– На обратный путь надеешься? – спросил Громов, перекидывая сумку на другое плечо. Автомат, топор и еда ощутимо тянули вниз.
– Система такая, – пожал плечами Жак, – один принц – четыре билета. Среди бедняков это еще один вид валюты.
– Даже на Spes большинство взаиморасчетов – безналичные. Компьютер сам дробит платиновый цент на сотни долей и переводит нужное количество продавцу.
– Вообще налички нет?
– Ну, почему. Бывают любители расплачиваться за крупные покупки платиновыми центами. Или даже земными рублями. А вот ваши короли и принцы почти не в ходу, хотя из чистого золота и серебра. Наш бортинженер любил их. Я, кстати, у него помощником был.
– За что? – с вялым интересом спросил Жак. – На Тайлу собирался переезжать?
– Нет, – усмехнулся Кирилл. – Из королей и принцев он делал отличную термопасту. Лучше заводской.
Поезд выехал из жерла туннеля, когда на табло загорелось четыре нуля. Хотя поездом его можно было назвать с большой натяжкой. Три узких вагона десятиметровой длины распахнули двери в немом приглашении.
Кирилл и Жак зашли в лицевой вагон, где сидели лишь две женщины почти вековой свежести. Француз сразу бросил два билета в аппарат, напоминающий ящик для пожертвований.
– Чего стоим? – спросил Громов, когда прошло больше минуты.
– Пока все вновь вошедшие не скормят по билетику, поезд не поедет.
– Гениально, – с сарказмом сказал звездолетчик. – Все для людей.
– Зато полная автоматика.
– Этим давно никого не удивишь.
Наконец створки дверей закрылись, и поезд с места рванул в темный туннель. Кирилл не знал, с какой скоростью двигается транспорт, потому ему казалось, что станции натыканы одна на другой. При каждой остановке в вагон заходила пара человек, а один выходил. Громов усмехнулся, проследив эту закономерность к третьей станции.
Никто друг на друга не смотрел, и звездолетчика это полностью устраивало. Кирилл пытался нашарить глазами камеры, но, не достигнув успеха с первой попытки, решил больше не привлекать к себе внимания.
На пятой по счету станции в вагон вошел жандарм. Сердце Кирилла ускорило ход, рядом ощутимо вздрогнул Жак. Громов весь подобрался, словно готовился к прыжку.
– Готовим документы на проверку, – сухим голосом, словно обращался к роботам, произнес жандарм.
– Он один проверяет? – шепотом спросил Кирилл. – Или в каждом вагоне по жандарму?
Жак развел руками.
– Можно выйти? А то я тороплюсь…
– Предъяви документы и иди, – повернувшись к Громову лицом, сказал городской патрульный.
Звездолетчик этого только и ждал. Неожиданный удар тяжелым ботинком в грудь повалил жандарма на пол и на миг выбил из него сознание. Надо отдать должное стражу порядка. Даже лежа на полу и тряся головой в надежде поскорее прийти в себя, он начал вытаскивать оружие. Громов двумя движениями выбил из руки парализатор и сломал рацию.
– Сзади! – послышался окрик Жака.
Двое мужчин вскочили с сидений, но Кирилл выхватил пистолет и рявкнул:
– Сидеть смирно!
Желающие выслужиться перед хранителем правопорядка послушно шлепнулись на задницы. От вида оружия в их глазах сразу появился животный страх и покорность. Ведь если оружие не у представителя власти, значит его владелец – террорист. А террористы – психи, от которых можно ждать чего угодно. Так учили в школе. Еще в школе учили обезвреживать подобных субъектов любой ценой, но, видимо, эти знания усвоились не столь хорошо.
Громов приложился кулаком ко лбу жандарма, вырубая его, и сказал Жаку:
– Следи за ним. Да вытащи ты пистолет уже! Когда скажу – выкинешь этого олуха из вагона.
– А мы? – робко спросила одна из пассажирок.
– Сидите тихо, не мешайтесь и никто не пострадает, – отрывисто пообещал Кирилл и бросился к закрытой двери кабины, где можно было взять, как он надеялся, управление поездом на себя.
Открыть дверь оказалось самым трудным. Кирилл открыл сумку и вытащил автомат, чем вызвал всеобщий испуганный вздох. Пока все шло тихо, потому даже если в соседних вагонах и есть жандармы – вряд ли они что-то заметили. Тем более, как показывал опыт Кирилла, уверенность и гордость делает людей почти глухими к окружающему миру.
Но если шандарахнуть свинцом, то услышат, наверное, и наверху. Громов включил лазер. Опуская палец на спуск лишь на мгновение, он принялся срезать замок. Стрелять приходилось снизу вверх, чтобы не повредить излучением приборную панель и ходовую часть поезда.
Вагон наполнился запахами горелой краски и расплавленного металлопластика. Кирилл ударил ногой в то место, где по его представлениям должен был быть замок. Дверь открылась, и от нее протянулось несколько тягучих нитей расплавленного пластика. Громов, не обращая на них внимания, вбежал в тесную кабину.
Внимательного взгляда помощника бортинженера космического корабля хватило, чтобы разобраться с нехитрым управлением монорельсового транспорта. После нажатия приметной кнопки, напоминающей слегка уменьшенную баночную консервную крышку, поезд оказался во власти Громова.
– Выбрасывай! – крикнул он Жаку.
Француз замешкался. Убирать пистолет не хотелось, а поднять и вытолкнуть жандарма покалеченной рукой было невозможно.
– Ты чего тормозишь?! – послышался оклик Кирилла. – Влюбился в него что ль?!
Жак направил пистолет на двух пассажиров, которые порывались остановить Кирилла.
– Взяли его и вытащили из вагона! Быстро!
Мужики подхватили стража порядка под руки и выскочили на платформу вместе с ним. В то же мгновение двери закрылись, и поезд стронулся. За спиной оставалось два вагона – Громов избавил локомотив от балласта.
Стоило въехать в туннель, как кабина погрузилась в темноту. Кирилл выругался и включил подствольный фонарь. Еще раз оглядев панель управления, звездолетчик нажал две соседние кнопки, с изображением лампочек с лучиками. Туннель и один-единственный рельс, уходящий, казалось, в бесконечность, осветились голубовато-белым светом. Над головой загорелась круглая светодиодная лампа.
Поезд продолжал ускоряться, но использовать пневматическую трассу на полную мощность Кирилл боялся. Сощурив глаза, он всматривался в подземную кишку Ламберта.
– Жак! – позвал Громов. – Сколько еще ехать?
Показался свет станции, но Кирилл и не подумал снижать скорость. Все же он успел выхватить, словно сфотографировал, неописуемое удивление на лицах несостоявшихся пассажиров. Кто-то даже открыл рот.
Поезд с одним вагоном приехал раньше времени, указанного на табло и затем стрелой пролетел мимо; для жителей Тайлы это было сродни сотому чуду Вселенной.
