Ознакомительная версия.
– Почему ты не попросишь, чтобы тебя перевели в другой трюм? – дошло наконец до профессора. Он даже взмок от пробившего его пота. – Тут тебя все равно зарежут.
– Кого просить?
– А проси стрелков, когда принесут баланду, – кивнул Якобы Колечкин. – Люк откроют, крикни стрелкам охраны, что тебя убить собираются.
– Не поверят, браток, – покачал головой Семен. – Да меня и не собираются убивать. – И чтобы перевести неприятный разговор, поощрительно усмехнулся: – Вид у тебя бледный. Бон сколько вас, ученых, на пароходе, а даже не знаете, куда плывем.
– На север, наверное.
– А зачем? – на всякий случай спросил Семен.
– Ну, там всякое может быть… На севере климат здоровее… – уклончиво ответил Якобы Колечкин, немного приходя в себя, поскольку качка почти прекратилась. – Если бы я видел звезды на небе, мог бы сказать точно…
– А может, мы идем в Питер?
– Это вокруг Скандинавии, что ли? – осторожно рассмеялся профессор. – Мы же вышли из Мурманска. Зачем зэков отправлять в Питер вокруг Скандинавии? Большевики не дураки. А если они получили мое письмо, так вообще никогда ничего такого больше не будут делать. Тогда они поняли, что уже ничто не имеет значения. А мне кажется, что они получили мое письмо. Иначе не вели бы себя как скорпион, жалящий самого себя.
– А они жалят?
– Ну да.
– Что-то не понимаю я. Почему?
Якобы Колечкин осторожно оглянулся, но рассказал.
В свое время он с блеском закончил Петербургский университет.
В тридцать лет он стал профессором и астрономом Пулковской обсерватории.
Работы профессора Якоби-Колечкина скоро стали известны во всем ученом мире, а точность его наблюдений считалась чуть ли не эталонной. Однако затеянная им экспедиция разрушила все. Он зря затеял эту экспедицию. Вот теперь оказался в трюме парохода, идущего неизвестно куда. Да, конечно, он сразу подписал все обвинения, он не мог их не подписать, потому что знает больше, чем все.
– К тому же меня сильно били, – осторожно пожаловался Якобы Колечкин.
– Наверное, у них были на это веские причины, – усмехнулся в ответ Семен.
– Да нет, я просто пытался остановить большевиков, – осторожно ответил Якобы Колечкин. – Я написал специальное письмо в ЦК ВКП(б). В том письме я ознакомил большевиков с выкладками наблюдений, которые вел почти двадцать лет. Эти наблюдения ни в коем случае не должны быть прерваны, иначе все живое на Земле погибнет.
Чтобы спасти хотя бы часть человечества. Якобы Колечкин написал письмо в ЦК ВКП(б). Б этом письме он призвал большевиков объединить усилия с Японией и с САСШ, даже с Великобританией. Совершенно пораженческое письмо. Однако профессор так и написал, что большевикам надо объединиться со всеми, даже с контрреволюционными режимами мира, потому что опасность, нависшая над планетой, слишком велика. Эту опасность следует изучать уже сейчас, и изучать тщательно, то есть бросить все силы на развитие науки. Если у большевиков нет средств на то, чтобы построить специальные свободные институты, написал в ЦК ВКП(б) Якобы Колечкин, то можно создать крупные научные институты в лагерях. Все равно большинство известных ученых уже раскиданы по лагерям, все они хотят работать. Труд – главная составляющая жизни каждого настоящего ученого. Если таким ученым дать инструмент, они будут работать как окаянные. Они будут работать не за похлебку, а всего лишь за возможность видеть звездное небо и заниматься своим делом.
Якобы Колечкин поманил пальцем Семена и осторожно шепнул:
– Царь-Ужас…
– Ну?
– В пространстве вокруг Земли плавает масса малых небесных тел, так называемых астероидов, – шепотом объяснил профессор. – Вы тоже должны это знать. Это должен знать каждый. Орбиты указанных малых небесных тел, как правило, заключены между орбитами Марса и Юпитера, здесь огромное поле деятельности, – сказал Якобы Колечкин.
Он вел наблюдения многие годы и открыл множество малых планет, имеющих орбиты, опасно пересекающиеся с орбитой Земли.
– Мы знаем, что Земля движется по своей орбите со скоростью тридцать километров в секунду, – объяснил профессор. Это очень хорошая скорость. Неменьшую, а часто большую скорость имеют малые планеты – астероиды. Достаточно астероиду диаметром в один километр врезаться в Землю, как всеобщая катастрофа обеспечена. Так вот – шепнул Якобы Колечкин, мрачно оглядываясь на невольного свидетеля их разговора ученого горца Джабраила, – я открыл ужасное небесное тело, может, то самое, о котором говорил в свое время великий пророк Нострадамус, называя его Царем-Ужасом. Этот астероид летит прямо на Землю. Мы вот куда-то плывем, а он летит прямо на Землю, – обречено прошептал профессор. – Великий Нострадамус предрекал гибель всему живому на Земле только в двадцать первом веке, но, может, все случится быстрее. Я назвал астероид в честь ацтекекого бога Тоутатеса, – не без тайной гордости, может даже не без тайного тщеславия шепнул Якобы Колечкин. – Именно астероид Тоутатес должен уничтожить на Земле все живое. Если он упадет посреди Атлантики, чудовищная волна затопит всю Европу, уйдет в глубь континента. Париж будет разрушен, не будет Испании и Португалии, Германии и Австрии, Франции не будет и Греции. Исчезнут с лица Земли Москва, Ленинград, Стамбул, Белград. В Америке глубокий Флоридский пролив сфокусирует волны прямо на Майами. Гигантская волна докатится до подножья Аппалачей. Возникнут тысячи извержений, пожаров, землетрясений. А потом с неба рухнет еще один обломок, потому что Тоутатес – двойной астероид. Дым и копоть надолго скроют Солнце, на Земле наступит вечная зима, языки ледников спустятся с гор. Зеленая прежде планета опустеет и вымерзнет, может, только несколько диких албанцев сохранятся в холодных горах.
Якобы Колечкин вздохнул.
Он не думал, что ему поверят.
Он находился в пароходном трюме, где в любой момент его могли безнаказанно унизить, а то и убить.
– Все мои вычисления спрятаны в Пулковской обсерватории, – осторожно признался он. – В специальном кабинете хранятся старые инструменты, с которыми работали еще царские астрономы Струве и Бредихин, там же сейчас хранятся мои вычисления. В письме, отправленном в ЦК ВКП(б), я ничего не сказал об этом, – он подозрительно оглянулся на ученого горца, – все равно, наверное, большевики мне не поверили.
– Ты действительно надежно спрятал свои вычисления?
– А почему спрашиваешь? – насторожился профессор.
– Да потому, что если такие контрреволюционные документы попадут в руки твоему следователю, он добавит тебе лет двадцать.
– А прокурор…
– И прокурор добавит.
Якобы Колечкин вздохнул.
Ознакомительная версия.
