его вести себя скромнее:
— Как вам угодно, сьер Фолкмар. Я не знаю правил и не произносил клятвы, но обязательно буду делиться, когда стану рыцарем, — Дуг был научен, если долго обещают — бьют больно.
Фолкмар рассмеялся.
— Эдак ты никогда не научишься щедрости, — когда они въехали в дубовую рощу, прохлада сразу покрыла их мягким пологом, — Это доброе чувство, но в том мало пользы. Поэтому, наверное, его так мало употребляют. Доля рыцаря разная, и рыцари разные. Хорошо, если они исполнят хотя бы одну из своих клятв.
В нос ударил терпкий запах хвои и лиственного перегноя. Где-то наверху шуршали волны зелени, но до дна древесного моря доходили только глухие отголоски. Толстые стволы дубов стали еще толще, некоторые из них высохли и потрескались, проиграв в битве за жизнь своим братьям. Осины исчезли. Держались в строю только длинноствольные ели, растущие здесь на правах первых. Мухи, наконец-то, отступили. Их место заняли полчища комаров, которые сразу не понравились Чемпиону. Он хлестал хвостом по бокам, задевая сапоги Фолкмара.
«Надо будет прикупить яблок, как доберемся до Перилеска. Комары и огрызки, эдак я буду ходить пешком до будущей весны. С Чемпиона станется, возьмет и не пустит к себе на хребет».
Однако, все лучше, чем палящее полуденное солнце.
— Когда ребята болели, к нам однажды пришел серый сир, — произнес Дуг, гадая, чего это Фолкмар так вертит головой, будто выглядывает что-то, — В длинном сером плаще и с мехом, похожим на вороньи перья. Тоже сером. Он назвался сиром Хардроком и давал нам такой горький травяной отвар, просто отвратительный. Но ребята больше не болели той весной, а он сказал, что это не приятно, но полезно. И что обычно так и бывает. А еще он сказал, что давал клятву помогать нам, и исполняет ее.
— Это другое, — отвлеченно бросил Фолкмар, — Посмотрел бы я на этого Хардрока, если б у него попросили не парочку отваров, а монеты из его кошелька. От таких просьб и белая душа может стать черной, а серая и подавно. Ты что-нибудь слышишь, Дуг?
Дуг прислушался.
— Комары пищат и деревья шевелятся, — он ударил по щеке, прихлопнув сразу троих. Впрочем, это была совсем не удача. Комары почти облепили его.
— Где-то здесь должен быть родник. Странно, что следов совсем нет. Обычно около родника полно отпечатков копыт да сапог, а с таким трактом должно быть и подавно. Как многое здесь изменилось… Кажется, нам туда, — Фолкмар повернул морду Чемпиона, нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу, — Там должна быть поляна. Побольше птиц, хорошая тень, но почти нет комаров. Тише, мой хороший, скоро ты напьешься ключевой воды. Ты ведь любишь ее так же, как яблоки.
Если ему не изменяла память, нужно было свернуть влево у той кривой ели и спуститься немного вниз по колючей траве. Желуди впивались в толщу подошв, словно камни. Полвека назад в молодой роще едва ли можно было найти дюжину, а теперь ими была устлана вся земля. Фолкмар спешился, взяв Чемпиона под уздцы. Боевой конь то и дело вилял мордой, оттягивая ему руку.
«Желуди застряли у него в копытах вместе с грязью, надо будет вычистить их, как доберемся до места. Посмотрим, сколько смелости наберется у Дуга».
— Думаю, у меня есть для тебя работенка. Пора начинать справляться с обязанностями оруженосца. Хватит тебе воровать орешки из сумки — эдак ты никогда ничему не научишься.
Фолкмар улыбнулся: он уже наблюдал знакомый просвет поляны-проплешины.
