялось — токе вышел чисто выбритый и изменившийся. В глазах его мерцал огонь. В движениях ощущался сильный хищный зверь. Старик строго шепнул что-то девушке, и они продолжили тренировку. Токе, не обращая внимания на глазевших на него матросов, приблизился к улюкам и, усевшись прямо на палубу, стал молча наблюдать за тренировкой. Старик и девушка занимались причудливой системой единоборства, больше похожей на парную силовую гимнастику или странный танец. Они кружились, водя друг друга причудливыми траекториями, перехватывая руки, отстраняя захваты. Токе не видел ни одного серьезного движения, которое позволило бы нанести урон или могло бы превратиться в бою в жесткий удар.
— Что это за гимнастика?.. — Рядом стоял, пялясь, молодой матрос, и токе тихонько задал ему вопрос.
— Это не гимнастика, — улюк был удивлен невежеством гостя, — это же боевое искусство, которому обучают лишь знатных в Илакии.
— Боевое искусство? — На этот раз токе не сумел сдержать усмешки. — Где, интересно, играют в такие войны?
— Это мы кажемся тебе такими смешными? — Юная улючка оторвалась от занятий, и по тону ее было заметно, что усмешка токса задела ее.
— Прости, если чем-то обидел тебя. — Токе поднялся, миролюбиво разводя открытые руки. — В моем смехе не было злобы или иронии. Только удивление. Я никогда раньше не видел такого… такого… такой борьбы.
