Ознакомительная версия.
Каварес упал на дощатый пол. Его сознание угасло, как разгулявшийся вулкан во время Всемирного потопа. И последней мыслью в стертом сознании было удивление: его убил мертвец, собственноручно отправленный им на тот свет!
«Что за чертовщина творится в этом мире?..»
И надо же было так глупо попасться! Патрик клял себя за непредусмотрительность. Вылететь на полицейского, упрятав баллончик с краской в рюкзак, хотя кто мог предвидеть, что полицейский, вместо того чтобы преследовать странного человека, станет его обыскивать. Теперь же мало того что Патрик оказался в районном отделении полиции, где пока что не решили, что с ним делать, так еще и человека с красным платком упустил. А ведь за этим событием явно крылось что-то таинственное, что недурственно было бы попробовать на зубок.
Патрик находился в районном отделении вот уже два с половиной часа. О принятии в ряды Клуба можно было забыть. Максим Кривой не простит ему провала верной операции, да и рисунка было жалко. Хорошо, что Патрику удалось запечатлеть рисунок — так у него хоть появился шанс не пропасть. А Патрику очень не хотелось, чтобы его мечта исчезла, отправилась на переработку и так и осталась никому не известной и не нужной.
Районный участок № 28 в начале ночи был заполнен людьми, словно приемный покой скорой помощи в разгар праздника. Люди в форме и в штатском сновали из кабинета в кабинет, спускались на лифте на этаж арестантской, откуда поднимались уже с задержанными. Несколько раз взвывала сирена тревоги и к лифту пробегала группа захвата в боевой броне с автоматами наперевес. Лифт доставлял их на парковку, что располагалась на крыше, откуда через некоторое время к району, в котором случилось ЧП, вылетал грузовой флаер темно-синей полицейской расцветки.
Патрик сидел в кокон-кресле, пристегнутый наглухо, так что даже пошевелиться не мог. Онемение медленно охватывало тело. Патрик уже почти не чувствовал собственных рук и ног. Это превращалось в пытку.
Несколько раз он пытался привлечь внимание дежурного, сидящего за пуленепробиваемым стеклом, но молодой полицейский с нашивками сержанта был слишком занят экранами слежения, транслировавшими картинки с вверенных отделению участков улиц, проспектов и дворов.
Постепенно Патрик убедился в том, что о его существовании забыли. Въедливый сержант, доставивший его в отделение, исчез за дверью с табличкой «Дежурная комната», но обратно так и не появился. Произошло это без малого три часа назад.
Патрик представил, что за коричневой дверью со стандартной надписью скрывается портал в другое измерение, который открылся в тот момент, когда легавый (так полицейских называл его отец) отворил дверь, и тотчас схлопнулся за спиной незадачливого копа. Патрик явственно увидел, как господин Проныра в погонах сержанта оказывается в незнакомом ему месте, где-нибудь посреди непроходимых джунглей, напичканных смертоносными сюрпризами в виде саблезубых тигров, кровожадных подземных червей, улавливающих жертву по тепловому излучению, и хищных лиан, выныривающих из гущи листвы, когда их никто не ждет. Сержант Проныра оборачивается, намереваясь сбежать назад в участок из этого кошмара, но кошмар продолжается — двери нет! Она исчезла. Его со всех сторон обнимает девственный лес. И господин Проныра чувствует, что лес чрезвычайно голоден…
— Эй ты, пацан, — раздался окрик, который вывел Патрика из мечтательного оцепенения, — оторви свою задницу от кресла и дуй в восемнадцатую комнату, там уже приготовили ремень для тебя!
Из окошка дежурки высунулся сержант, которому не: сколькими минутами ранее не было никакого дела до паренька.
— Я не могу. Я же закован, — робко напомнил легавому Патрик.
Полицейский потер нос, долбанул кулаком по пульту управления, и кокон-кресло раскрылось, выпуская мальчишку на волю.
— Не пытайся сбежать. Это нереально, сопляк. Мой тебе совет.
Патрик, понурив голову, отправился к месту «казни», которая ожидалась по адресу: комната номер восемнадцать. Комната эта находилась напротив коричневой двери, где скрылся пронырливый сержант. Открыв дверь, Патрик осторожно постучал по дверному косяку и несмело поднял взгляд.
— Можно? — спросил он.
— Заходи! — рявкнул сержант, который арестовывал Патрика.
Он сидел за письменным столом из голубого металла перед плоским экраном монитора. На его руках были надеты тончайшие прозрачные перчатки с сенсорами, которыми он управлял развернутыми на экране документами. На голове полицейского красовался шлем с усиками антенн прямого подключения к полицейской сети.
Помимо сержанта в кабинете находился еще один полицейский. Молодой парень, лет двадцати, по всей видимости практикант. Он осторожно примостился на стуле неподалеку от письменного стола своего наставника и строгим пронзительным взглядом разглядывал вошедшего.
Патрику стало неуютно под взглядом курсанта, но он всё же вошел, доплелся до табуретки, которая стояла прямо напротив письменного стола господина Проныры, и плюхнулся на нее с обреченным видом.
— Я разве сказал, что ты можешь сесть? — оторвав взгляд от экрана, спросил сержант.
Патрик поднялся с табуретки.
Он уже жалел, что вообще вызвался пройти вступительные испытания в Клуб. Лежал бы сейчас в теплой постели и тихо посапывал бы в свое удовольствие.
— Можешь сесть! — рявкнул сержант.
Ноги Патрика подкосились, и он упал на табуретку.
— Меня зовут Павел Васильевич Лешаков. Теперь твоя очередь.
— Моя чего? — переспросил Патрик, чуть наклонившись вперед.
— Твое имя, фамилия, откуда ты родом, кто твои родители?
Патрик послушно ответил на вопросы, понимая, что увяз по самые уши. Как теперь выпутаться из этой ловушки, в которую угодил по собственной глупости?
— Кто тебе приказал изуродовать кабину лифта на стоянке таксомотора? — рявкнул сержант Лешаков.
— Я не уродовал кабину, — попытался осторожно возразить Патрик, но получил в ответ яростный взгляд и новый рык:
— Брось мне врать! Кто приказал тебе изуродовать кабину лифта?
— Павел Васильевич, а вам не кажется, что нужно вызвать его родителей? Он же сопляк, что с него взять? Мозгов своих нет, вот он и… — робко попытался вступиться за Патрика курсант.
— А ты что, ему в адвокаты нанялся? — обратил свой гнев на стажера Лешаков. — Ты чего за него заступаешься? Да у меня из-за этих долбаных художников, которые своими погаными картинками все улицы засрали…
— Это не поганые картинки! — вскочив с табуретки, возмутился Патрик, внезапно обретя смелость.
Ознакомительная версия.
