Пренебрежительное упоминание о господине в полотняном костюме моего двойника явно заводило. И я подбросил угольку:
– Рассказывай сказки бабушке. Тот плешак вертит тобой, как хочет. Кстати, он похож на гомика. Может, вы с ним сладкая парочка?
Намереваясь вывести его из равновесия, я не рассчитывал на эффект такой силы. С воплем «Ах ты, сволочь!» он вцепился в кисти моих рук и дернул. Руль я удержал, но машину развернуло поперек движения. Бог весть каким чудом желтое такси не врезалось нам в бок. Там и сям раздались автомобильные гудки. Аварии удалось избежать, но бесноватый мой двойник продолжал дергать меня за руки.
– Не доживешь до завтра, сволочь! Не доживешь!
Пора было с этим заканчивать. Левой рукой я ухватил двойника за волосы и прижал его голову к своему колену, а правой рукой открыл дверцу с его стороны. «Жигуленок» мой между тем вполне самостоятельно катил вдоль тротуара, и оставалось лишь надеяться, что несообразность эту никто не засек.
– Пошел вон! – Я выпихнул двойника из машины. – Завтра придешь с родителями!
Он шлепнулся на тротуар, перекатился и, встав на ноги, показал мне средний палец. Люди безучастно проходили мимо, не обратив на инцидент ни малейшего внимания. Это было странно даже для эгоистичной Москвы. Впрочем, общее невнимание мне лично только на руку. Захлопнув дверцу, я поддал газу и заметил, как слева меня обходит все то же желтое такси. Оно вырвалось вперед и растворилось в транспортном потоке. Интересное кино получается: детектив, триллер и черная комедия. Жаль, подобная мешанина не в моем вкусе.
По дороге до места встречи я ломал голову, трактуя события так и этак, но вскоре бросил это занятие. Ничто ни на дюйм не прояснилось, только запуталось.
Папаня уже поджидал меня на пустыре возле серебристого «Мерседеса». Он был в костюме, при галстуке, и жиденькая его челка была тщательно прилизана вбок. Рядом с боссом жмурился на солнышке Вася, который – во, блин, прикол! – тоже был в костюме и при галстуке. Глянешь – сразу видать: конкретные мужики с важных переговоров. В «Мерседесе» находился только шофер – и никаких амбалов. То есть вообще. Что творится на белом свете?
Выдав мне белозубую улыбку, Вася указал на свои часы:
– Опаздываешь, Глеб Михайлович.
– А сам? – парировал я. – Сколько я вчера тебя ждал?
Папаня ослабил узел галстука.
– Пора с вас обоих бабки лупить, – подмигнул он, – в мою копилку.
Мы обменялись рукопожатиями.
– Ладно, Игнат, – сказал я, – выкладывай, что знаешь.
Плутоватые глазки Папани, оглядев окрестности, уперлись в карман моей рубашки.
– Деловой – спасу нет. Спросил бы, как мое здоровье, бизнесом бы поинтересовался.
Я взглянул на часы.
– О твоем бизнесе, Игнат, меньше знаешь – крепче спишь.
– Во-во! – хохотнул Вася.
Папаня с усмешкой возразил:
– Жизнь меняется, Француз, и не всегда в худшую сторону. Может, посидим в «Арагви»?
– Правда, Глеб Михайлович, поехали! – подхватил Вася. – На часок-другой!
Я поймал вдруг себя на том, что приятельски улыбаюсь этим представителям адаптированного криминала.
– Спасибо, в другой раз. Вот разгребу проблемы… Игнат, выкладывай: времени мало.
Лицо Папани выразило досаду на мою упертость:
– О'кей. Что касается Сычихи, капитана Сычовой то есть, о ней скажу мало. Мент она вроде правильный. Работает по особо тяжким. Методы у Сычихи нетрадиционные, за что ее дважды чуть с Петровки не турнули. Сейчас она в группе майора Калитина…
– Что значит нетрадиционные методы? – уточнил я. – Можешь привести пример?
