— Мы летели в Банглу, — начал Гастиль, покончив с одной чашкой и наливая другую. — Везли древесину синуля, копру, жемчуг, — и, помолчав еще некоторое время, сказал, — ну и еще кое-что.
'Вот это да! — удивился я. — Интересно, 'кое-что', что это именно?'
С капитаном 'Мантельского удальца', помимо связывающих нас воспоминай, мы разговаривали и еще о многих вещах. Адеберт посвятил меня и в местные реалии. Так вот, согласно им, весь экспорт жемчуга с архипелага находится в руках местного губернатора и ни одной жемчужинки без его ведома не вывозится. По крайней мере, так он думает сам. Вообще-то сюда прибывает много народу, рассчитывающих разбогатеть на добыче разноцветных блестящих шариков. Кому-то везет, кому-то не очень, но всю добычу они сдают людям губернатора. И если я понимаю правильно, а в этом можно не сомневаться, ведь следовала 'Красавица Фелиппа' в Банглу, а не в Монтосел — столицу островов, этот жемчуг губернатор никогда бы не увидел. Следовательно, товар был контрабандный. И что же за этим кроется — 'кое-что еще', если, фактически сознавшись в факте контрабанде, об остальном Гастиль решил умолчать?
Относительно самого факта контрабанды, ему беспокоиться нечего. Предложи мне кто-нибудь нечто подобное, и я без раздумий соглашусь. Заработать можно неплохо, и дело не такое предосудительное, как, например, торговля 'живым товаром' — рабами, на что я не пойду никогда. И все-таки, что же это? Золото? Сомневаюсь. Нет на архипелаге золотых копий, на единственном руднике, расположенном на острове Анхейм, добывают железную руду.
Ну да ладно, слишком мало я пока знаю о местной жизни, чтобы сделать правильные выводы.
— Что было дальше? — поинтересовался я, глядя на то, как в небе образуется новый воздушный поток. Если он наберет достаточную силу, мы сможем им воспользоваться, что избавит нас от многих лишних эволюций.
— Дальше? — Гастиль проследил за моим взглядом, затем взглянул на палубу, где расположились его люди. — Дальше все произошло настолько неожиданно, что повторись все сначала, изменить ничего бы не получилось. Когда альвендийский корабль внезапно показался из-за вершины горы, он шел нам навстречу, строго против ветра, и на его голых мачтах не имелось ни единого паруса. Представляете, против ветра! Без парусов! Уже наступила ночь, но ошибиться мы не могли — на фоне звёздного неба все было видно отлично. Капитан Амачинель, видя, что корабль идет прямо на нас, приказал сигналить вспышками, одновременно уходя в сторону и резко снижая высоту. Мы рисковали — л'хассы могли не выдержать такого издевательства, а что следует за этим, вы и сам знаете хорошо.
— Знаю, — кивнул я.
— И когда мы уже были уверены, что нам удалось уклониться от атаки, альвендиец снизился настолько быстро, что не оставил никаких шансов.
Гастиль посмотрел на дно чашки, затем на уже опустевший кофейник.
— Что было потом, представить легко. Альвендиец лег на 'Фелиппу' всем своим весом и ее наклонило так, что часть людей сразу же выпала за борт. Мне самому удалось удержаться только чудом.
Навигатор погибшей 'Красавицы Фелиппы' вздрогнул всем телом, вероятно вспоминая полные ужаса вопли людей, падающих к земле навстречу своей смерти. Или заново пережив те мгновения, когда вместе с ними едва не выпал сам.
— Грот-мачта треснула пополам, и наше счастье, что завалилась она в другую сторону, выпрямив корабль. Невероятно, но Амачинель сумел посадить корабль. Мы сразу бросились в джунгли, глядя на то, что альвендийцы спускаются, чтобы поживиться в том, что осталось от нашего корабля. Я видел, спрятавшись в кустарнике, как они высаживают своих людей. К утру умер капитан Амачинель, вероятно, у него не выдержало сердце.
'Ну да, многие из капитанов, рано или поздно, уходят на тот свет именно так. И в этом нет ничего удивительного: сердца у них изнашивается от постоянного напряжения. Как л'хассы'.
— Потом они улетели. К рассвету, когда мы приблизились к 'Фелиппе', на ней не осталось ничего ценного. Альвендийцы забрали все, что только можно унести, и что стоит хотя бы медную клипу. Недалеко от корабля мы и нашли Конрака. Он единственный остался на корабле, вероятно надеясь спрятаться на нем. Мальчишка. Кто-то из них обнаружил его, после чего раскроил голову топором или саблей.
И Гастиль посмотрел на палубу, туда, где лежало тело того, о котором он сейчас рассказывал.
— Вот так нас и осталось десять человек, вернее уже девять, из восемнадцати, — закончил свой рассказ навигатор.
— Выпейте все-таки рому, Гастиль. Люди еще не придумали лучшего средства в таких ситуациях, да и очень сомневаюсь, что когда-нибудь у них получится. Брендос проводит вас в каюту, а я распоряжусь Эмметту, чтобы он вам принес рому, и все, что к нему полагается. Надеюсь, вам это поможет.
Понимая, что ему совсем не до этого, и все же не смог удержаться, чтобы не спросить:
— Скажите, Гастиль, а что это были за отблески на скале?
Тот пожал плечами.
— Даже не представляю. В ущелье мы попали уже в сумерках, и скала выглядела обычной. Но стоило нам только разжечь костер, как мы обнаружили то, что позже увидели и вы.
* * *
— Ничего себе! — я едва не присвистнул, когда передо мной предстал вид Алавесира с высоты мостика 'Небесного странника' летящего на обычной для себя высоте. Обычная, это когда на земле видны окна домов, движение рук и ног идущих людей. Ниже, связь с землей не позволит кораблю развить всю скорость, на которую он способен. Ну а выше просто холодно, хотя и ход можно набрать значительно больший. Ну если забраться совсем уж высоко, связь с землей станет настолько мизерной, что летучим кораблем невозможно будет управлять, и тогда его будет носить по небу волей ветра. Удивиться стоило: Алавесир, вопреки моему ожиданию, выглядел не намного меньше Монтосела, и кораблей на посадочном поле стояло около десятка. Теперь я понимал слова Гастиля, когда на мой вопрос:
— Почему именно Алавесир?
Он ответил:
— Из него будет проще добраться куда угодно.
— Девять, — произнес навигатор Габстел, после чего оторвал трубу от глаз и протянул ее мне. — Взгляните во-о-н на тот, что находится чуть поодаль от всех остальных, на самом берегу залива.
— Нет, не он, — вернул я ему трубу некоторое время спустя. — Хотя, несомненно, ганипурец.
Есть у меня один заклятый враг, с далекого Ганипура, огромного острова, расположенного посреди Сурового моря. Настолько заклятый, что каждая встреча с ним едва не заканчивалась гибелью моего корабля. Не хватало только встретить его здесь. А корабль похож, очень похож, и даже носовая фигура, которыми так любят украшать ганипурцы свои корабли, тоже изображает морского дракона. Но у этого кормовая надстройка пониже, да и сам он явно более ранней постройки: в мощную трубу Древних такие детали разглядеть достаточно легко.
