Подоконник и пол вокруг колыбельки были испачканы грязными пятнами следов.
Журналист опустился на пол рядом с девушкой и обнял её за хрупкие плечи. Татьяна никак не отреагировала на касание, находясь в полной прострации. Степан заметил, что правая рука певицы что-то сжимает. Осторожно расцепив девичьи пальцы, извлёк круглый стальной медальон на обрывке стальной тонкой цепочки.
Пятиконечная звезда, вписанная в окружность. Пентаграмма или пентакль — один из самых древних магических символов.
Некоторые считают, что первоначально пентаграмма появилась около четырёх тысяч лет назад в Месопотамии, вероятно, как астрономическая схема движения планеты Венера. Также вавилоняне использовали этот символ как магический талисман. Пентаграмму везде признавали защитой от демонов. Латинские и каббалистические монограммы часто выполнялись в виде пентакля-талисмана, вписанного в защитный круг.
Но эта была особого рода.
Перевёрнутая. С вписанной в неё головой козла.
Главный символ сатанизма. Пентакль Бафомета.
На протяжении веков символ Бафомета назывался множеством разных имён. Среди них: Козёл Мендеса, Козёл Тысячи Юностей, Чёрный Козёл, Козёл Иуды и т.д. Бафомет представляет собой Силы Тьмы, соединённые с репродуктивной плодовитостью козла. В своей «чистой» форме символ представлял собой перевёрнутую пентаграмму, во все пять лучей которой вписана козлиная морда. Два верхних луча пентаграммы — его рога, представляющие собой двойственную природу человека, бросают вызов небу; другие три оконечности перевёрнуты, что являет собой отрицание Троицы. Ивритские письмена, расположенные по кругу, составляют имена: Астарот, Люцифер и Вельзевул.
Чадов понял, что за руки совершили это чёрное дело…
Посиделки, похоже, затянулись на всю ночь и продолжались ранним утром.
В полупустом зале Бара вся жизнь сосредоточилась вокруг столика, за которым расположились с десяток суровых мужчин. Половина из них была уже в совершеннейшей отключке. Кое-кто заснул прямо на стуле, со стаканом в руке. Двое мирно посапывали под столом. Но остальные ещё держались бодрячками.
При виде влетевшего в Бар Чадова Стылый, покачиваясь, поднялся с места и распахнул объятия.
— А, С-степаш, прив-вет! — еле шевелил распухшим языком сталкер. — Прсаживайс-си! У нас ещё ос-сталсь чё выпить и зак-кусить. Вот, знакомсь, Ш-шиз, Бол-лид, Р-ромеро, Какт-тус… Мир-ровые п-парни, нас-стоящще сталк-керы…
— Погодь, чадо, — осадил Стылого отец Иоанн и пристально посмотрел на журналиста совершенно трезвыми глазами. — Что-то стряслось, Плясун?
— Где эти суки? — прерывающимся от ненависти голосом прошипел Чадов. — Где эти пидоры недотраханные?!
— Ты о ком? — оживился один из новых знакомцев, кажется, Шиз.
— Где «грешники»?!
— Да где ж им быть? — удивился батюшка. — Небось стучат зубами в холодной. Так ведь, хозяин?
Вопросительно глянул на Бармена. Тот пожал плечами и, подозвав одного из своих томящихся от безделья вышибал, что-то прошептал ему на ухо. Мордоворот понимающе кивнул и быстро вышел вон.
Появился он так же скоренько, как и удалился.
— Их там нет, шеф! — виновато хрюкнул верзила.
— В смысле? — не понял Бармен. — А куда же они делись? Испарились, что ли, или вознеслись? Извините, отче.
— Замок на двери сорван, — сбивчиво пояснил вышибала. — На полу валяются перерезанные верёвки…
— Вот оно как, — почесал нос отец Иоанн. — Интересно девки пляшут… Так что случилось-то, Плясун?
Чадов бросил на стол найденный в детской амулет.
— Нюшка пропала… Вместе с одеждой… На полу осталось вот это…
— Как пропала?! — заорал не своим голосом Стылый, с которого мигом улетучился хмель.
— И ты полагаешь?… — Отец Иоанн не договорил.
Степан кивнул.
— Но ведь это… ведь это… как это… — заладил Стылый. — Надо что-то делать… Надо немедленно догнать… вернуть… замочить проклятых ублюдков…
— Они уже, наверное, в Зоне, — задумчиво молвил святой отец.
Сидевшие за столом сталкеры притихли, уныло уставившись на недопитое и недоеденное.
— Я пойду туда, — решительно произнёс Степан. — Один. Если вы боитесь какого-то эфемерного призрака…
— Не егози! — оборвал его Опрокидин. — Ничто на свете не стоит слезинки ребёнка. Правильные слова написал когда-то классик. Потому я иду с тобой.
— И я! — присоединился к священнику окончательно протрезвевший Стылый, у которого на глазах были слёзы.
— Порвём долбаных пидоров на кровавые тряпки! — грохнул кулаком по столу Шиз. — Болид, Кактус, Ромеро, Тунец, вы как?
Ромеро и Болид согласно кивнули, остальные спасовали.
— Итак, нас шестеро, — подсчитал Чадов. — Неплохая компания для прогулки в Зону…
— Не прогулки, — строго погрозил пальцем отец Иоанн. — Крестового похода… Так, с Божьей помощью, одолеем изуверов. Сейчас расходимся, быстренько собираемся — и вперёд…
Глава четвёртая. Периметр
Окрестности Периметра
В тот сумрачный промозглый день Шоссе-32 выглядело особенно гнусно. Растрескавшееся во многих местах асфальтовое полотно напоминало лицо неизлечимо больного измождённого старика. Кое-где сквозь старую асфальтированную дорогу проросли чахлые кустики травы.
Место встречи Стылый выбрал удачно. Во-первых, тут редко проезжали автомобили, во-вторых, до Периметра отсюда рукой подать. У обочины дороги сиротливо примостилась заброшенная бензоколонка, которая и стала основным ориентиром для собравшихся в опасный рейд сталкеров. Ещё тут была ржавая автобусная остановка с прохудившейся в нескольких местах жестяной крышей. Автобусы, понятное дело, не ходили здесь года этак с восемьдесят шестого, и с того времени металлическая таблица расписания приобрела совершенно нечитабельный вид.
Стылый первым прибыл к условленному месту и тут же занял наблюдательный пост внутри автобусной остановки. Чтобы не привлекать особого внимания, было решено выдвигаться к точке сбора раздельно.
Прямо над головой со стороны Зоны на бреющем полёте прошёл грязно-серый Ми-24. Хлипкие стенки остановки жалко завибрировали. Стылый скривился, неприязненно глядя на толстое брюхо удаляющейся воздушной машины с ярко-красной звездой между куцыми шасси. В этом месте рядом с Зоной со звуками всегда творилась непонятная чертовщина. Сталкер не слышал, как вертолёт подлетал к нему. Рёв воздушной машины обрушился на него совершенно внезапно. И чего это вдруг военные разлетались? По слухам, из глубины Зоны они давно ушли, бросив все силы исключительно на охрану в последнее время трещащего по швам Периметра.
