не может. Василиски это заблуждение успешно опровергли. Очевидно, дело было в скальной природе ящерицы, из-за чего городские дома оказались для нее вполне привычной средой обитания. И они же давали возможность с наступлением холодов отступить с улицы внутрь стен, в малокормные, но отапливаемые помещения. Впрочем, вездесущие тараканы делали такую зимовку не совсем голодной.
Как и любой вид-вселенец, попавший в новые, не занятые потенциальными конкурентами места обитания, василиски принялись усиленно размножаться. Тем более, что питавшиеся ими на родине рыжие скальные ястребы остались в далёкой Тольтеке и никак не могли угрожать лютежским новосёлам. Новый вид успешно вписывался в местную жизнь, не занимая место никого из аборигенов (старосветские ящерицы в города не шли), питаясь насекомыми, которых хватало, и не портя людские сооружения (про фантазии же людей речь не идет).
Среди оккупированных вселенцами зданий оказалось и железнодорожное депо, в котором хватало тепла, и никакие горничные не устраивали истерик при виде влезшей на подоконник рептилии. Это маленькое обстоятельство возымело неожиданно большой эффект: забиравшиеся на теплые паровозы василиски (включая беременных самок), случалось, так и уезжали на них, попадая в другие прижелезнодорожные города. Этот процесс вовсю продолжается и поныне.
Естественно, расплодившиеся в городах необычные и приметные ящерицы всё чаще попадаются на глаза людям, и эти встречи невольно подпитывают возникшие вокруг «василисков» слухи и дикие (тем более для полагающего себя просвещённым общества) новые суеверия. И, разумеется, за деяния одноименных фантомов, порождённых людским страхом и агрессией, эти безобидные, как и большинство прочих ящериц, существа ответственности не несут.
Рассуждение об анатомии кентавров
Отрывок письма неизвестному адресату, подписанного неким доном Хоньо [41] и обнаруженного в трактате, приобретённом в антикварной лавке сеньором N.
«…и убедившись, что ничего нового про известные Вам зеркала в упомянутом труде я не найду, отвлёкся на список гераклионских мифов, по счастью, имеющийся в библиотеке академии Миттельрайха. В Онсии такие списки вряд ли теперь остались, хотя в Рэме, я полагаю, их по-прежнему можно найти. Я не слыхал ранее, чтобы в Гераклионе водились существа, подобные кошкам фараонов и известным Вашему другу птицам, но надеялся, что теперь, вооружённый пониманием того, что следует искать, я смогу заметить пропущенные ранее намёки и следы. Увы. Повторный – и пристрастный – поиск лишь подтвердил первоначальное моё мнение. Что ж, отрицательный результат – тоже результат, так что считать потраченное время пропавшим зря я не стану. Тем более, что он подарил мне замечательную возможность для гимнастики ума, позволив попробовать сочетать несочетаемое и попытаться представить, как могли бы существовать существа, по первому взгляду существовать не способные. Я говорю о гераклионских кентаврах, табунами скачущих по страницам упомянутого списка. Убедившись, что для наших поисков они вряд ли интересны, я тем не менее не перестал думать о них, и готов поделиться плодами своих построений – если у Вас найдётся минутка для праздного чтения. Возможно, они помогут Вам хотя бы немного отвлечься и отдохнуть, как помогли мне.
Итак, кентавры. Примем допущение о том, что они – были, иначе затея наша потеряет всякий интерес. Мы не знаем, откуда они взялись, и гераклионы, похоже, не знали этого тоже – иначе не рассказывали бы столько противоречащих друг другу историй. Мифы о соитиях древних Богов с божественными кобылицами или же о Боге, обернувшимся конём, дабы добраться до желанной женщины, остаются мифами. Равно и истории о слишком прытких смертных, поднявших глаза на жён им не по чину, и навлекших на себя и своё потомство кары, тоже не выглядят достоверными. Но всё же вновь примем, что когда-то некая Сила смешала людское (божественное?) и скотское, в результате чего полускоты и явились на свет. Причём смешивала эта Сила явно уже готовые компоненты.
Само существование кентавра с его торсом человека и крупом коня неизбежно порождает у любого, знакомого с азами анатомии, вопросы о двух наборах внутренних органов, но подобное, механически составленное из двух половинок, существо просто не могло бы жить. Сила, сотворившая эту химеру, неминуемо должна была что-то перестроить в её теле. Но что и как? И что увидал бы учёный анатом, доберись он со своим скальпелем до павшего кентавра? Попробуем это представить.
Итак, входные „ворота организма“, и ноздри, и рот, есть у кентавра только на голове. При том что и развитая грудная клетка на человеческом торсе, и существующие рядом с ней рёбра конского тела свидетельствуют, что лёгкие мы найдём и там, и там. Сложно ли это представить? Нет, совсем нет. Там, где трахея ветвится на два бронха, она легко может разветвиться и на четыре. И если первая пара привычно нам окончится в человеческих лёгких, то вторая, протянувшись сквозь весь торс, достигнет „скотской части“ и подаст воздух во вторые лёгкие уже там. Этот путь представляется вам слишком длинным? Но у известного нам зверя жирафы он всяко длиннее, так что запрета тут нет. В брюшной полости торса и без того тесно? Но мы увидим, что это не так. Возникнут проблемы с одномоментным движением первой и второй грудной клеток, чтобы их вдохи и выдохи не мешали один другому? Да, такая проблема есть, но она решаема. И нужен ещё клапан, вроде гортанного, на бронхах, отходящих к „человеческим“ лёгким, чтобы мощный вдох лёгких „конских“ не загнал бы в них опасно много воздуха, способного порвать их изнутри. Да, кажется, всё сходится.
С пищеварительной системой картина другая. Если мы вспомним, что спереди в желудок поступает пережёванная пища, а выходит из него переваренная кашица, подлежащая дальнейшему усвоению в кишечнике, мы легко увидим, что такой узел в пищеварительной системе должен быть единственным, значит, один из двух желудков будет лишним. По всему выходит, что у кентавров пропал „верхний“, человеческий желудок, и в „людской“ их половине остался только пищевод. А из этого следует, что и в „верхнем животе“ у них нет кишечника, лежащего в животе людском (ибо до желудка ему совершенно нечего делать). А из этого с неизбежностью вытекают две вещи: талиям кентавров могут позавидовать любые красавицы, а раны, полученные в „людской живот“, будут для них куда менее опасны, чем аналогичные ранения у людей, чреватые смертельным воспалением. Остаётся загадкой, могли ли кентавры в большом количестве есть мясо, или их конская суть заставляла их ограничиваться растительной пищей, и, возможно, сытными кашами? Нет, здесь моя фантазия умолкает.
С кровеносной системой интереснее. Тут вполне можно представить исчезновение одного из сердец, и тогда кровь по всему организму будет обычным образом
