надо и жильё себе подыскивать поприличнее» — неожиданно для себя самого решил мужчина. Он и не заметил за этими своими мыслями, что мандраж и даже страх прошли, плечи чуть расправились, осанка стала увереннее. Да никто этого не заметил, не такого полета ворона Пепероник, чтоб его мимику и осанку отслеживать.
А между тем встреча подходила к концу, их никто не собирался, судя по всему, распускать на ленты, переговорщики не держали друг друга за грудки, тяжело дыша и выпучив глаза. Наоборот, речи опять стали полны умиротворения и уважительных ноток. Договорились, выходит.
— Я жду, уважаемый Кара, от вас приглашения на сходку. Впрочем, не против, если приглашение поступит от самого хозяина Поляны. Если вы считаете, что нам с вами есть что обсудить заранее, чтоб играть на этой поляне вместе…
— Рад, что вы понимаете важность совместной выработки позиции по предстоящему бою. Сверчак хитрый тип, на переговорах с ним надо каждое слово отслеживать, как своё, так и его.
— Да и мы с тобой, Кара, не вчера родились, управимся как-нибудь.
— Кстати, он хочет быть уверенным, что ваш Буратино продует.
— Тогда ему придется выставить кого-то очень сильного. Ложиться под их робота мой андрюшка не станет.
— Ни при каких условиях?
— Никогда не говори «никогда». Но условия должны быть очень вкусными. Как минимум перекрыть мой выигрыш от ставок на Буратино. А я собираюсь поставить много.
— Даже так? Карло, он может выставить андроида первого ранга. У вас не будет шансов.
— Зато какие будут ставки на победу! Один к двадцати — шикарный повод пободаться за победу.
— Да ты наглец! У вас же третий ранг, куда ты дёргаешься?
— Кара, мы впустую молотим воздух. Ты озвучил свои резоны, я высказал свои ожидания. Заметь, мы оба молчим про твой профит в этом деле.
— А вот это не твоё дело.
— Ну я пошел тогда.
— Да стой ты, не обижайся как чика глупая! Мой профит я получу со Сверчака, не с тебя. Так что нам у друг друга кусок отбирать нет нужды. — Он говорил эти слова искренне, словно сам в них верил. Да что там, Кара давно понял, что врать опытным людям нужно абсолютно честно, свято веря в ту ерунду, которую ты плетешь. На время переговоров ложь должна стать для тебя правдой, и собеседнк ничего не почувствует. Другое дело, если он будет знать правду… Но тут уже ничего не поделать, косяки случаются.
— То есть вы за моей спиной не ударили по рукам? Тогда всё в порядке, уважаемый Кара, тогда есть смысл как следует растрясти клиента. Один вопрос только: почему ты являешься третьей стороной на переговорах?
— Память потерял, Карло? У нас с тобой соглашение — ты без моего согласия не имеешь права выставлять своего андрюшку на чужие арены.
— Не совсем так, я помню, о чем мы договаривались с Бэзилом. Буратино не дерется на чужих площадках, а вы платите мне двести кредитов в месяц.
— И в чём разница?
— Про моё право что-то делать или не делать речи нет. Шла речь про вашу обязанность платить мне за бездействие. Как только я выставлю Буратино на бой у чужих, так сразу потеряю право на выплату двух сотен кредитов. Так было дело, Бэзил? — Старик, который когда-то строил из себя потёртого бродягу, чьи подвиги в далеком прошлом, а на пороге забвение и смерть, посмотрел на Бэзила взглядом мясника, решающего задачку грамотного раздела туши. Бэзил видел ролики, демонстрирующие ручную разделку фермерских животных — страшное зрелище!
— Да, Карло, договорённость была такая. Если воспринимать их формально. — Все в переговорной поняли, что в своё время Бэзил здорово накосячил. Джентльменская договоренность была оформлена так, что по сути Карло никаких обязательств на себя не взял.
— Кара, я очень ценю твоё доброе ко мне отношение, я не собираюсь им злоупотреблять. Если ты планируешь срубить кредитов с кого-то, разводя его сказками про своё право запрета на бои Буратино на прочих площадках… — Пауза получилась вполне по древним мэтрам театральной сцены. — То я не буду пока никого в этом разубеждать. Лишь бы эти твои доходы не вытекали из моих карманов. Ты меня не крышуешь, у меня нет перед тобой обязательств помимо добрых отношений и совместного бизнеса.
— Мдааа, я не так представлял наш разговор. Но ты в своём праве, претензий нет, просто кое-кто меня слегка неверно информировал. Так что считай, договорились. Если Сверчак выйдет на тебя через мою голову…
— То я уведомлю его о твоём участии в переговорах как третьей стороны. Посредника. Уважаемого человека, через которого я в этот раз планирую вести дела.
— Ну давай обозначим это так. Ты в курсе, что Марчелло за тобой пытается следить? — Кара не смог отказать себе в маленькой мести. Пусть теперь Карло поломает голову, откуда растут ноги.
— Вот так новость! Я скажу ему, что это недопустимо. Организовывать внутренние дела так, что про них узнают члены других банд — это непрофессионально. — Карло умел держать удар, вся его жизнь была одним сплошным уроком. Да и что ему терять? На старости лет он пришел к выводу, что однажды его жизнь закончится. Каждый новый день он принимал как бесплатный бонус, как добавку, которая заранее не была обещана его судьбой. Но сделал для себя заметочку, что обязательно сунет своего босса в эту лужу. Исключительно в воспитательных целях и по-доброму. Если совать носом в нассаное можно по-доброму.
Отлёт Итальянцев из логова Кары прошел в спокойной обстановке. Пепероник, за всё время не сказавший ни слова был весьма такому обстоятельству. Вон Бэзилу дали слово, он не обрадовался. А его босс крут. Не то что не прогнулся перед всесильным Карой, а весьма и весьма серьёзно выступил. Не зря он стал подручным Марчелло, не зря его так уважают в банде. Бандос уже забыл, что предыдущие несколько лет тот же Карло был в банде на правах рассохшегося стула: пользоваться уже боязно, а выкинуть жалко — солидно смотрится. До своего пентхауса долетели молча, не сговариваясь все решили, что обсуждать итоги переговоров будут вместе.
А в квартире Кары тоже шёл разбор полетов, правда в более узком кругу и менее демократично. По существу вопроса высказывался один Кара, затронувший вопросы трудовой дисциплине во вверенной ему банде, отношение отдельных её членов к своим
