насущные, чем разборки между собой. И я надеюсь, что они поняли, какого пути я до сих пор придерживаюсь и выберут из двух зол наименьшее.
По крайней мере, в спину заряд плазмы я не получил.
Когда я вышел из ангара, около него уже собрались человек десять охраны, видимо прибежавших на шум.
— Отбой, — махнул я рукой. — Баллон взорвался.
И прошёл мимо них.
У меня не было никакого желания сейчас ни с кем общаться или даже видеться, поэтому я отправился прямиком к себе в комнату, где просто лёг на кровать и стал смотреть в потолок.
Всё сложно — именно так можно было описать ситуацию. На фоне того, что снаружи всё выглядело хорошо, внутри зрели проблемы. Сектанты, демоны, теперь ещё и проблемы с товарищами, которые непонятно как отреагируют на произошедшее. Хочется верить в их благоразумие, но теперь они обычные люди. А людям свойственно обижаться, не доверять и принимать решения, основываясь на чувствах, а не на логике.
Живой пример сейчас лежал на кровати, глядя в потолок.
И тем не менее я считал себя непохожим на них. Эта людская суть за толстым металлом и десятком имплантов открылась мне ещё давно, породив в душе недоверие. Я верил, что мы спасаем человечество, но я стал меньше доверять братьям по оружию, осознав, насколько мы не совершенны.
Насколько мы можем быть бессмысленно жестоки, пуская под нож целое поселение, которое ждало спасения, а нашло свою смерть. Насколько вера в то, что ты защищён от хаоса к этому самому хаосу и подталкивают.
Мы лишены сомнений. А тот, кто никогда не сомневается, никогда не поймут, что уже под его влиянием. И иногда возвращаясь назад, я раз за разом прокручивал произошедшее, убеждаясь лишь в одном — верни меня назад, я бы поступил точно так же, и рука бы не дрогнула.
— Мама? — я не заметил, как в комнату пробралась мелкая Мара, таща за собой огромную книгу, которая была едва ли не в половину от неё. Самый настоящий фолиант, который мог убить человека, и она, пыхтя, тащила его сюда. — Где мама?
— Её здесь нет. А ты чего хотела?
— Книску читать! Скаски!
Я вздохнул. Хотелось побыть в одиночестве, но, кажется, не судьба.
— Я могу почитать, — я подтянулся к девочке и взял у неё из рук книгу.
Действительно тяжёлая. Такой можно сражаться при желании.
— Да? — она прямо оживилась.
— Да, я умею читать, — кивнул я.
— Холосо! — Мара тут же забралась неуклюже на кровать, едва не пав. Мне пришлось схватить её за шиворот, чтобы затащить, а иначе бы затылком об пол ударилась.
— Какую читать? — спросил я, когда она устроилась рядом.
— Про пинцесс!
— Принцесс?
— Да! — закивала она головой.
Принцессы…
Я начал перелистывать страницы книги, ища, где встречаются принцессы, и очень скоро нашёл одну историю. Пришлось постараться, чтобы в голосе не прорывались демонические нотки, но я кое-как справился, прочитав сказку о том, как однажды злую принцессу сварили в котле.
Интересная история, даже поучительная местами, но к её концу Мара, уже мирно спала, облокотившись на меня и пуская слюни.
Я осторожно отстранил её от себя, и Мара как сидела облокотившись на меня, так и упала набок, продолжая мирно посапывать. Честно сказать, я не знал, что с ней делать, поэтому реши попросту дождаться Катэрии, которая сама её потом и уложит.
Было сложно осознать, что это всё же мой ребёнок, настолько эта информация шла вразрез со всем, чем я жил. Хотя некоторые черты действительно просматривались, как в характере, так и во внешности. Из неё бы вышла отличная Дочь Войны, отдай её прямо сейчас в тот орден. А вот Дара была копией Катэрии, пусть последняя никогда не выглядела плаксой.
И перспектива того, что они однажды могут попасть в армию Империи меня почему-то не радовала.
«Это так мило», — была первая мысль Катэрии, когда она вошла в комнату.
Грант спал. Как всегда, с серьёзным лицом, будто готовый вскочить в любой миг, он лежал на кровати, положив раскрытую книгу на грудь. А рядом маленьким комочком, будто ища тепла забилась ему под руку Мара.
Дора тоже была здесь. Видимо побоявшись слишком близко приближаться к Гранту, она улеглась рядом с Марой, прижавшись к ней со спины и обняв, как плюшевую игрушку. И в троим они мирно посапывали в унисон, вызывая в душе Катэрии удивительное чувство уюта.
Сегодняшняя встреча с отцом несколько подкосила её. Она на какой-то момент почувствовала себя потерянной, девушкой, которая потерялась, но сейчас почувствовала в полной мере что находится там, где должна быть. И постарается стать той лучшей матерью для своих детей, чтобы они не знали тех проблем, которые встретила сама.
И чтобы не будить свою семью, она осторожно обошла кровать, после чего легла с другой стороны, прижавшись к Доре. Та завошкалась во сне, слегка повернув голову и сонно пробормотав:
— Мамма?..
— Тс-с-с… — погладила Катэрия её по голове. — Спи, моё солнышко, спи…
Та, почувствовав родное тепло, сразу успокоилась и тут же уснула. Катэрия прижалась к ней так, что обе дочери оказались зажаты между ней и Грантом, после чего положила голову на подушку и улыбнулась.
Она дома. Она там, где должна быть.
* * *
— Что делать? — спросил Грог.
Вместе с Зигфридом они сидели внутри ангара около своего верного и потрёпанного корабля, разглядывая его борт.
Когда-то этот металл видел рождение этого самого корабля. Видел тот, другой мир, его величайшие верфи, побывал в сражениях, из которых, казалось, выйти живым было невозможно, видел миры, которые не могло вообразить сознание человека. А теперь он был здесь, в мире, который никогда не знал войны.
Машина прошла этот долгий путь, как и они сами, что несколько роднило космодесантников и корабль.
— Ты имеешь ввиду, насколько мы можем теперь доверить ему свои спины?
— Всё вместе. Он еретик. Мы не знаем, предал он Империю или нет. Что у него на уме.
— Да, не знаем… — протянул Зигфрид.
Да, сегодня они облажались. Мягкая обстановка расслабила их навыки, и они допустили ошибку новичка. Этому нет оправдания, однако сейчас вопрос состоял в другом.
С одной стороны, сегодня Грант мог положить конец той опасности, что зависла над ним дамокловым мечом. И даже приди
