Мак подбежал к хозяйке, и она схватила его за ошейник.
«Если я сейчас сяду, то уже не встану».
— Что у тебя там, дружище? — Она снова взяла пса на поводок. — Ищи! Хороший мальчик.
Пес рванулся, едва не вывихнув ей руку, — так хотелось ему продолжать погоню. Это походило на катание на водных лыжах, только вместо воды были камни. Каждый шаг отдавался болью в позвоночнике. Мак устремился в лес, и было ясно, что люди с «Ворона» не увидят происходящего там.
— Я знал, что эти гады так просто нам в руки не дадутся. — Бэрд бежал рядом с Берни, нисколько не запыхавшись, являя собой живое напоминание о том, как это здорово — быть молодым и сильным. — Возможно, они заманивают нас в ловушку.
Наверное, он болтал, просто чтобы помочь ей продержаться. Но с ним всегда так было: чем сильнее он волновался, тем больше нес всякой чепухи.
— Хотя… дорогу в западню можно было бы сделать и поприличнее.
Бродяги наверняка передвигались здесь пешком. Никакой грузовик не мог проехать через такие заросли. К тому же машины производили бы шум, совсем нежелательный для их тайных операций.
В наушнике раздался щелчок.
— Бирн вызывает «КВ Два-Три-Девять», я поблизости от вас. Нужна помощь, лейтенант?
— Это «Два-Три-Девять», у тебя мотоцикл есть?
— Есть. Просто скажите, куда ехать. На нем я смогу добраться куда угодно. Конец связи.
На старом мотоцикле можно было проехать даже по густому лесу. И если Сэм хотела преподать Бэрду урок, это было вполне подходящее время. Мак протащил Берни еще километр. Она точно знала, сколько они прошли, потому что Маркус постоянно сообщал об их местонахождении Соротки.
— Они идут к реке, — сообщил Маркус. — Однако мне кажется, собаку им со следа не сбить.
— «Дельта», я вас опять потерял из виду, — сказал Митчелл.
— «Два-Три-Девять», летите вперед, на север, потом возвращайтесь вниз по течению. Если собака взяла верный след, тогда они, возможно, идут вдоль реки — по воде.
— «Два-Три-Девять» вызывает Бирн, — произнес Митчелл. — Сэм, ты поняла, где мы?
— Я примерно в пяти километрах к северу. Скоро буду.
Берни разглядела сквозь кроны деревьев вращавшиеся лопасти «Ворона» — вертолет пролетел справа налево, затем шум роторов стих. Маркус не отставал от Берни, но с каждой минутой двигаться ей становилось труднее. Он протянул руку и сказал:
— Дай мне этот чертов поводок.
— Я справлюсь с собакой.
— Ты скоро упадешь.
— Да пошел ты, я тебе не Аня! — рявкнула Берни. — Нечего со мной нянчиться!
В напряженные моменты солдаты говорили друг другу всякое. Действие адреналина сказывалось. Берни пожалела о своих словах, едва успев произнести их, но извиняться сейчас было некогда. Бэрд был справа, он бежал параллельно ей на расстоянии десяти метров. Сейчас настало время спускать Мака с поводка, но она хотела подойти к преследуемым как можно ближе, и никто не знал, насколько свеж этот след, — никто, кроме Мака. Он же вел себя так, как будто видел что-то недоступное остальным. Может быть, он что-то слышал. Когда они достигли реки, он буквально шел на задних лапах, и она удерживала его из последних сил. Поводок был натянут так туго, что пальцы у нее онемели.
— Соротки на бреющем полете, — произнес Бэрд. Шум «Ворона» снова усилился, вертолет направлялся к ним. — Послушайте.
— Лучше не надо, — сказал Маркус. — Взять живыми, помнишь?
В этот момент Мак остановился и начал оглядываться, время от времени задирая голову. Он осторожно приблизился к речке — собственно, это был неглубокий ручей, быстро бежавший по гальке, — остановился, развернувшись вверх по течению, затем бросился вперед и натянул поводок. Он был обучен молчать во время охоты, но сейчас негромко поскуливал от возбуждения. Маркус медленно поворачивал голову, словно оглядывая деревья, но Берни подозревала, что он просто следит за Маком. Он настороженно относился даже к овчаркам на ферме Джонти. Отдышавшись, она принялась размышлять о том, какое же происшествие с собакой произвело на него столь сильное впечатление.
— Твой охотник на бандитов хочет нам сказать, что они вошли в реку вон там, — сказал Бэрд, переходя поток вброд. Вода доходила до коленей. — Или же мы выслеживаем проклятого водоплавающего кролика.
Маркус жестом велел Бэрду пересечь реку и идти дальше. Берни показалось, что она слышит рев мотоцикла. Звуки здесь распространялись на большое расстояние. Последовало несколько мгновений полной тишины, нарушаемой только дыханием людей, а потом в наушниках раздался голос Соротки:
— Вижу противника. Верно, они идут по воде. Да, прямо в реке. Ага, вон они где. Трое мужчин, движутся вверх по течению около южного берега — слева от вас, «Дельта»; они вооружены. Я возвращаюсь, сброшу Коула и Дома.
Его перебила Бирн:
— Я уже близко, «Два-Три-Девять».
— Вижу тебя, Бирн. Двигайся к лесу.
«Ворон» сделал вираж и на полной скорости полетел вдоль реки. Послышался громкий треск, и Митчелл воскликнул:
— Эй, что это было — этот гад в нас выстрелил?.. Подтверждаю, у них винтовки. Я их потерял. Они скрылись под деревьями. Так, Дом, Коул, приготовились — сейчас будет поворот. Потом я вас сбрасываю.
Берни сосредоточилась. У себя на ферме ей не приходилось бывать в таких переделках со своими сторожевыми псами. У животных, которых они выслеживали, не было ружей. Пока Бэрд с плеском шагал по воде вслед за Маркусом, Мак выкарабкался на берег и едва не сбил Берни с ног.
— Так, я спускаю собаку, — произнесла она. — «Дельта», «Два-Три-Девять», Бирн, я отпускаю его, так что поосторожнее. — Она повозилась с карабином ошейника, вспоминая команды, которым учил ее Уилл Беренц. — Взять их, Мак. Вперед. Взять!
Собака исчезла в ту же секунду. Это было крупное животное, передвигавшееся гигантскими скачками, живая ракета. Никакое двуногое — даже Коул — не смогло бы догнать пса. Берни просто продолжала бежать следом почти в изнеможении, пытаясь не терять из виду Маркуса и Бэрда и размышляя о том, что надо было оставаться в снайперах. Волна адреналина схлынула, ее трясло, она практически была готова расплакаться из-за того, что теперь никогда уже не закончит карточную партию с Андерсеном. Время от времени в мозгу ее почему-то мелькали воспоминания о муже, брюзжавшем, что она никогда не приезжает на побывку, а ему так нужна ее помощь на ферме. Она уже давно не вспоминала беднягу.
— Ставлю на этого щеночка, — загремел в ее наушнике голос Коула. — Это прирожденная гончая!
Коулу всегда удавалось отвлечь ее от неприятных мыслей, намеренно или нет.
