— Нет, — старик не отрывал взгляда от пламени свечи. Пес перестал жевать, посмотрел на старого друга.
Катрин была рада, что никогда не узнает подробностей. Много лет назад, в один чудесный вечер эта странная парочка, старик и псевдопес, действительно стала проклятием «Двух лап».
Гнусно все-таки устроен мир. Ни с того, ни с сего могут растянуть девушку на столе и побаловаться с беспомощной плотью. Собственно, это довольно банальная и распространенная пакость. Бывают тоньше и изощреннее. Да, всякое бывает. Например, могут издеваться над твоим праправнуком, которого ты вслух не можешь признать 'своей кровью'. Тебя с легкостью могут предать твои старинные друзья и знакомые…
С другой стороны, где сейчас все эти любители брутального секса и утонченных измывательств? Сгнили уже давно.
— Да ну его нафиг, не будем о прошлом, — решительно сказала Катрин. — Давайте подумаем о более насущных вещах. Проза жизни, но как без нее обойтись…
* * *
Холодный рассветный воздух пьянил. Катрин, запрокинув голову, взглянула на башню. Восходящее над лесом солнце раскрасило зубцы донжона бледно-розовой акварелью. А в глубокой коробке двора еще плавала ночная тьма. Девушка поежилась и резво направилась к воротам. Надо было куртку захватить. От ворот «Двух лап» открывался великолепный вид на речную долину, на леса и рощи, темными языками подбирающиеся к реке. Солнечный свет озарял вершины далеких гор и казалось, что до золоченых шапок ледников рукой подать. Катрин на ходу полюбовалась чудесным пейзажем и нашла глазами заброшенную деревню, о которой говорил старик. Вросшие в землю домишки, на многих соломенные крыши уже провалились. В зелени кустов с трудом угадывались покосившиеся частоколы. Да уж, любой колхоз-неудачник даст сто очков вперёд этому запустению. Неужели, дуре-леди и садоводством-земледелием придется заниматься? Катрин судорожно зевнула. По крайней мере, сегодня ничего аграрного не грозило.
Когда латифундистка спустилась к броду, в кустах уже вовсю гомонили птицы.
* * *
— Значит, так, — неразборчиво прочавкала Катрин. Есть очень хотелось, но личный состав жаждал знать, что его ожидает. С помощью глотка пива командирша пропихнула в себя кус колбасы. — Обитатели замка согласились разделить с нами кров. Общая установка: мы не мешаем им — они не мешают нам. Думаю, тесно нам не будет. Условие первое: не соваться без приглашения в их покои. В принципе, самое благоразумное — это вообще туда не соваться. Они переселятся в угловую комнатку, пересекаться будем редко. Условие второе: никакого сквернословия в стенах замка. Вежливость всем нам пойдет на пользу. А то распустились. Особенно я. И условие третье: мы их подкармливаем. Для нас не очень обременительно — их всего двое и кушают они символически. Да, самое главное: мы их уважаем.
— А тошнота? Мы же не можем вот так… — Ингерн ткнула рукой в бледного супруга.
— Тошноты нет. Забыто, — Катрин демонстративно взмахнула куском колбасы и лепешкой. — Никаких физиологических неприятностей. Иное дело, если ты полезешь со своими непрошеными советами или вздумаешь наводить порядок в их конуре. Мы должны вести себя тактично. Если, конечно, кто-нибудь помнит, что это такое. Иначе одной блевотой не отделаемся. Вопросы?
Энгус что-то курлыкнул. Ингерн с опаской поинтересовалась:
— Да кто же там живет, госпожа? Мы о таких мерзких заклятиях в жизни не слышали.
— Там живет старый Фир Болг. Со своим песиком. Полагаю, мы можем оказаться полезны друг другу…
— Фир Болг? — ужаснулась Ингерн. — Полезен?!
Мужчины теперь курлыкали наперебой, а Блоод как-то сжалась.
— Что за паника? Старик, понятно, не сахар, но вполне вменяемый.
— Фир Болги от начала времен лютые враги людские! Хорошо, что давным-давно передохли все. Да с древних времен, еще с битвы при Маг Туир, каждый ребенок знает, что не было врагов злобже и коварнее! Они же ненавидели все живое! Люди никогда не жили с ними в мире. Все сказки и саги об этом говорят. Так не бывает. Где это видано — жить вместе с живым Фир Болгом!? — разорялась Ингерн.
— Про битву не знаю, не присутствовала. Тебе виднее. А насчет врагов…. Посмотри налево…. Не боишься?
Слева от служанки сидела молчаливая желтоглазая ланон-ши.
— Леди Блоод — иное дело, — возмутилась Ингерн. — Мы ее знаем. Как сравнивать можно?! Фир Болги — самые злобные существа на свете. Куда злобнее вег-дичей. С ними жить никак нельзя. Он и вас-то отпустил, чтобы нас всех заманить. Они же все живое сразу губят…
Безголосые мужчины энергично кивали, подтверждая ужасную репутацию древних злодеев. Одна Блоод хранила нейтралитет, но, судя по всему, в замок ей тоже не хотелось.
— Перестаньте чушь тиражировать. Собака живет со стариком долгие годы, и пока он ее не удушил. Сказки и мифы — есть вольное народное творчество и, при всем уважении к фольклору, я не стану этому самому творчеству верить беспрекословно. Этот Фир Болг не глупее нас с вами и я не думаю, что он скучал здесь тридцать лет в ожидании, когда именно нас можно будет погубить. Собственно, чего вы ожидали? Что замок покинут оттого, что давешним обитателям опротивел вид из окна? Надеялись, что здесь нас ждет одинокая бабулька, которая чудно печет пирожки с грибами? Никого не собираюсь заставлять. Каждый волен поискать местечко поуютнее.
— Госпожа, но это же Фир Болг! — возопила Ингерн. Муж, ухватил ее за плечо, яростно жестикулируя свободной рукой, отпихивал мычащего-возражающего Энгуса. Спор получался живописный, но малопонятный. По-крайней мере, для Катрин. Она с удивлением увидела, как Блоод уцепилась за плечи парня и что-то зашипела тому в ухо.
— Ну, вы тут пока подискутируйте, проголосуйте. Обдумайте альтернативные варианты, поторгуйтесь, посчитайте, составьте бизнес-план… — Катрин взяла с телеги плащ.
Командирша была весьма зла, но стоило лечь и закрыть глаза, как нечленораздельный гвалт взбудораженного сообщества полунемых и им сочувствующих отдалился и угас…
* * *
Узкая ладонь погладила ее по щеке, Катрин открыла глаза и увидела перечеркнутое черным лицо Блоод. Солнце висело высоко, и под плащом было ужасно жарко. Катрин села.
— Чего? Куда?
— Поехали, — суккуб протянула кружку с яблочным компотом.
— Куда?
— Знакомиться.
* * *
…Взмокшие от возни с воротами мужчины, наконец, завели лошадей во двор. С конюшней было легче — последние десятилетия она простояла настежь распахнутой.
Катрин хотелось поторопить товарищей. Фир Болг ожидал официального представления в 'тронном', в смысле, каминном зале. Похоже, нервничал он не меньше новоселов. Насторожившийся замок, казалось, дышал отголосками давешнего ужаса. Тридцать лет прошло, а как-то именно сейчас ощущается. Ингерн потерянно торчала посреди двора, тиская древко копья. Даже Блоод сейчас жалась поближе к подруге.
