Всё это время Анна мучительно раздумывала, не пришло ли время вторично воспользоваться стержнем, который отдал ей Ив, и без него совершить передачу Грита Кейву? Казалось, что необходимость этого была очевидна и бесспорна. Но… Что будет с Ивом?.. А с другой стороны, Грит в реальной опасности, сами они – тоже, и передача Грита сейчас может их спасти?.. Она дошла до того, что в какой-то момент зажмурилась, как могла крепко, и свела пальцы, но не вышло, в самый последний момент её окликнул Рокел и поинтересовался, что это она такое делает?.. Анна чертыхнулась про себя, но повторять попытку не стала, так же, как и объяснять. Она считала попытки гадания проявлениями слабости, к тому же вредоносными. Но сомнения не оставляли, страхи тоже: страшно было за Кейва и за Ива, за Грита, за себя; в конце концов, если бы Кейв сказал, что знает, как исправить повреждения, она отдала бы ему стержень. Но обращаться за помощью пришлось бы всё равно, и она, в конце концов, решила отложить всё до того момента, как помощь прибудет и Грит будет налажен. А чтобы не было соблазна, она рискнула подняться на посольский, пошла в апартаменты Л: вара и бросила стержень в аквариум с медузами. Достать его оттуда теперь было можно, только разбив аквариум и уничтожив сложный механизм. Постояла, положив ладони на поверхность и любуясь перламутровыми переливчатыми созданиями; потом неохотно повернулась к голограмме Л: вара. Сказала:
– Ты и это предвидел? Или нет? Каково тебе теперь, когда игра вышла из-под твоего контроля?.. Или ты ничего не утратил? Когда-нибудь мы с тобой поговорим, я это чувствую. Не знаю, когда и где.… Но без этого не обойтись.
В конце концов, когда Грит вышел к звезде, у которой собирался накопить энергию, Анна собралась лететь. Не смотря на то, что ей очень хотелось этого, в последний момент стало как-то страшновато; она бросилась Кейву на шею перед тем, как забраться в корабль, крепко-крепко стиснула, пискнула:
– Я буду скучать без тебя, Кейв! Береги себя, и жди, я вернусь обязательно!
– Я тоже буду скучать. – Ответил он, тронутый её порывом. – Будь осторожна. Не потеряйся в космосе!
– Я вернусь. – Ответила она убеждённо. – Вернусь, как договорились, точно в срок.
– Конечно. – Он отпустил её, немного задержав руку в своей, что для него было равносильно пылким объятиям. – Иначе я бы тебя не отпустил.
Анна забралась в крипт корабля, уселась и пристегнулась в кресле, помня о невесомости. Ликаон, сидевший рядом, забегал пальцами по панели. Тихо загудело, корабль дёрнулся, пошёл вниз, в шлюз, поехали в темноте ряды огоньков. Невесомость ворвалась в корабль вместе со звёздным огнём; Анна непроизвольно вцепилась в кресло.
– Береги своих пассажиров, Грит. Это не приказ, конечно, это большая просьба. Ивайр тоже бы этого хотел.
– Я знаю. Я всё сделаю, как надо, Анна.
Анне неожиданно стало страшно, когда она отвела взгляд от Грита и посмотрела в пылающую бездну, куда направлялся её корабль. Страшно за себя, за друзей, от сознания взятой на себя ответственности. Но переигрывать было поздно. Она зажмурилась, чтобы задержать слёзы, скопившиеся в глазах, сказала:
– До ухода в гиперпространство осталось двадцать минут. Если хотите мне что-то сказать, мальчики, скажите сейчас.
Глава третья
Въерра.
В общем и в целом, жизнь Ива на Ариге оказалась не такой уж и плохой, и довольно – таки интересной. Он очень любил всяческую технику, и она отвечала ему взаимностью – самые безнадёжные механизмы и приборы оживали в его руках, словно по волшебству. А так как, не смотря на мрачные мысли и решение, сам по себе человек он был не мрачный, он не мог каждую минуту думать о плохом и выглядеть соответственно; он мог и хотел и посмеяться, и пошутить, и поучаствовать в общих развлечениях. Команда Ариги была дружной командой, даже шхарианцы, слывущие в других мирах людьми не очень приятными, оказались на деле симпатичными. Они уже давно были вместе, и это чувствовалось во всём: и в том, как они шутили, и в том, как подхватывали шутки, и как заканчивали друг за другом начатые фразы, но особенно в том, как они работали. Шен был хорошим капитаном, он подобрал себе людей, которым не нужны были ни напоминания, ни контроль. Иву тоже это не было нужно, поэтому он быстро вписался в команду. Он, не смотря на дружелюбие, ни на секунду не забывал о своей Касте, но это никого не задевало. Все приняли это, как должное.
