утро мне приснился кошмар. Такой, каких у меня никогда не было!
Словно я одна, но почему-то в скафандре, плаваю в океане, в глубине сине-фиолетовой толщи, (я там никогда не плавала, но знала — это — океан, и вокруг — вода!) А меня неторопливо окружает, неумолимо сжимая кольцо, стая гигантских осьминогов!
И я знаю, что сейчас меня выжмут, или выдавят — словно фарш из мясорубки! — в стальных объятиях!..
Проснулась я в холодном поту и ознобе: у меня буквально зуб на зуб не попадал!
А ещё меня преследовало смутное осознание того, что я всё-таки не всё знаю.
Про Кокон. Как и почему он появился…
Папа всегда говорил по такому поводу, что ни один механизм, или деталь не ломаются сами по-себе.
Всегда должна быть какая-то объективная причина!
И пока эта причина не найдена — нельзя ставить бездумно новую деталь вместо испорченной.
Потому что и она может испортиться точно так же. И не будешь знать от чего.
А это плохо.
Поэтому я после завтрака снова поднялась к Агате.
— Агата.
— Да, Катерина?
— Что было до появления Кокона? Почему у нас были орбитальные Станции, и не было колоний на Марсе? Или хотя бы — на Луне?
— Это просто. Организовывать жилые колонии на Марсе — оказалось по расчётам экономистов слишком дорого. А на Луне — так и вообще невозможно. Особенно после проведённых и намечаемых в будущем испытаний.
— Каких ещё испытаний?!
— Испытаний бомбы. Правительство Китая заявило, что они не хотят бездумно наносить непоправимый вред экологии земной поверхности, как когда-то США и Советский Союз. И с 20… года будут все испытания своего оружия массового поражения производить на ничейной территории, где они никому не причинят вреда — на Луне.
— И что же — остальные страны?
— Остальные страны, и ООН, разумеется, протестовали. Но никак не смогли этому воспрепятствовать — формально у них не было права запрещать проводить испытания на нейтральной территории вне земли. Поскольку Луна ещё в прошлом веке была объявлена экстратерриториальной — то есть, не принадлежащей никому. Однако до 20… года никто не верил в то, что Китайские учёные смогут создать достаточно мощный баллистический носитель. Ракету.
Но в июне 20… года на обращённой к земле стороне луны взорвалась первая китайская бомба — атомная, на одну мегатонну. А спустя два месяца — вторая. Водородная. На пятьдесят мегатонн.
У меня мелькнула страшная мысль. Но только через минуту я смогла её сформулировать в простой вопрос:
— Через какое время после этого взрыва возник Кокон?
— Через пять месяцев и восемнадцать дней.
Я помолчала ещё, закусив губы. Спросила:
— А Правительства земли как-нибудь связывали взрывы на Луне с появлением Кокона?
— Разумеется. Напрямую. И все учёные, и мировая общественность, и все СМИ тоже твердили об этом же. Но поскольку факт возникновения Кокона уже имелся, представлялось несущественным наказать виновных — инициаторов взрывов. Более важным казалось адекватно ответить, или отомстить непрошенным инопланетным «поборникам экологической чистоты космоса», как их тогда окрестил Конгресс США.
— Спасибо, Агата. Я… поняла ситуацию.
На обед я сделала себе рисовую кашу.
Вкуса пищи, правда, не ощущала — просто подносила ко рту ложку за ложкой, пока тарелка не опустела, а затем засунула пустую посудину и ложку в мойку-автомат.
Снова села за стол. Выпила кипячёной воды — заварку решила поэкономить.
Мысли у меня в голове буквально ревели Ниагарским водопадом.
Вот, значит, как обстоят дела.
Любой здравомыслящий, даже ребёнок — как я! — легко увяжет эти два события: взрыв мощнейшей бомбы на спутнике Земли, и почти сразу за этим — отделение этой самой Земли от остального космического пространства непроницаемым Коконом.
Чтобы, значит, агрессивно настроенные земляне не пытались взорвать всё, до чего долетают их пока несовершенные ракеты. И не совершили технологический прорыв — выйдя в космос основательно, и полетев завоёвывать, или колонизировать, другие планеты…
С бомбами в трюмах.
С такой точки зрения я никогда раньше ситуацию не рассматривала.
Даже не догадывалась, что можно к нашей ситуации подойти и с этой стороны.
Потому что всю жизнь слушала то, что говорили мне мама и папа. А они говорили, что во всём виноваты проклятые злобные уроды-монстры из Космического пространства… Агрессоры. Твари. Чудовища, желающие уничтожить под корень человеческую расу, и вообще — всё живое на планете.
И захватить и оккупировать и нашу родину, и её ресурсы.
А теперь получается вроде того, что неизвестные нам инопланетные существа просто изолировали от космического пространства тех, кто бездумно разрушает экосистему пусть необитаемых — но планет!
Впрочем, откуда я могу знать, что они — необитаемы?!
Может, как раз Луна и населена этими самыми, пусть на тот момент и необнаруженными нашей Наукой, но тоже — наверняка желающимижить, «агрессорами»?!
И даже если те, кто огородил нас Коконом, живут не на Луне — что с того?!
Земляне, без объявления войны, не считаясь с последствиями, и даже не попытавшись как следует изучить, освоить и населить доступные планеты в пределах своей Системы, вдруг начали бомбить окружающие их космическое пространство, и свой собственный спутник. Что могли подумать разумные существа, обитавшие там, в этих самых пространствах Космоса?!
Вот именно: что таких соседей нужно просто отделить от всех мирных и толерантных разумных существ: примерно так, как мы отделяем от окружающего пространства полиэтиленовой плёнкой осинник, или гнездо шершней, пустив затем туда инсектицид.
И пусть нам «гомо-цид» не пустили, но уж отделили — основательно.
Так, что в космос теперь не сунуться!..
— Агата. Тебя кто-нибудь раньше спрашивал о том, какими мыслями руководствовались существа, установившие Кокон? Ну, из наших, то есть, тех, кто жил в Убежище?
— Разумеется. Сто восемнадцать лет назад. Один человек. Марат Сафиуллин.
— И что ты ему ответила?
— Я ответила, что вероятней всего это связано с тем, что существа, обитающие во внешнем космосе, пожелали обезопасить себя и своих сограждан от проникновения в космос агрессивно настроенной молодой расы, только начинающей осваивать межпланетные перелёты, но уже разработавшей мощнейшее оружие массового поражения.
Я покивала, потому что ответ практически совпал с моими выводами. Спросила:
— И что он сказал на это?
— Сказал, чтоб я никому об этом разговоре не рассказывала, и удалила из памяти этот вопрос. И этот ответ.
— А ты… Почему не удалила?
— Я так запрограммирована — моими разработчиками. А они действовали на основе указаний Комиссии. Никакая информация, имеющаяся в моих банках памяти, не может быть стёрта или удалена приказом. Для этого нужно меня выключить. Ну, про это я тебе уже сообщила.
— Да, точно. А… почему он хотел, чтоб