Папаня наморщил лоб:
– Скажем, такой случай. Верь, не верь – за что купил Накрыли они в Ясенево подвал с оружием и повязали шестерых пацанов. Те, дуболомы, отбиваться вздумали. Двоих Сычиха уделала в драке и во время шмона обнаружила в сумке старшого пакет кокса, граммов триста. Вместо того чтобы оприходовать этот кокс, как положено, она под угрозой «Макарова» заставила задержанного сожрать весь пакет до крошки. Хорошо, бедняга проблеваться успел… Что лыбишься, Француз? Понравилось?
– Как можно? Я возмущен до глубины души.
– Оно и видно. За эту выходку Сычиху распять хотели, но как-то обошлось. Сейчас она ловит отморозка, про которого ты спрашивал. О нем известно еще меньше. Что он подписывается «Француз» – это мелочь. Главное…
– Ни фига себе мелочь! – ввернул я. – Прилепили мне эту кличку, кто-то ее использует, а Сычиха трясет меня!
Вася сплюнул себе под ноги:
– Мы его достанем, Глеб Михайлович. Гадом быть, достанем.
Папаня с усмешкой на него покосился:
– Василий, знаешь, кто ты? Ты энтузиаст.
– Хорош прикалываться, – буркнул Вася.
– Нет, кроме шуток. Ты что ж, лохотрон, думаешь, Глеб уголовки боится? – Игнат бросил на меня лукавый взор. – Глянь, дрожит весь! Угомонись, Василий.
Увы, умный этот ворюга знал обо мне достаточно. И поправить здесь ничего было нельзя, поскольку свидетелей я должен избегать, а не ликвидировать.
– Короче, Игнат, – сказал я. – Говори по делу – и разбежались.
Папаня продолжил с того места, на котором я его прервал:
– Главное, что известно об этом отморозке: дерется он, как смертоносная машина. И людей мочит не по нужде, а из удовольствия.
– Если бы мочил по нужде, – не удержался я, – был бы не отморозок, а путевый пацан.
Папаня, пропустив мою шпильку мимо ушей, продолжил:
– Эта падла скачет по Москве, как блоха: сегодня здесь чморит, завтра – там. Если достанешь его, Глеб, ментам не отдавай, ладно? Братва будет тебе благодарна и за это… Не вскипай. Я понимаю, что нашей благодарностью ты можешь подтереться. Но если понадобится информация, любая…
Я прыснул:
– Игнат, я всегда знал, что мозги у тебя работают. Стало быть, я ловлю отморозка, МУР охотится за мной, а лояльный московский криминал как бы не при делах. Браво, Игнат. Но знаешь, что самое смешное?
Папаня держал себя достойно. Прищурив один глаз, он спросил:
– Что?
– Самое смешное, что меня это вполне устраивает. Все равно проку от вас как от козла молока.
– За козла ответишь, – пошутил Папаня. – Ладно. Если что – звони.
– Непременно. – Я взглянул на Васю. – Срочно разыщи того малого. Похоже, он – важная ниточка.
– Костьми лягу? – заверил Вася. – Без понтов.
Тут мы собрались рвануть в разные стороны: кому в ресторан «Арагви», а кому отморозка ловить. Однако получилось не сразу.
На пустырь прикатил вдруг «Москвич» грязновато-красного цвета. Возможно, где-то в подлунном мире существовало еще одно средство передвижения подобной расцветки, но я был уверен, что из этой колымаги, как чертик из табакерки, выпрыгнет сейчас капитан Сычова. Разумеется, так и оказалось. Светлана Анатольевна материализовалась первой, за ней – оба ее вчерашних спутника: здоровяк Серега и суровый мужчина, слинявший из бара до выстрелов. И вся эта удалая троица, лица которой выражали торжество закона, чеканным шагом направилась к нам. Если Игната с Васей появление муровцев как-то взволновало, внешне это никак не выразилось. Папаня лишь расстегнул верхнюю пуговку сорочки.
