Ознакомительная версия.
— Ну-у, я не знаю… — протянул патлатый. — Мало ли… Говорят, будто зомби…
— Кто бы или что бы там жукоедов ни убивало, вряд ли это страшнее, чем муранча, — снова взял слово Бульба. — Иначе вся синяя ветка уже повымирала бы на фиг. Да и нашей бы тоже досталось.
— Вообще-то да, — согласился дядя Миша. — Тут ты прав.
— И я вот чего думаю… — продолжил усач. — Сельмаш то мы удержим. Но если эти твари, — Бульба ткнул пальцем вверх, — прорвутся на какую-нибудь станцию, туннельные перегородки могут их и не остановить. А тогда…
— Что тогда? — вскинулся молодой и патлатый.
— Тогда подземелья синих — наша единственная надежда и последнее убежище.
«А ведь о чем-то подобном говорил и Казак, — подумал Илья. — А когда к разным людям приходят одинаковые мысли, может, это правильные мысли?»
— В случае чего — всем придется отступать туда, — продолжал Бульба. — Там можно замуроваться и переждать. Не навсегда же муранча в городе обосновалась. Сожрет все и уберется куда-нибудь.
«В случае чего», значит… Похоже, упаднические настроения уже овладевают станцией. А что будет через день? Через два? Через неделю?
— А как же жукоеды? — спросил патлатый.
— Что жукоеды? — уставился на него Бульба.
— Ну, вдруг они нас к себе на ветку пускать не захотят.
— Не пустят — подвинем и сами пройдем.
— Тогда — война, — вздохнул дядя Миша.
— А хоть бы и так! — Бульба обвел взглядом собеседников. — Вы бы с кем предпочли дело иметь — с жукоедами или с муранчой?
Никто не ответил. Ответ и так был очевиден.
Разговор как-то стих сам собою. Люди начали расходиться.
И, слава богу.
* * *
Палатка погибшего сталкера оказалась плотной и уютной. Свет снаружи сюда не проникал. Голоса сельмашевцев тоже стихли. Хозяева станции, окончательно утратившие интерес к Илье, расползлись по своим углам. Люди громко не разговаривали. Ощущение было такое, будто находишься в большой братской могиле, где тебе отведен укромный закуток.
Укутавшись в чужой спальник и закрыв глаза, Илья размышлял о подземных ходах, обнаруженных «синими»… Подметро жукоедов никак не выходило из головы.
— Туда тебе надо идти, Илюша, — шепнул в ухо тихий голос Оленьки. — На синюю ветку. В подземелья подметро. Как только представится такая возможность — не упускай ее, иди.
— Но зачем?
— А зачем тебе умирать? Мы с Сергейкой умерли. Нет в этом ничего хорошего, уж поверь.
— Ну почему же сразу умирать-то, Оленька?
Она вздохнула. Илья слышал звук ее голоса возле самого уха, только дыхания не ощущал.
— Потому что в метро скоро будет много смерти. Мы чувствуем это. И нам не хочется, чтобы смерть забрала тебя.
— Да, пап, правда, уходи отсюда, — заговорил с другой стороны Сергейка. — Нам тут страшно.
Кажется, Сергейка даже всхлипнул.
— Вам страшно? — удивился Илья.
— Конечно, Илюша, — опять Оленька. — Мы всегда там, где ты. И где страшно тебе, там и нам не по себе тоже.
— Мне не страшно, — соврал Илья. — И вам бояться нечего.
А лгать не стоило. К чему? Оленька и Сергейка все равно видят его насквозь.
— Уходи, Илюша, — еще раз то ли попросила, то ли посоветовала мертвая жена. — Тебе к «синим» нужно идти. Просто нужно, и все.
«Просто нужно». Что она имеет в виду?
— Ты о чем, Оленька?
Кто-то дернул полог палатки. Оленька и Сергейка умолкли.
— Колдун! — раздался голос Бульбы. — Ты с кем разговариваешь?
— Ни с кем, — буркнул Илья. — Тебя не учили, что входить без спроса невежливо?
— Ой, какие мы стеснительные! — фыркнул усач. — Колдуешь, что ли?
Послышалось негромкое жужжание. Темноту разрезал свет диодного фонарика-«жучка» с ручной подзарядкой. Холодный синий луч, показавшийся с непривычки ослепительно ярким, зашарил по палатке.
Илья почувствовал нарастающее раздражение. Любопытство не порок, конечно, но свинство то еще!
— Чего надо? — Илья, прищурившись, прикрыл глаза рукой.
— Инженер приказал нам с тобой отдежурить смену на входе. Между воротами.
— Почему обязательно между воротами? — удивился Илья. — А перед внутренними воротами дежурить нельзя?
— Там… — Бульба шумно сглотнул слюну. — В общем, там слышно лучше…
— Что слышно? — не понял Илья.
— Муранчу.
Илья хмыкнул:
— Инженер думает, что я с ней договорюсь, что ли?
— Не знаю я, что он там думает. — Судя по заминке и недовольному тону Бульбы, догадка вполне могла оказаться верной. Инженер, похоже, еще питал какие-то иллюзии насчет сверхъестественных способностей гостя с Аэропорта. — Но приказ есть приказ. Держи…
На спальник упал автоматный рожок. Судя по весу, снаряженный никак не меньше, чем наполовину.
— Это для дежурства, — пояснил Бульба. — Если все будет спокойно — сдашь потом. Пошли.
* * *
Пост действительно был оборудован между воротами, в ведущем наверх эскалаторном туннеле.
Снизу, из бойниц запертых внутренних ворот выглядывало рыльце пулемета и пара автоматных стволов. Там тоже дежурили часовые, и Илья не мог не думать о том, что в случае опасности сельмашевцы запросто могут изрешетить заодно с мутантами и его, и Бульбу.
Небольшой костерок, разведенный прямо на ржавых ступенях эскалатора, скупо освещал округлые своды с осыпавшейся штукатуркой.
Под потолком чернел ряд прямоугольных забранных металлической сеткой отверстий: вдоль эскалатора тянулась главная вентиляционная шахта. Ни через ее наружную защиту, ни через внешние гермоворота муранча пробраться на станцию не могла. Сама — нет, но вот производимые ею звуки…
Да, Бульба оказался прав. Слышно здесь все было хорошо. Даже более чем. Необычный акустический эффект впечатлял… Да что там «впечатлял» — ввергал в ужас.
Шум, пробивавшийся снаружи, а после искажаемый и усиливаемый эхом внутри, заполнял все замкнутое пространство над неработающим эскалатором. Доносившиеся с поверхности звуки свидетельствовали о том, что муранча хозяйничает в городе.
Что-то упорно скреблось о бронепластины внешних гермоворот. Что-то шуршало и тихонько скрежетало над вентиляционными шахтами.
А еще… Еще ухо отчетливо различало какое-то странное…
Чириканье? Стрекот? Илья прислушался. А ведь очень даже может быть.
— Чири-хи-чири-хи. Чири-хи-чири-хи. Чири-хи-чири-хи…
Наверху неумолчно звучало пугающе-однообразное и неприятно-скрипучее многоголосье.
— Чири-хи-чири-хи. Чири-хи-чири-хи. Чири-хи-чири-хи…
Вот он каков, язык муранчи… Впрочем, вряд ли это был язык в привычном человеческом понимании. Скорее всего, муранча издавала эти звуки, подобно кузнечикам или сверчкам, путем трения задних лапок о надкрылки. Хм… лапок. Лап. Лапищ.
Ознакомительная версия.
