спросил он, садясь.
— Нет.
— Тогда едем дальше.
Минут через десять мы добрались до фирмы, сдающей автомобили внаём, и отпустили такси. Хропотов не расплатился, из чего я сделал вывод, что водитель был его человеком. Это объясняло то, что генерал так свободно обсуждал при нём наши дела.
Мы арендовали тёмно-синий седан местного производства. Дешёвый, сделанный из стекловолокна и углепластика, он являлся популярной маркой не только в Австралии, но и далеко за её пределами. В основном потому, что достать к нему запчасти можно на каждом углу и буквально за гроши.
Наша видавшая виды колымага, хотя и недавно отремонтированная — судя по тому, как сверкал хром на нарочито старомодных бамперах — наверняка побывала в аварии, но я предпочитал думать, что это результат того, что хозяева фирмы заботятся о презентабельности товара.
Хропотов рассчитал маршрут и уселся за руль, а я занял место рядом с ним, и мы помчались через город, ориентируясь по навигатору. Через пару часов пересекли черту мегаполиса и, увеличив скорость, понеслись по шоссе, со всех сторон окружённые другими машинами.
— Надеюсь, тот, кого вы ищете, дома, — проговорил Хропотов. — Было бы обидно проделать такой путь и вернуться ни с чем.
— Да уж, — согласился я.
Мне не хотелось болтать попусту. На самом деле, чем ближе мы подъезжали к Жесьен-Морди, тем больше я сосредотачивался на предстоящих событиях. Во мне словно была пружина, и с каждым оставшимся позади километром она скручивалась всё сильнее. Наступил момент, когда я даже почувствовал что-то вроде боли. Это был знак, что нужно взять себя в руки и расслабиться. Я попытался успокоиться и дышать глубоко и ровно. Постепенно приступ прошёл, хотя я всё равно был как на иголках.
Примерно через час мы увидели впереди выруливающую на шоссе вереницу служебных машин: пожарные, скорая, полиция, спасатели. Включённые сирены выли на все лады, создавая дикую какофонию. На горизонте я заметил чёрное облако. Оно постепенно росло, и его сносило ветром на юг.
— Что это? — проговорил Хропотов, нахмурившись. — Пожар?
— Похоже на то.
Дальше мы ехали молча, следуя по пятам за машиной скорой помощи, которая замыкала колонну. Меня обуревали самые дурные предчувствия: кажется, я понимал, что горит.
Хропотов свернул вслед за колонной машин направо. Мы увидели охваченные огнём развалины, от которых поднимались масляные клубы дыма. Пахло гарью, расплавленной пластмассой и резиной, в воздухе летали хлопья сажи.
— Это Жесьен-Морди, — проговорил разведчик мрачно. — Мы на месте.
Он затормозил, и я, как заворожённый, уставился на то, что осталось от деревни.
— Как это могло произойти? — спросил я.
— Похоже на авианалёт, — ответил Хропотов. — Военные! — последнее слово он будто выплюнул.
В его очках метались багровые отсветы пожара.
Мы сидели в машине, не зная, что делать дальше. Надежда найти Григория Дивова осталась в прошлом — я видел это по лицу разведчика.
— Надо убираться, — сказал он, заводя мотор. — Вас тут могут ждать.
Мы вернулись на шоссе.
— Кто-то знал, что вы попытаетесь отыскать информатора, — проговорил Хропотов. — Возможно, раскололся один из работников Авалона. Если их похитили, то наверняка допрашивали.
— Думаете, мы сможем покинуть Сидней? В Жосьен-Морди должны были оставить шпиков. Возможно, они заметили нас.
— Ничего, мы вас отсюда вытащим. Если придётся, вывезем в нейтральные воды, и там пересадим на истребитель.
— Как бы военные нас не опередили.
— Им не пройдет даром то, что они устроили! — Хропотов поджал губы, лицо у него было злое. — Местные будут искать исполнителей.
— Как воздушная оборона Австралии вообще могла это допустить? Почему истребители пропустили через границу?
— Очевидно, заговорщики использовали технику, приобретённую здесь. Возможно, что оружие тоже. Могу предположить, что они нагрузили ракетами гражданский вертолёт или небольшой самолёт. Его, конечно, потом бросили. Скорее всего, в джунглях.
— Об этом наверняка скажут в новостях.
Хропотов кивнул.
— Потом посмотрим. Сейчас главное переправить вас в Москву. Там мы сумеем вас защитить. Во всяком случае, спрятать. Наши технологии превосходят имеющиеся в распоряжении военных. Не считая тех, которые использовали, чтобы влезть вам в голову, конечно, — добавил разведчик. — Но я уверен, что заговорщикам помогали на Авалоне. Более того, скорее всего, это их разработка.
— Теперь она в руках военных, — заметил я.
— Возможно, её успели уничтожить.
— Если учёных с Авалона захватили, они сумеют всё восстановить. Заставить их это сделать — не проблема.
— К сожалению, — согласился Хропотов.
Он вдруг с досадой ударил по рулю и произнёс грубое ругательство.
— Как нас могли опередить⁈
Хороший вопрос. Я бы даже сказал: отменный! Лучше него только мамин яблочный пирог.
— Ясно, что «Азраил» разработали на Авалоне, — проговорил Хропотов. — Там же копались в ваших мозгах. Скорее всего, военные его уничтожили, чтобы замести следы.
— Значит, во главе заговора стоит Таросов?
Хропотов коротко кивнул.
— Мы думаем, что да. Но он действует не один, само собой. Существует группа высокопоставленных военных, которые недоступны для допросов и прочих вмешательств. Официальных, я имею в виду. Поэтому приходится всё делать аккуратно. В принципе, высшее руководство армии действует при поддержке Архангелов. Того же Реншина, например. И они настолько уверены в своей неприкосновенности, что даже не очень-то маскируются. Об этом говорит и оружие, которое используют заражённые, и то, что врезавшийся в мою машину грузовик вёл списанный с военной службы киборг. Конечно, всё это не доказательства, но нам они и не требуются. Наше дело — опережать и предотвращать, а с бюрократической волокитой мы бы только на обгоревшие остовы любовались — вот как сегодня, — Хропотов показал большим пальцем назад, туда, где остались развалины Жосьен-Морди.
Когда мы подъехали к городу, и я заметил небольшую закусочную в полусотне метров от шоссе. Белёное двухэтажное здание с красной рубероидной крышей, окружённое пальмами и невысокой чугунной оградой. Перед ним выстроились десяток грузовиков и около дюжины легковушек.
— Предлагаю перекусить, — сказал я. — И мне нужно в туалет.
— У нас мало времени, — нахмурился Хропотов.
— Ничего, полчаса погоды не сделают. Если нас засекли, то знают, где мы, а если нет, то тут не найдут.
— Мне это не нравится, — проговорил разведчик, но свернул с дороги.
Мы припарковались между серым седаном и пустым туристическим автобусом. Я взял сумку и
