Выйдя из своего сделанного из розового мрамора дворца, он чуть не обмер. Красивый корабль, так напоминающий тот на котором Папирус дон Хапуга отправился мстить арфистам распростер паруса. Двигался, правда, он, не спеша, но это объяснялось невероятным беспорядком, царящим в бухте.
— Всевышний Господь услышал наши молитвы. — Проворковал губернатор, поднимая вверх густые, словно у перепившего Брежнева брови. — В столь трудный час пришла подмога. — Грубым жестом воитель подозвал богато украшенного мужчину средних лет. — Эй Фошанге приготовь знатный стол, я приглашу адмирала во дворец.
Старший лакей раскланялся и принялся орать на слуг, заставляя их спешно готовить знатный завтрак.
Когда, наконец, посудина заняла подобающее ей место, внушая почтение, и всем была видна эмблема «Тигр» и гордый контрабасовский флаг. Сохраняя подобие строгой дисциплины, ложные контрабасовцы, а в действительности пираты, выстроились на плацу, блистая яркими тщательно выдраенными латами. Затем спустился пышно разодетый Варнава. Его сопровождал выполняющий роль секретаря Польша Фонограмма, он отличался умением метать ножики и естественно воитель Олег, взявший роль мальчика слуги. Самое неприятное, но пришлось одеть все же туфли. Так как случай торжественный заход в порт, и он слуга не простой для подноса бокалов, а именно личный. Два рослых четырехруких воина несли вслед за ним сундук полный золота.
В порту спешно собирался оркестр, он надрывно заиграл. Потом постепенно мелодия выровнялась, и звуки стали более стройными.
На встречу выбежал офицер, обратив внимание на эполеты, он отдал честь и произнес:
— Желаю всех небесных благ господин адмирал. Губернатор уже ждет вас.
Варнава снисходительно махнул своей лапищей-ковшом:
— Вольно, доложите его превосходительству, что я уже иду.
Дворец здешнего владыки располагался в глубине шикарного сада. У входа стояли две крупные ящерицы с пушками на спине, вдали пасся кактусовый слон. Непосредственно у входа во дворец росли две высоченные в десять метров гвоздики с бутоном, в который легко мог спрятаться не только стройный Олег, но и взрослый мужчина.
Стража с копьями у входа расступилась. Было видно, что мушкеты еще не столь модны. Сам дворец производил благоприятное впечатление, широкие окна придавали ему веселый вид. На стенах развешано много картин, оружия, щитов с различными гербами. Олег шагал вслед за Варнавой и слегка морщился, жали новенькие лакейские туфли немилосердно.
А вот сам губернатор, легок на помине. Довольно толстый, но старается держаться прямо. Очень мягким голосом повелитель окрестных мест произнес:
— Я рад приветствовать столь знатного гостя.
Варнава церемонно ответил на вежливость:
— Я тоже благодарю судьбу, что послала мне встречу со столь гостеприимным домом.
Губернатор, стараясь сделать тон еще более льстивым, произнес:
— В прошлый раз о высоко чтимый дон Папирус вы отказались посетить мой дворец, ссылаясь на неотложные дела. Теперь вы оказали нам честь.
Тут Варнава понял, что чуть не влип, что было бы, если бы губернатор видел раньше этого адмирала. Его ждала бы в лучшем случае виселица или что-то более жестокое, например столб, когда прибивают гвоздями за руки и ноги.
Ответ впрочем, холодный:
— Да оказался занят, дела службы. — И неожиданная пылкая фраза. — Но сколько можно пренебрегать гостеприимством!
Губернатор тихо спросил:
— Как прошла ваша экспедиция к берегам державы язычников Арфы?
Варнава искренне ответил:
— Блистательно! Удалось разграбить один весьма богатый арфийский городок, причем без больших потерь.
Глаза губернатора округлились:
— Надеюсь, ваше имя не было засвечено, ведь пока мы формально, не воюем с Арфой.
Варнава опять не по кривя душой ответил:
— Все прошло чисто, я даже сам удивился.
— Добыча богатая? — В голосе губернатора чувствовалась зависть.
— Не бедная, нам помогал сам Бог. — Тут главарю пришлось себя немного пересилить. — В знак нашей глубокой признательности и доверия мы дарим вам сундук с золотом. — Варнава даже развел руки, демонстрируя щедрость.
Губернатор был охвачен алчностью. Потеряв солидность, он бросился к сундуку и открыл крышку:
— Ба да тут целое состояние. Недаром эти бездельники волокли его с таким трудом. О Папирус дон Хапуга. — Вельможа поклонился. — Я ваш должник требуйте от меня что угодно.
Главарь пиратов без обидняков ответил:
— Я думаю, лучшей наградой будет преданное служение короне. Я слышал, что этой ночью вы потеряли линкор «Испепеляющий» прозванный в честь адского племянника нашего величайшего монарха. Я полагаю, что это слишком чувствительный удар, в тот момент, когда столица нуждается в финансах.
Губернатор промямлил:
— Вы совершенно правы.
Варнава гордо произнес:
— Поэтому я предлагаю, что передать командование и сопровождение столь ценного груза надо мне. У меня в свою очередь хватит пушек, чтобы отбить его от любого пиратского нападения.
Губернатор был рад выполнить любую просьбу адмирала:
— Конечно, я вам предоставлю все необходимые полномочия. Я думаю, с таким бравым воином наши грузы будут, словно в господней деснице.
Варнава хрустнул пальцами:
— Тогда немедленно отплываем.
Губернатор опять пролебезничал:
— Хотя бы позавтракайте адмирал. Окажите нам честь, кроме того, кораблям тоже нужно время, чтобы собраться.
Главарь флибустьеров снисходительно обронил:
— Ну ладно, немного подкрепиться не помешает.
Варнаве не хотелось возбуждать подозрение излишней поспешностью, да и скорее всего праздничный стол у губернатора будет отменный.
Смазливого Олег, как прислугу оставили за дверью, а лжеадмирала угощали, словно самого короля. Такие яства подносили, причем даже хлеба и торты, выпеченные в виде парусников, и королевских дворцов. Красиво, причудливым орнаментом выложенные куски нарезанной рыбы, мыса, овощей, фруктов и множества приправ. А вина и вовсе сказочные, ублажающие повелителя разбойников. Да тут оказалось достаточно соблазнов, чтобы остаться еще на некоторое время.
Варнава справлял трапезу грубо, словно последний мужлан не знакомый с этикетом. На него стали обращать внимание, но сам губернатор делал вид, что все идет как надо.
После нескольких бутылок дорого вина, Варнава не потерял голову, его тело по-прежнему было богатырским, но зато язык стал чрезмерно подвижным и требовал работы.
Недолго думая пират запел, его глубокий бас звучал приятно, некоторые присутствующие Офицеры стали подпевать;
