— Какое предположение?
— Я догадываюсь, что богиню ты за решеткой не удержишь, думаю, что она удалилась, чтобы приготовить наказание тебе и Ро-тону за ваше с ней обращение. Очень неумно вести себя с Высочайшей-Выше-Чем-Женщиной Из Огня таким неподобающим образом.
— Это все Ро-тон, он виноват, — проворчал Дума.
Ро-тон стоял тут же и, когда Дума повторил еще раз: «Это Ро-тон виноват», он не смог сдержаться.
— Ты захотел стать Высочайшим-Выше-Чем-Мужчиной Из Огня, — ляпнул он, не подумав. — Это была твоя, а не моя затея. Если она вернется, то сама разберется, кто виноват.
— Богини всегда все знают, — подтвердил я. — Их не одурачишь.
— Увести его, — рявкнул Дума. — Он мне не нравится.
— Кажется, уже слышно, как она приближается, — я взглянул на небо.
Незамедлительно Дума, Ро-тон и все те, кто их окружал, взглянули вверх. Момент был очень напряженный, но никакой Лото-Эль-Хо-Ганьи Кум О Радж не появилось. Однако я вывел их из душевного равновесия, на что и рассчитывал. Впрочем, не произошло бы ничего удивительного, если бы девушка, ухитрившаяся исчезнуть ночью так таинственно и бесследно, как Лото, вновь внезапно материализовалась, с огненным мечом в карающей деснице. Однако она этого не сделала. Меня снова водворили в центр арены.
Джонда поклонился мне семь раз. У Джонды развито чувство юмора, совершенно отсутствовавшее у брокольцев. Послышался шипящий шум, словно тысячи человек одновременно сипло задышали. Очевидно, именно так и случилось, затем наступила мертвая тишина.
Дума что-то прокричал, но слов я не расслышал. Забили барабаны, и воины оставили нас одних в центре арены.
— Мы сейчас умрем, — обратился ко мне Джонда. — Давай покажем себя.
Вышли два стражника и вручили нам по крюку и мечу.
— Смотрите, устройте нам хорошее представление, — бросил один из них.
— Вы сейчас станете зрителями лучшего из представлений, какие только видела эта арена, — пообещал я.
Затем воины ретировались в безопасное место, после чего открылась одна из маленьких дверей арены и выбежали шесть нобарганов, волосатых человекоообразных каннибалов, с которыми я уже не раз встречался.
Нобарганы приблизились к нам, рыча, как дикие звери, от которых они недалеко ушли. Если бы они половчее управлялись со своими пращами и луками, то наши крюки и мечи оказались бы бесполезными. Мы не смогли бы даже приблизиться к ним.
Я отбросил крюк и вытащил пистолет, а меч взял в левую руку, чтобы отбивать камни и стрелы дикарей. Джонда хотел броситься вперед и сцепиться врукопашную, но я велел подождать, сказав, что у меня сюрприз и для него, и для нобарганов, и для брокольцев. Он послушно держался рядом со мной.
Дикари попытались взять нас в кольцо. Я поднял пистолет и уложил первого; дальше мне оставалось только проявить выдержку. Один за другим волосатые существа падали на арену. Несколько камней просвистели над нашими головами. Трое дикарей попытались атаковать, но я уложил и их.
Наступила полнейшая тишина, и продолжалась она около минуты. Затем я услышал, как Дума взревел словно безумный. Он обманулся в своих ожиданиях. Никакого поединка не получилось, и мы не погибли. Он приказал стражникам забрать пистолет.
Они двинулись ко мне, но явно без энтузиазма. Я велел не приближаться и пригрозил убить, как убил нобарганов.
Дума завизжал от ярости и потребовал выполнить его распоряжение. Конечно, им пришлось пойти вперед, и я уложил одного за другим, как только что сделал с дикарями.
Среди зрителей воцарилось гробовое молчание. Это был самый спокойный народ! Один лишь Дума не мог успокоиться и буквально подскакивал от ярости. Если бы у него на голове росли волосы, он бы их обязательно выдрал. Наконец он приказал всем вооруженным мужчинам, что были среди публики, пойти на арену и схватить меня, предлагая огромную награду.
— Чистая работа, — одобрил Джонда — Продолжай в том же духе и дальше. Когда убьешь всех жителей Брокола, мы сможем пойти домой.
— Всех убить не удастся, — пробормотал я. — Их сейчас набежит слишком много. Нас схватят, но им это дорого обойдется.
Сотни вооруженных мужчин перепрыгивали через барьер и направлялись к нам. Не могу сказать, что они очень спешили. Каждый был явно согласен, чтобы награду получил кто-то другой. Тем не менее они все шли и шли.
Когда они окружили нас плотной стеной, я услышал над собой знакомое гудение.
Не может быть!
Я взглянул вверх. Над моей головой кружил воздушный корабль. Невероятно, но факт. Чем дольше я вглядывался в него, тем теплее становилось на душе. Это был мой «Анотар»! Кто починил его? Кто летел на нем? Кто же мог там быть, как не Дуара, единственное существо во всем мире, способное управлять самолетом.
— Глядите! — крикнул я; указывая вверх. — Она приближается! Лото-Эль-Хо-Ганья Кум О Радж возвращается для возмездия!
Все взглянули наверх. Потом обернулись и поглядели на Думу и Ро-тона. Я тоже посмотрел на них. Они улепетывали с самой немыслимой скоростью. Могу поклясться, что до сих пор еще бегут где-нибудь.
Теперь «Анотар» кружился совсем близко, и я бешено взмахивал руками, чтобы привлечь внимание Дуары или того, кто находился там. И вот Дуара высунулась из кабины и махнула мне рукой!
Я крикнул брокольцам, чтобы они отошли с дороги, или их убьет птица-корабль, принесшая новую Лото-Эль-Хо-Ганью. Я опасался, что они слишком быстро заметят, что Дуара не Лото. Но они спешно освободили место, убираясь с арены и покидая стадион как можно быстрее.
Дуара приземлилась на арене — красивая получилась посадка — и минутой позже я сжимал ее в своих объятьях. Я сделал бы то же самое, если бы мы стояли на углу 42-й улицы и Бродвея.
В корабле рядом с ней был Доран, через мгновение там очутился и Джонда. Я сел за штурвал. Дуара рядом со мной. Нас так переполняли вопросы, что мы перебивали друг друга. Но постепенно я узнал, что одним из первых дел Кандара, когда он стал джонгом Джапала, была отправка сильного отряда воинов в Тимал, чтобы привезти Дуару и Артола к его двору. Он сделал также, следуя моим инструкциям, новый пропеллер к «Анотару». Поняв, что я захвачен в плен брокольцами, он догадался, где вести поиск, хотя надежды найти меня живым почти не было.
Мы летели на высоте двух тысяч футов, когда я оглянулся и взглянул на Джонду. Он глазел по сторонам и вниз с расширенными от возбуждения глазами.
— Что ты теперь скажешь? — спросил я его.
— Не верю, — ответил он. — Ка-ат был прав — ты самый большой лжец на Амторе.
Примечание издателя. Не столько для того, чтобы подтвердить эту историю, я все же хочу привести пример любопытного совпадения и цитирую недавнее газетное сообщение:
