— Я, кажется, понимаю ваш план. Разумно.
— Вот и хорошо, что понимаешь.
— А, что делать со старостой? Он что-то знает о… — сказал Денгиз.
— Его оставьте пока. Сейчас полиция следит за малейшими передвижениями. Нам следует быть осторожнее. Всё в рамках закона. А когда все успокоится, и получим эту территорию, то мы обязательно разберемся и с этим делом. И старосту, и Тень надо ликвидировать. Он ведь инвалид, ему некуда деться, а потому задание для твоих ребят будет простым. Но это потом. А сейчас помоги этому директору похитить мальчика.
— Как скажите. Мне не в первый раз приходится…
Через два дня в город прилетела семья немцев. Уже в аэропорту их сын был тайно похищен. В панике семья обратилась за помощью в полицию, но там им ответили, что в аэропорту много людей и, наверное, мальчик просто потерялся. Власти обещали приступить к поискам только через трое суток, если мальчик не объявится к тому времени. Вечером неизвестный позвонил семье на мобильный телефон, и потребовал выкуп в 300 тысяч евро. Неизвестный предупредил родителей мальчика, что ему всё известно о них, и если они обратятся за помощью в органы правопорядка, то их сына им пришлют по почте по частям.
* * *
Поздно вечером Нина, не смотря на предупреждения Николая о слежке за ней, решила всё же прийти в подземелье и принести ему еду. Она знала, что о Николае никто больше не позаботится. Только она знает, где он, и только она может принести ему еду — незамечено. Николая не было в подземелье, и Нина, решив, что он может быть в сарае у камня, направилась туда. Вдруг её кто-то грубо схватил за руку. Это был медбрат, который по заданию директора следил за каждым, кто покидает вечером дом.
— Что ты здесь делаешь? — спросил медбрат, не разжимая захват.
Нина вспомнила о том, как ее предупреждал Николай. Однако было слишком поздно. Её сердце бешено колотилось, пытаясь выпрыгнуть наружу. От страха и волнения, внезапно окатившего её, у неё всё перемешалось в голове, мысли путались.
— Я… я… — Нина от неожиданности не знала, что ответить. — Я просто прогуливалась здесь, — дрожащим голосом произнесла девочка, от страха она даже не пыталась освободиться от мертвой хватки медбрата.
— Это что, погреб какой-то или катакомбы? Ты здесь кого-то прятала? — сказал медбрат, заглядывая в призрачную темноту подземелья.
— Нет,… я…
— А еда зачем? Я за тобой уже несколько дней слежу. Отпираться бесполезно. Говори все, что знаешь. Кого прятала?! — он посветил фонариком в дальний угол стены. Луч света выхватил из темноты какие-то тряпки. — Так, так… А вот и чьи-то вещи. Да, здесь определенно кто-то скрывался, — санитар посмотрел на перепуганную девочку. — Ладно, иди спать, я с тобой завтра утром поговорю. Я здесь останусь; ну же, иди.
Нина сначала не хотела уходить, она была в замешательстве, но потом она подчинилась и ушла. Она вышла из подземелья и направилась в сторону дома, прислушиваясь, не идет ли кто за ней. Когда она почувствовала, что за ней никто не идет, то она на цыпочках направилась в старый сарай. Увы, там она тоже никого не обнаружила. Вернувшись в комнату, она обнаружила Надежду мирно спящей в своей кровати. Наутро её разбудила подруга.
— Нина, Нина, проснись! — кричала Надежда.
Нина приоткрыла глаза и увидела над собой взволнованную Надежду.
— Что случилось? Что-то произошло с Николаем? — почему-то сказала девочка, сказывалась бессонная ночь.
— А почему ты спрашиваешь? — удивилась Надежда. — Я не знаю где он, он ведь неделю, как пропал. Но посмотри, что я обнаружила сегодня утром на подоконнике. Это письмо. Оно адресовано тебе. Автор не подписался, но я думаю, что ты сможешь узнать кто это.
В этот момент открылась дверь и вошла медсестра. Нина быстро спрятала письмо под одеяло.
— Привет девочки. Пока вы спали, у нас произошло убийство. Уже вызвали полицию, — сказала равнодушно медсестра, словно всем было известно об этом.
— Что случилось? — взволнованно спросила Надежда. — Кого убили?
— Кажется нашего второго санитара. Его тело нашли прямо перед входом в дом. Техничка наша обнаружила.
В этот момент кто-то позвал медсестру, и она вышла в коридор.
— Ну и дела! — сказала Надежда.
— Почитай мне письмо, — попросила Нина, не обращая внимания на сообщение медсестры. Ей была глубоко безразлична судьба погибшего. Глубоко в душе она ужа давно простила его поступки, так как она полагала, что необходимо прощать всем злым людям, что бы очистить своё сердце от угнетения.
Надежда открыла конверт, он был не запечатан и без адреса. Скорей всего, кто-то подбросил им в комнату это письмо, пока они спали.
— Может быть, это письмо как-то связано с этим убийством, — сказала Надежда.
Она развернула конверт и достала помятый лист бумаги. Текст был написан карандашом.
— Ну, слушай. «Когда будут читать тебе эти строки, я буду уже далеко от пансионата. Я твердо знаю, каково мое последнее задание, и каково мое предназначение в этой жизни. Этой ночью, я все же попробовал еще раз подойти к камню. На этот раз, к моему удивлению, он засветился так ярко, что можно было увидеть все детали комнаты словно днем. Я почувствовал необычайный прилив сил. Это было незабываемое ощущение. Теперь я не чувствую боли в ногах. И вообще, я не хочу больше быть изгоем. Я выбрал свой последний и единственный путь. Я думаю, что камень проверял стойкость моего сердца, вот почему он не действовал. Теперь же он дал мне часть своей силы для моей последней миссии в этом мире. Когда-то Рамба мне говорил: «прямой путь — не всегда есть кратчайшее расстояние между поиском и истиной». Теперь у меня появилась надежда закончить эту жизнь, не сидя в инвалидной коляске бездействуя. Я понял, что жизнь, отведенная нам — это всего лишь миг. И я решил отдать ее тем, кто в ней нуждается больше чем я. Твой друг Н.»
В роскошном особняке Романа Михайловича было много гостей. Все веселились. Он пригласил к себе в загородный дом много известных и богатых людей города. Все они пришли поздравить его с днем рождения.
— Когда ты достигнешь моих высот, то поймешь, каково быть на вершине финансово-политической пирамиды, каков опасный и сложный подъем на нее и, как сложно удержаться там, на верху, — сказал Роман Михайлович своему собеседнику.
— Верю тебе. Потому что знаю на своей собственной шкуре. У тебя ведь и дети есть. Я помню — мальчик и девочка. Я их видел еще двадцать лет назад, когда ты еще не был депутатом и, когда дом у тебя был поменьше, раза в три, — засмеялся собеседник.
— Да, да. Много времени прошло с тех пор. Дети сейчас учатся в Европе. Сын на адвоката, а дочь на менеджера. Скоро заканчивают обучение. А по возвращении — оба в моем деле пригодятся. Я ведь только начал чувствовать, что живу по полной программе. А сколько пережить приходилось пока наживешь все это… Э! Да, что там говорить, — он махнул рукой.
