в мгновение ока.
— Василий, доброе утро! — сказал я и поглядел на часы на стене. Было 9:57.
— Ваше благородие! Все благополучно? Где вы?
— В Фаустовском следственном изоляторе № 14. У меня как раз появилось время на один звонок.
— Что⁈
— Увы, колесики правосудия двигаются очень медленно. Мы тут с Берсом уже все извелись…
— Они упекли вас в Острог⁈
— Да нет, — я рассмеялся. — Я сейчас в кабинете кого-то из начальства. Скука смертная. Как у вас там?
Послышалось, как Зубр облегченно выдохнул. Ладно, больше шутить так не стоит.
— Страховщики всячески пытались вывернуться, но у них ничего не вышло. Они возместят нам ущерб в полном объеме.
— И слава богу, — откинулся я в кресле, почесывая Берса. — Что там с Настей? Нашли Красавку?
— Не знаю, я только проводил наших гостей. А что он снова что-то натворил?
— Кажется, убежал куда-то…
— Дзи-и-и-инь!
Раздавшаяся из-под стола громкая телефонная трель заставила меня вздрогнуть.
— Все, Василий, будь здоров. Ищите Красавку и делайте ему молочную клизму. У меня вторая линия.
Я отключился и, открыв ящик, вынул из стола телефон с катушечным набором. Судя по виду — седая древность, но как ни странно — рабочая. А еще очень громкая.
Уместив телефон на столешнице, я охренел — провод метров пять! И для чего такой? Чтоб людей к стулу привязывать⁈
Я схватил трубку.
— Слушаю…
— Прошка! — загрохотали на «проводе». — Где там инквизитор?
— Инквизитор… — скосил я глаза на дверь. — Работает.
— Я знаю, что он там не хер пинает. Чего у тебя с голосом? Пил опять вчера, да?
— Простудился… — кашлянул я в кулак.
— Ага, как же. Мне сказали, он вызвал даже мелкого Скалозубова. Видел его?
— Он приехал десять минут назад. Его уже раскололи.
— Так и знал, что все разговоры про его подвиги — просто байки. Хоть раз в газетах написали правду… Там никого с тобой нет?
— Никого.
— Хорошо. Значит так. Залезай в нижний ящик шкафа. Там двойное дно. Вытащишь оттуда все бумаги, которые найдешь, и спалишь их к чертовой матери. Только чтобы тебя самого никто не спалил, понял⁈
— Есть. Спалить все, что найду, к чертовой матери!
— Смотри, если хоть одна душа тебя засечет! Вместе со мной под трибунал пойдешь! Все, давай мухой! Я в город и носа не суну, пока его преосвященство не свалит. Отбой.
И трубка замолкла. Бросив ее на рычаг, я едва не расхохотался и пошел искать «сокровища» владельца данного кабинета.
Нашел их довольно быстро — в ящике и вправду оказалось двойное дно, под которым скрывались несколько папок с документами. Прихватив их, я нашел неподалеку сумку и засунул внутрь все до последней бумажки.
Едва вернулся в кресло, Берс зарычал и выскочил на ковер.
В следующий миг дверь ударилась ручкой о стену, а на пороге показалась черная фигура инквизитора.
— Борис Сергеевич, доброе утро, — кивнул я ему. — А вас только за смертью посылать. Берс, фу!
— Смерть всегда следует за мной по пятам, благодарю… — проговорил инквизитор, и совсем не обращая внимание на беспокойного пса, прошел в кабинет.
Следом за ним появился Людвиг и закрыл дверь.
— И зачем нужно было так расстраивать девочку? — спросил Горн. — Она со мной всего полгода. Еще не привыкла ко всем сложностям работы.
— Вы про Гертруду? У меня нет вопросов к вашей сотруднице. Не она же организовала весь этот цирк.
— Это не цирк, ваше благородие. Это очная ставка. Важная часть того, чем я занимаюсь по повелению Его Величества, — и Горн кивнул на портрет Императора у меня за спиной. — Уж извольте уважать особенности работы Тайной Канцелярии.
С этими словами он подошел к табуретке и вырвал ее из пола. Болты полетели в разные стороны.
Берс рыкнул, но под тенью его святейшества прижал уши и попятился. А инквизитор тяжелой поступью подошел к столу, бросил табуретку на пол и водрузился сверху. Людвиг встал сбоку, и вперил в меня прожигающий словно паяльник взгляд.
— Итак, ваше благородие, вы же присутствовали при моем разговоре с Еленой Борисовной Игнатьевой, верно?
— Странный вопрос. Вы сами все устроили.
— Это была инициатива Гертруды. Я с ней уже поговорил.
Вот ты стрелочник! Минуту назад «бедная девочка» и «всего полгода работает», а сейчас главный злодей! Так я тебе и поверил, старый черт! Молоденькая инквизиторша второго ранга делает, что хочет под носом у инквизитора первого ранга? Уверен, даже к камере Федора меня подвели сугубо по твоему распоряжению.
— Евгений Михайлович… — не сводя с меня взгляда, продолжил Горн. — Ваши отношения с Еленой Борисовной доказать несложно — свидетелей похождений наследника графа Скалозубова я смогу найти массу. И подтвердить слова Елены — раз плюнуть. Все факты ваших противозаконных действий — налицо, и фамилия вас больше не спасет. По сути дело запущено, и мне от вас нужно только одно.
— Так-так, — заинтересованно облокотился я о столешницу и свел пальцы в замок. — Что же?
— Признание. Чистосердечное. Оно облегчит вашу участь и мою работу тоже. Бумагу найдете в столе. Я не буду вам мешать.
И с этими словами он тяжело поднялся. Берс еще пытался на него рычать, но Горн снова стрельнул в пса глазами, и тот, взвизгнув, забился в угол.
Инквизитор развернулся и, не спеша, направился к выходу.
— Никогда не думал, что такой старый волк как вы, Борис Сергеевич, может дать такого маху, — бросил я ему в спину.
— Что вы сказали? — повернулся инквизитор, глянув на меня так, словно собрался прибить к стене гвоздями.
— Сколько лет вы служите в Тайной Канцелярии? — с невинным видом спросил я.
— Вы еще не родились, Евгений Михайлович, когда я поймал своего первого преступника. И, будьте уверены, вы не последний. Даже не думайте бежать. Это здание — крепость.
— Прошу прощения. Я слишком молод, чтобы понимать некоторые вещи, но, может быть, вы просветите меня? В чем меня обвиняют?
— Вас, Евгений Михайлович, — вздохнул он, — обвиняют в сотрудничестве со сталкерами, а конкретно с лицом по фамилии Шрамко, или Шрамом, который работал под началом отца вашей пассии — Вепря. И оба они, в свою очередь, известны связями с братьями Герценами, а также