Что всех удивляло, а мужскую часть команды даже немного задевало за живое, так это отношение к Иву женщин. Все женщины Ариги, кроме, может быть, Агой, которая называла себя Ашей, испытывали непреодолимое влечение к мероканцу, и с трудом держали себя в руках. И Аэла, и холодная Моанна, и Гера, и Ста, о которой мечтали почти все мужчины команды, но которая до сих пор никому не оказывала предпочтения – все они так и вились вокруг Ива. Когда у него выдавалась свободная минутка, у всех них оказывались дела в одном помещении с ним. Они вдруг полюбили тренировки, то и дело отирались в ангаре, стекались в сад, когда там решал отдохнуть Ив; все, кроме него самого, это видели и наблюдали с интересом и не без ревнивой зависти. А сам он, имея со всеми дружеские отношения, тягу испытывал только к кипу, лорду Рэну. Они были ровней по Касте, но и не только – Иву просто он был интересен, как человек немного странный, даже загадочный, но очень привлекательный. Его всегда тянуло к сильным, ярким, неординарным людям – как всякий мероканец высокой Касты, он признавал и искал только равенства в любых отношениях. Ведь всякое неравенство порождает зависимость, либо ответственность; в любом случае оно лишает личность доли свободы, которая слишком дорога была мероканцам, и особенно Волкам. Все прочие члены команды, кроме самого Шена, уступали Иву во многом, не только в происхождении. Он не мог общаться с ними на равных, при всём своём уважении к ним. А на Шена он был слишком зол; хотя.… Иногда он всё-таки ловил себя на том, что его тянет и к Шену тоже. Он замечал, что ему не всё равно, улыбнётся Шен, или нет, его новой шутке, заметит он его новое достижение в работе и что скажет по этому поводу. Но тем сильнее была его обида на капитана, упрекнувшего его в дармоедстве в самый чёрный момент его жизни.
Зато лорду Рэну он был только благодарен, и хотел, чтобы эта благодарность принесла тому какую-то пользу. Лорд Рэн избегал общения, и не только с ним – он вообще старался не общаться ни с кем. Постоянно чем-то занят, постоянно один. Ив чувствовал, что его угнетает что-то, точно так же, как его самого, и полагал, что между ними много общего. Он искал случаев и, не смотря на неохоту кинтанианина общаться с ним, старался растопить лёд изо всех сил. У него не было комплексов по поводу себя самого; он никак не мог поверить в то, что узнал о себе, и ощущал себя прежним. А прежний Ив был многим симпатичен и всем приятен.
Когда лорд Рэн сам подошёл к нему после рабочих часов, которые Ив провёл в шахте, Ив счёл это своей первой победой. Кинтанианин попросил его посмотреть приборы.
– Во время предыдущего выхода в гиперпространстве произошёл какой-то сбой. – Пояснил он. – Я не совсем понимаю, что происходит. Может, приборы барахлят. Очень надеюсь на это.
– Почему? – Поинтересовался Ив.
– Не хотелось бы думать, – чуть усмехнулся Рэн, – что это я теряю квалификацию; или, что того хуже, что-то происходит в космосе. Верно?
– Конечно. А что может происходить в космосе?
– Теоретически – что угодно. – Улыбка Рэна стала явственнее. – Знаешь старое правило? Вселенная полна чудес. Даже отсутствие чудес – чудесно.
– Знаю. – Ив тоже улыбнулся. – Этому правилу тысяча лет.
– Тем оно справедливее. – Улыбка Рэна погасла. – Я рассчитываю на тебя. Шен говорит, ты просто маг и волшебник. Не успел освоиться, а уже превзошёл всех наших предыдущих механиков, вместе взятых.
– Шен так говорит? – Переспросил Ив, не сумев скрыть удовольствия. Лорд Рэн внимательно посмотрел на него. Неожиданно коснулся пальцами татуировки на его плече:
