за локоть.
— Давай сходим к врачу в Красноярске?
— Нет, я залечу все сам! — отмахнулся Денис. — А вот с этим пацаном мы разберемся. Есть у меня знакомые в городе. Отец сунул номерок и сказал — звоните, если будут проблемы.
Он достал мобильник.
Поначалу трубку долго не брали, и когда Денис уже хотел отключиться, раздался голос:
— Слушаю.
— Здравствуйте, мне ваш номер дал отец… — и Денис принялся вываливать ситуацию от начала до конца и со всеми подробностями. Не стал говорить лишь одного — как его вырубили одним ударом и сломали меч. Да и вообще проиграл он потому, что споткнулся, и еще солнце в глаза било.
— Ясно, — ответил мужчина на том конце провода. Спокойный, даже расслабленный тон. — И что вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы разобрались с этим пассажиром! Он представился Михаилом Кузнецовым.
— Кузнецовым, говоришь? — хмыкнули в трубке. — Занятно… Что ты имеешь в виду под словом «разобраться»?
— Как что? Я позвоню отцу, и он перечислит деньги куда надо! Отец очень богат. И он сказал, что уже достаточно долго с вами работает.
— Парень, не тяни время! — раздраженно сказал мужчина. Денис понял, что с ним лучше не затягивать.
— Я хочу, чтобы вы убили этого Кузнецова!
— А ты знаешь, кто он такой?
— Да мне насрать, кто он такой!
— И все из-за одной говорящей птицы?
— Наплевать на птицу, он унизил меня и моего брата! И должен понести наказание!
— Ты так и не представился?
— Да Денис я. Денис Угрюмов!
— Что ж, Денис Угрюмов, будем знакомы. Я Феликс Эдмундович Дзержинский. Следователь по делам аристократов.
Денис убрал трубку от уха и посмотрел на абонента. «Дирижер». Он не мог ошибиться.
— Это шутка?
— Да, Денис, шутка, — хмыкнул мужчина. — У тебя час до приземления, чтобы посмеяться. Дальше уже не получится.
Глава 9
Не царское это дело
Императорский кремлевский дворец.
Москва
По пустым залам разносился цокот женских каблучков. Екатерина Петровна немного не выспалась, но в целом чувствовала себя хорошо. До поздней ночи она ворочалась в кровати. Было то холодно, то жарко. Ей не нравилась такая погода, влажная и душная.
Поэтому она встала пораньше, чтобы два придворных парикмахера выпрямили ей волосы, а на это обычно уходило много времени.
Облачившись в легкое платье, она позавтракала, как всегда одна, и пошла на встречу к папе. У него был к ней разговор, который, по его словам, ну никак нельзя обсуждать по телефону. Хотя Катя догадывалась, что он хочет просто послушать последние новости.
Раньше отец сам заглядывал к ней в крыло, и они подолгу болтали о всяком, гуляя по внутреннему парку.
Сейчас же, пока брат пропадал где-то в районе экватора, а сестра колесила по Японии, отец был весь в делах. Из ее крыла виднелось окно его кабинета, и Катя часто замечала, что свет горит там глубоко за полночь.
Пересекая пустой тронный зал, она всегда держалась ближе к окнам, которые выходили в парк, где расцветали пионы и ирисы.
Подойдя к большим позолоченным воротам в конце зала, она приложила специальную ключ-карту к морде орла на постаменте. Такие ключи имелись только у королевской семьи и у двух дворецких.
Двери бесшумно распахнулись, и Катя вошла в личные покои отца. Точнее в длинный коридор, который еще предстояло преодолеть. По красной ковровой дорожке она любила бегать в детстве босиком. На стенах висели десятки дорогих картин, добытых из Диких Зон. Они считались настолько редкими, что не каждый оценщик вообще знал, что такие полотна могут существовать. Эх, ведали бы они, что еще находили помимо них… Но это малая часть тайн, в которые отец удосужился ее посвятить.
Катя знала, что всех секретов ей никто не расскажет, о том ведал один отец. Ну может еще и брат… Собственно, он и доставал большинство из них.
Подойдя к очередной позолоченной двери, чуть поменьше, царевна еще раз приложила ключ-карту к морде орла и вошла в небольшой коридорчик. Там ее встретила третья дверь, но куда скромнее.
Катя подняла руку, чтобы постучаться.
— Входи, Катенька! — раздалось с той стороны.
Просторное солнечное помещение с высокими потолками и огромной люстрой в центре. В углу небольшой продавленный старый кожаный диван, на котором ее отец любил отдыхать. Ему часто предлагали обновить эту рухлядь, а он отмахивался и говорил, что только на нем у него не болит спина.
Рядом с диваном располагалась библиотека. Там была куча книг в единственном экземпляре. Отец не разрешал дочери их читать, мол, она еще маленькая.
В центре огромной комнаты стоял не менее огромный стол. Сколько Катя себя помнила, он всегда был чистым, никаких лишних бумажек. Отец вообще любил порядок, и требовал от других того же. Это у него еще с детства.
Рядом расположился стеклянный шкаф с отцовским мечом. Его тоже нельзя трогать. Вообще никому.
А за столом восседал сам Император. Монументальный мужчина. На вид лет пятьдесят. С суровым взглядом, острыми усами и шрамом, проходящим через левую бровь.
Волосы были молочно-белые, и он не скрывал седину подкрашиваниями и прочими уловками, как это делают многие его заместители во дворце. Стрижкой он тоже пренебрегал, и волосы у него разрослись практически до пояса, так что ему приходилось стягивать их в пучок на затылке. Объяснял он свою странность старой приметой. Мол, в волосах вся сила.
Только Кате отец разрешал их причесывать, чем она всегда гордилась и хвасталась старшей сестре.
Даже по одному взгляду было видно, что Император не пренебрегал ежедневными тренировками. Ростом он был под два метра и всегда смотрел на своих подданных сверху вниз, что делало эффект его всемогущества еще сильнее.
Сейчас он сидел с расстегнутой верхней пуговицей на рубашке, жилет висел на спинке кресла. В руках Император держал очередные бумаги, про которые Кате даже знать не хотелось. Отец был задумчив и не особо весел.
— Опять не спал всю ночь⁈ — увидев слегка помятый вид отца, возмутилась Катя.
Только она могла говорить с Императором в таком тоне. А он и не против.
— Спал, — тут же поднял он голову, и дочь заметила, как два темных синяка под его глазами быстро рассасываются. — Вот буквально полчаса как тут.
— Ага-ага, — не стала спорить Катя.
Она обошла длинный стол, что заняло у нее немного времени, и села на широкий подлокотник.
— Ой, а что с волосами? — увидев колтуны, Катя открыла один из многочисленных ящиков стола и достала позолоченную расческу. — Ну-ка сядь ровно.
Великий Император выпрямил широкую спину и повернулся к дочери.
Катя сняла резинку и распустила его белые волосы. Как же она завидовала отцу за то, что они у него такие густые и шелковистые! И приступила к расчесыванию.
— Ну, как у тебя дела? — спросил отец.
— Да все потихоньку, — наигранно вздохнула Катя. — Представляешь, недавно встретила Алексея Октябриновича, он так хорошо выглядит! Сколько мы не виделись? Пару лет уж точно.
— Год, — улыбнулся отец. Он знал все, что связано с его дочкой.
— Ну год, — фыркнула Катя. — Это на открытии салона военной техники.
— И как там? Кто был?
— Ой да все! Дядя Сережа, Дядя Коля, твой тезка, Дядя Саша… Можно я не буду всех перечислять? Потом еще Саша Есенин пришел.
— Надо же! — удивился Император. — Мы с его отцом недавно говорили, он сам собирался приехать.
— Вот так, — пожала она плечами.
— Что еще там было интересного? — не унимался Император.
— Папа, я тебя как облупленного знаю, говори прямо!
— Газеты писали, что кто-то там войну кому-то объявил… — слукавил он.
Всю информацию он получил задолго, как в печать ушли газеты с этой историей. Император должен знать все и желательно раньше всех.
— Да, был там один молодой парень. Барон Кузнецов, — начала рассказывать Катя. — Объявил войну графу…
— Графу?..
— Да. И в этот же вечер его убил, представляешь?
— Ничего себе. Как говоришь его фамилия? Кузнецов? — Император сделал вид, что забыл.
— Да. Учится в КИИМе, — кивнула Катя.
Она закончила расчесывать волосы, заплела их и зафиксировала резинкой.
— Ох, ты просто чудо, чтобы я без тебя делал? — поблагодарил ее Император. — Кстати, на счет КИИМа, — он отложил тот документ, который до этого изучал, и взял другой со стола. — Тут на днях ко мне приезжал Алексей Максимович, как всегда, поиграть в шахматы. Пригласил представителя царской семьи на открытие Универсиады, как раз у него
