Кивнув, Бероев подозвал к себе прапора и отдал команду.
Ну и что мы приобрели? Я склонился над стеной.
Кто-то тихо кашлянул за спиной. Прекратив разглядывать судно у причала и трупы, устало оглянулся. О, уже и Лагутина тут! Вполне понятным образом наш шериф Уксусников не смог удержать коменданта крепости, умеет эта женщина себя поставить. Клим тоже подошёл, встал позади меня.
— Елена Михайловна, хорошо, что вы пришли. Я вот что подумал… Надо бы как-то успокоить людей. Займитесь, прошу вас. Вот прямо внизу у лестницы поговорите коротко. Сообщите им, что всё идет по плану, скоро будем обедать, кое-что добыто, ну, сами чуть позже всё увидите. Вместе со всем пищеблоком через пятнадцать минут прошу ко мне. Весь цех берите, там таскать прилично, ну и, мужиков надо на мешки… Бандитов мы шлепнули, судно отстояли, потерь нет, только приобретения. В общем, впереди забрезжило, так и доложите по службам. Конечно, нам бы профессионального психолога в штат, шок у людей снимать.
— Так был у нас психолог, — невозмутимо ответствовала комендант, вместе со мной со спокойным любопытством оглядывая поле боя на стене и внизу. Там уже суетилась набранная Коломийцевым команда парохода.
— И в какую службу забрили? Может, надо поправить? — возмутился я.
— Да ни в какую не забрили, Алексей Александрович. Вон он, голубчик, на палубе лежит, холодный уже — только что уничтоженный вами лидер преступной группировки, В коричневой кожаной куртке, это ведь главарь? Темирханов Казбек Гумирович, психолог, закончил московский университет.
— Ну, надо же, — я даже рот от удивления открыл, — кто бы мог подумать. Казбек… Гумирович. Психолог. Да… А остальные кто?
— Один скорняк-кожевник, аварец из Дарго, другой — пчеловод из Хасавюрта.
От досады я сплюнул на каменные плиты.
— Извините, Елена Михайловна, не удержался. Всю жизнь не мог понять, откуда это всё берется. С такими специальностями! Да мы бы их при другом раскладе с руками и ногами, будь нормальные люди. Что за планида такая иррациональная у людей горских… Ну, тогда сами, сами.
Смотреть особо было нечего, люди потащили трупы на берег, да и дела ждали. Вместе с комендантом мы вместе прошли до пристенной лестницы, где я вспомнил про второй этаж донжона и спросил:
— Елена, а вы где остановились?
— Да еще нигде. Других потихоньку размещаем, когда легко и сразу, как с медиками, они все в одном здании поселятся, в других случаях сложней, у противоположной стены нечто вроде жилого блока пристроенных к стене домов. Пожелания, знаете ли, симпатии, капризы…
— Скажите, Елена, вы с семьёй сюда попали или одна?
— Мужа нет уже год. Зато есть двое детей, девочка шести лет и мальчишка, двухлеток, — несколько настороженно ответила женщина. С ними сейчас няня, подыскала бабушку.
— Вот и хорошо, что так, — как-то у меня не совсем тактично вышло, да. — Я это к тому, что на втором этаже главной башни — донжона — есть чудесная двухкомнатная обитель с окнами во двор. Правда, я не и осматривал толком, всё время мимо пробегал. С детьми для вас там будет самое подходящее место, да и для работы удобно. Напротив, у лестницы — одна комната "кунацкая", там своих нукеров поселю, — я обернулся, на мгновенье чуть притянув парня к себе за плечи.
— Отличные, смышленые ребята, назначены личной гвардией. Сделаем из них со временем супербойцов. И за вашими детками они присмотрят, если что. Так мне спокойней.
— Как-то неожиданно… Мне надо сначала службы разместить и…
— А мне надо свою номенклатуру разместить! — отрезал я. — И не смотрите на меня с удивлением, я знаю, что делаю. Безграничный энтузиазм начальника быстро тает без хорошо налаженного быта — меньше времени и сил останется на утоление общественных чаяний. Кроме того, мне необходимо, чтобы вы были рядом, советоваться будем часто.
— Ну, раз так, то предложение принимается, — очевидно, такое решение насущного вопроса ей понравилось.
— Вот успокойте службы, потом с поварами — ко мне, и давайте, обживайтесь на новом месте. Клим нас слышит, они помогут перенести вещи.
— Да вещей-то почти и нет, тут заселиться просто, — улыбнулась она, уже спускаясь по лестнице к поредевшей кучке любопытных-активных.
Подходя к башне, я отметил, что противоестественно сдерживаю себя в разглядывании замка и окрестностей. Заметил лишь, что облака еще более истончились, можно определить, где Солнце. Или не Солнце. Вообще-то, ощущения вполне земные, пространство в целом вокруг такое… родненькое. Но глаза слезятся, голова работает плохо. На смену головной боли пришла сонливость, просто валюсь с ног. На своей работе я давно привык к рваному режиму, постоянному недосыпу и экстренным побудкам в любое время суток. Но сейчас интенсивность нервного износа такова, что держался я еле-еле. Вот и еще один камешек на весы — это значит, что я не спал во время таинственной телепортации или рейса в скоростном самолёте. Ночь у меня украли. Перебросили из предвечернего в утро.
Почему у остальных никакой сонливости не заметно? Бодрые все. С ними по-другому поступили? Сохранили время. А меня, значит, с передержкой для особого тестирования?
От стены к башне шли Бероев с Уксусниковым, чуть позади Демченко и прапор с трофеями в руках. Заметив меня на стене, капитан махнул рукой, я — ему, заходите, мол, в кабинет к шефу. Перед этим опустил обе руки вниз, чуть согнул и покачал, будто у меня в руках тяжёлые чемоданы. Бероев всё понял, крикнул кого-то из бойцов в носильщики.
Дома всё нормально. Сашка, округлив глаза, впитывает всё, что ему на ухо шепчет Клим. Револьвер забрал и положил на каминную полку. Ох ты, а камин-то разгорается! Значит, уголь нашли. По комнате пошло тепло, как бы мне не свалиться прямо тут, на кушетке. Пересядем. Зашли военные с шерифом, усадил и их за стол.
— Знатный стол, — отметил Руслан. — Вот трофеи, командор.
На стол лёг "макаров" с двумя обоймами. Одна пустая, возле другой шесть патронов. Я сдвинул добычу на дальний угол, махнул парням, чтобы выносили.
— При них еще пара ножиков было, так себе, не стали сюда тащить, — дополнил он. — Документы скоропостижно умерших не знаю куда деть, пока у меня.
— Секретарю отдадите, когда определим ей место.
Пока хлопцы суетились, я произнес короткую вводную речь.
— Значит так. Всё произошло сложно и просто. В диалог не вступают, возможно, это просто исключено из схемы либо недоступно технически. Времени на раздумье и проработку заказа по уму мне не дали, поэтому уложиться пришлось в жёсткий временной лимит. Есть ограничения по весу, триста кило ежедневно, — не раскрывайте свои маленькие секреты без необходимости. — В целом: бери что хочешь. Кроме нарезного оружия, тут есть некие ограничения, мотивированность и актуальность которых я не вполне понимаю. Если коротко, я могу просить только то, что производилось в СССР до 1945 года. На ВВ я не замахивался, винтовки, пулеметы и автоматы, те, что "пистолеты с пулемётами", не пробовал. Повторюсь, вес поставки очень мал на такое число людей, поэтому прошу не задавать мне праздных вопросов и обойтись без наивных мечтаний.
