и «расплачиваться» так...
Перед глазами почему-то появился образ Лаурель, а в ушах прозвучали ее слова о положении женщин и мужчин в этом мире.
Н-да…
Кажется, раз я решил задержаться в этом мире, то пора привыкать к реалиям, а не строить из себя просвещенного миссионера, прибывшего к ацтекам для насаждения христианства.
Сожрут же, если говорить на непонятном им языке и выбиваться из общей массы.
— Все-таки завиноватила, — усмехнулся я. — Уловка с образом и воспоминаниями о словах Лаурель твоих рук дело?
— Я — стерва, — сказала Вестница. — Этот навык мы впитываем с молоком матери. И ты сам виноват, что я перешла к подобным доводам. Но, раз ты до сих пор такой глупый недотрога, то, знаешь что? Пошел ты к дьяволу, Практик! У тебя есть рука, у твоей драконессы она тоже рабочая, вот и развлекайтесь навыками парной мастурбации.
Девушка отстранилась от меня, слезла с тела и намеревалась спустить ножки с кровати, когда взвизгнула, поняв, что я держу ее за пышный хвост блондинистых волос.
— Тебе напомнить, что ты вообще-то под рабским заклинанием находишься? — уточнил я.
— Оно слишком «расплывчато», чтобы ограничивать меня во всем, — Ликардия, лежа на кровати, сложила руки на груди, специально приподнимая ее так, чтобы та вываливалась из декольте. — И ты сам накосячил с тем, что наложил свое кривое заклинание на магию Света, которая была в остатках этого тела…
— Что дает мне основание полагать, что именно магическая ошибка привела к тому, что ты ведешь себя как мартовская кошка, — я навис над лицом девушки «вверх ногами», косплея тот самый поцелуй из Человека-Паука».
— И что? — закатила глаза Вестница Смерти. — Мальчик, привыкай уже пользоваться своим положением. Ты — Вселенское Зло! Делай так, как тебе хочется и будь что будет. То, что ты «хороший» вообще мало кого интересует. Репутация у твоего рода-племени такая, что тебе лучше и не пытаться… Эм… Глеб…
— Да? — невинно уточнил я, продолжая расшнуровывать ее корсет и кожаные шорты.
— Ты не мог бы… ну… убрать? Мешает разговаривать.
— Скажи еще мне, что не знаешь как совместить эти два обстоятельства, — я буквально чувствую, как она начинает раздражаться.
— Я аристократка, а не бульварная девка! — возмутилась Ликардия. — Аристократки… Оуф! Бло-бло-бло!
Не обращая внимания на болезненные шлепки по голой заднице, я продолжил свое черное дело.
Впрочем, практика показала, что принципиальная позиция «я не такая» продержалась в исполнении Ликардии минут пять.
А потом Вестница Смерти доказала, что она не просто «такая», а «ого-го-го-го какая!».
А я понял каким идиотом был все это время.
* * *
Лошади мерно двигали фургон вперед по широкой проталине меж деревьев, заставив припомнить, что по словам коменданта Ральфа, в этом лесу вблизи Чаши, в прошлом заготавливали корабельное дерево для людского флота.
Заготовки прекратились, когда лесорубы проредили чащу и каким-то образом нарушили покой очередного древнего дерьма, оставленного после себя моими дражайшими предками по линии Практиков и их некромантными сподвижниками.
Справа прижавшись ко мне и едва не мурлыкая, сидела Вестница Смерти, слева — словно статуя, молчаливо восседала Эллибероут, будто бы пытающаяся прожечь взглядом высокий бурьян, через который мы ехали.
Впереди двигались наши любители латных доспехов.
Фратер без зазрения совести сменил свою ламеллярную броню на трофейный эльфийский доспех, поэтому не выглядел на фоне гротескной бронированной громады Люции «бедным родственничком».
Любопытно, но доспехи высшей вампирши, пусть и выкованы из сплава мифрила и чего-то еще, созданы в разгар Последней Войны по эльфийским лекалам, но дворфами — перешедшими на сторону Темной Армии гномами.
Благодаря наложенному на них заклятью, высшая вампирша, когда на ней полная броня, не ловила «дебафф» при солнечном свете.
В противном случае она была бы вялой, едва двигающейся черепашкой — о чем вампиры предпочитают не распространяться, заявляя о том, что чем старше вампир, тем меньше вреда ему причиняет свет.
Не убивает, но слабее делает.
В кузове дремали наши гарпии, бессовестно свалившись в одну кучку сразу за моей спиной, а у дальнего борта Корделия с помощью своего словарного пулемета ломала мозги флегматичному Олегусу.
Повернув голову назад, посмотрел на оборотня.
Ухмыльнулся, увидев в его глазах боль и продолжил править повозкой, чтобы кони, которым трава порой доходила до груди, не испугались и не понесли в сторону ближайшего дерева.
Коняшки у нас довольно смирные, но это не отменяло того факта, что в любой момент на нас могут, как черти из табакерки, выскочить какие-нибудь твари или эльфы.
Я уже ничему не удивляюсь.
Но и в разведку девчонок-гарпий тоже не отправляю — подбить их мифриловыми стрелами довольно просто.
А стрелы эти…
Передав поводья Эллибероут, я потянулся к колчану со стрелами и вынул одну из эльфийских «пуль средневековья», принявшись рассматривать наконечник.
Фратер перед выездом, с горящим взором, сообщил мне, что наконец-то разобрался в причинах, почему легкие мифриловые стрелы наносят такие страшные повреждения.
При том, что в них не заключена никакая магия.
А ларчик-то просто открывался.
Но от этого факта я меньше материться не стал.
Эльфийские наконечники на стрелах… поражают не только металлом.
Но и каким-то образом формируют впереди себя воздушный «кулак», который и наносит такие страшные повреждения.
А вот на вид они мало чем отличаются от наконечников, которые куют люди, например.
Разве что больше размером.
Какая-то странная срань получается.
Но Люция утверждает, что все именно так — Фратер при ней провел контрольные отстрелы и благодаря сверхчеловеческой реакции высшей вампирши, подобный феномен удалось запечатлеть.
Делали они это в тайне от остальных, якобы просто тренируясь в стрельбе из эльфийского лука.
Который тоже нихрена не прост в освоении, оказывается.
Эльфийский наконечник для стрельбы по людям больше размерами чем металлический на человеческих стрелах, но при этом легче.
И в то же время стрелу практически не сносит ветром, а повреждения она наносит такие, будто в упор из дробовика картечью пальнули.
Причем, не важно — дерево это, камень, плоть или кость — она сработает практически одинаково на каждый из материалов.
Злоебучая загадка длинноухого народа.
Что ж, пора использовать двух ближайших великовозрастных дамочек, чтобы прояснить ситуацию.
Может они чего интересного знают.
Впрочем, это даже не план — надежда.
Потому что Люция говорила, что в Последнюю Войну и позже вообще никто не задавал таких глупых вопросов.
Отговорка одна — мифрил, ептыть, чудо металл.
И все, живи с этим.
— И почему эта срань такая смертоносная?! — не выдержал я, разочарованный своим непониманием.
— Мифрил, — коротко ответила Эллибероут.
Как будто это все поясняло.
На дракошу у меня были большие надежды.
Как-никак, а ее братия поумнее нас, смертных, да и более осведомленная в различных вопросах.
— Да, стало понятнее, — поморщился я.
— Дракоша наша скорее всего хочет сказать, что эльфы по-разному обрабатывают мифрил, — зевнув, сказала Ликардия.
