– Есть немного.
– Вот сколько есть, столько и давай.
Никите из его же пачки досталась только одна сигарета, остальное Малек тут же спрятал.
– Это были кровососы, да? Откуда они взялись вообще?
– Тише, они ведь и невидимыми быть умеют! – прикрикнул на него Малек. – Откуда-откуда… От верблюда. Кури, пока живой…
Сафик прошелся немного вперед, рассмотрел что-то на дороге. Быстро вернулся.
– Пошли!
– Дай покурить-то! Они не скоро очухаются.
– Гильзы на дороге, свежие. Еще нам не хватало у самого дома с Мачо встретиться.
Когда Факер, Лопата и Дурень закончили перетаскивать добро в подвал, первый этаж оказался почти пуст. Постукивая по доскам каблуками, Факер отошел в дальнюю, маленькую комнатку и завалился на койку. Сам отыскал в развалинах, сам притащил сюда – чтобы не на нары матрац кидать, как прочие, а на пружинки, пусть и ржавые.
От людей, прежде живших тут, почти ничего не осталось. Почти, потому что на частью уцелевших обоях именно в этой комнате сохранились рисунки, выведенные нетвердой детской ручонкой всего-то в полуметре от пола. Ох, и попало, наверное, художнику… Факер порвал бы глотку любому, кто попробовал бы эти обои отодрать или чем-нибудь замазать неуклюжие фигурки людей и кота.
– Куришь? – в пустой дверной проем проскользнул Хорс, присел на корточки. – Слышишь, как Червь разорался? Неприятности у него.
Факер не ответил, только поскреб рыжую щетину, разглядывая гостя.
– Может, выпьем? Я заначил.
Вытащив из-за пазухи бутылку виски, Хорс покачал ее в руке.
– Ого. А где ты был, когда мы с Лопатой горбатились?
– Был кое-где… Узнал кое-что.
Хорс свинтил бутылке головку, сделал несколько жадных глотков и пересел поближе, протянул угощение приятелю.
– Подвал небось полный?
– Как же… – Факер вылакал с ходу едва ли не половину, довольно отдулся. – Там у него целый бункер. Клара на часах стояла, чтобы мы куда-нибудь не залезли. Будто никто не знает об их подземных ходах.
– Знать бы, куда они ведут.
– Червь сам покажет, если припрет. Так где ты был, скот? Мы там вкалывали, а ты, значит, что-то узнал… – Факер сел, склонился к Хорсу. – Не тяни.
– Вертолеты слышал? – Хоре понял, что добился внимания, и тоже сел на кровать. – Дай бутылек. Червь очень перепугался, когда они там разносили кого-то на атомы. Прямо с лица спал. Залез на крышу, смотреть, ну и я рядом… Потом он ушел, а через минуту Паля поднимается, да с биноклем. Червь послал, ты понимаешь? Они болтали внизу, Червь и Паля, а я все слышал.
– Погоди.
Факер быстро встал и вышел в соседнюю комнату. Окно отсюда выходило к шоссе. Прислушался к далекой трескотне и, удовлетворенно кивнув, вернулся.
– Кто-то к нам идет через Площадь.
– Мачо? – Хорс инстинктивно схватился за автомат.
– Мачо обошел бы. Зачем ему нам сигнал давать?
Это Сафик со своими, больше некому. Или… Что ты говорил про вертолеты?
– Короче, кто-то шел к Червю! – быстро зашептал Хорс. – Ну, один из этих его ночных гостей, наверное. Шел со стороны ЧАЭС, от какого-то Клоуна. Червь Палю посылал теперь, чтобы с Клоуном контакт наладить, а Паля сам его послал!
Факер откинул подушку, развернул спрятанную там бумажку с сухарями.
– Угощайся. Никто не знает, что ты слышал?
– Паля знает. А Клоун для Червя – это выход, это…
– Цыц! – Факер огромной ладонью залепил болтуну рот. – Паля знает, что ты слышал, ага. А Сафик возвращается, почему-то через Площадь. Значит, еще что-то стряслось, хотя это хорошо, что он жив. И все-таки…
– Рвать надо, – сквозь ладонь прогудел Хорс.
– Цыц, – повторил Факер. – Скоро в наружку пойдем, ты ко мне в пару не набивайся. Понял? Сам найду. И сейчас уходи. Будет нужно, встретимся.
Но разбежаться тихо приятелям не удалось. Передвигаясь со всей возможной для своей комплекции быстротой, в комнату вбежал Червь.
– Опять пьете днем, мразь?! Отправляйтесь к Принсу на пост, если все в порядке – осторожно продвиньтесь вперед по шоссе.
Бойцы, не споря, похватали оружие, не забыв, впрочем, и о бутылке. Когда оба вышли, Червь подошел к окну, у которого прислушивался к далекой перестрелке Факер.
– Еще повоюем… – пробурчал он, наблюдая за удаляющимися фигурами. – Лопата! Где Дурень?
– На посту! – издалека откликнулся последний оставшийся в доме подчиненный. – Босс, а сколько дней до выброса, я забыл?
– Два осталось, если верить Кларе.
Он всегда так говорил: «если верить», на всякий случай. На самом деле Клара не ошибалась никогда, сокровище толстомясое. Ответив, Червь еще больше повеселел. А и правда: до выброса немного, значит, Мачо не пойдет в атаку сейчас. Он ведь тоже каким-то образом считает, прикидывает… У него свои секреты, у чертова конкурента.
«Впрочем, какой он теперь конкурент? Он враг, – вздохнул Червь. – Были бы люди, сам бы пошел его душить».
Он быстро прошел по опустевшим помещениям, пнул валявшийся на полу пустой рожок. У входа в дом копался в земле новый «постоялец» – явившийся вчера бомж. Длиннобородый и почти совершенно лысый, похожий на какого-то писателя с длинной фамилией.
– Я тебе говорил, чтобы не болтался на виду, мразь?! – рявкнул Червь.
– Чего? – бомж повернулся прыщавым лицом. – Я в это ухо не слышу.
– В тень уйди! Не маячь, с воздуха засекут!
– Так нет же никого!
Бомж задрал голову и с удивлением осмотрел чистое небо, одновременно рукой почесывая задницу прямо сквозь толстое рваное пальто. Червь от досады хлопнул себя ладонями по окорокам.
– Ты же глухой! Что ты можешь услышать?! Пошел отсюда, кому сказано!
– Ладно, ладно! – замахал руками бомж. – Иду. Только вот блестячку отковыряю…
Червь тоже заметил что-то блестящее, плотно вбитое в землю сапогами бойцов. Бомж, ломая ногти, пытался добыть предмет.
– Ну зачем тебе эта дрянь? Банка небось.
– Нет, не банка… – Бомж наконец достал свое сокровище и внимательно рассмотрел помятую бензиновую зажигалку. – Вот что.
– И что?
– Беда идет, – просто ответил старик, покручивая чудом уцелевшее колесико. Встал и побрел куда-то к деревьям. – Беда идет!
– Далеко беда? – с гримасой отчаяния на лице крикнул ему вслед Червь.
– Далеко! – Бомж не обернулся. – Но идет быстро!
Червь еще постоял немного, наблюдая за удаляющимся нетвердой походкой человеком, потом во всю мощь легких гаркнул:
– Лысый!
– Чего? – Бомж застыл.
– Будешь зваться так: Лысый! Приходи вечером, накормлю!
